Глава

Жадно втянув воздух раздувшимися от волнения ноздрями, Арчибальд Васильевич Нескучаев как бы невзначай потёрся вспотевшей ладонью об аппетитную попку трубачки-первокурсницы, решительно взошёл на подиум, увенчанный покосившимся пюпитром, и многозначительно провозгласил: «Зачнём!». Сей же миг скрипучая дверь распахнулась настежь, звучно грохнув ручкой о деревянную обивку стены, и в Богом забытую аудиторию нежданно ворвалось настоящее приключение. Словно ополоумев, фортепиано само по себе затараторило потертыми «беляшами», щедро сдабривая задорную мелодию чёрными бемолями, сакс ворвался в аккорд душевной хрипотцой, а задира-тромбон, взвизгнув, вклинился в оживлённую беседу с болтушками-флейтами, перекрикивая рассыпающиеся медью литавры. Аллегро…

Быстрая, мощная, красивая – музыка гремела на всю аудиторию. Играли Симфонию № 5 Бетховена. Арчибальд Васильевич, семидесятилетний маленький худой старикашка, профессор Кафедры специального фортепиано Института музыки города Т., тряс седыми бакенами, тонкие губы жадно втягивали сухой воздух, а руки ритмично отсчитывали такт.

Прыщавый оркестр развеселился и ожил. Студенты играли, и это была их лебединая песня, будто юным музыкантам, еще не вкусившим славы, посчастливилось присутствовать на тонущем Титанике и показать высший пилотаж снующим по верхней палубе пассажирам.

Конец ознакомительного фрагмента.