Пролог

Родители Эриха познакомились, так сказать, случайно. Мать до замужества жила в Штутгарте – в двух с половиной часах езды от Мюнхена, на родине всемирно известного автомобильного бренда Mercedes-Benz. А в Мюнхене жил его отец. Сюда-то однажды и занесло ветром судьбы молоденькую журналистку Анну Беккер – это были её первые самостоятельные шаги в репортёрском деле, она писала репортаж о баскетбольной команде, в которой в то время играл Клаус Вебер, её будущий муж. Так уж вышло, что они начали встречаться, и он влюбился настолько сильно, что сумел уговорить её остаться в его родном городе и выйти замуж за него.

Через год на свет появился он – Эрих Вебер. Его родителям было по двадцать пять. Они были счастливы, и жизнь их текла как по маслу, без печалей и тревог. И если бы сказать им, что всё это должно же иметь когда-нибудь конец: да они бы не поверили этому.

Тем не менее это случилось – судьба сыграла злую шутку… Едва сыну исполнилось десять лет, в автокатастрофе погиб глава семейства Клаус Вебер.

Частенько уединяясь в своей комнате, Эрих брал в руки одну единственную фотографию отца, которая была ему дорога, и вспоминал всё сразу: семейные праздники с шумными играми, поход в самый большой в Европе зоопарк Хеллабрунн; поездку в парк развлечений Леголенд – на его территории находится множество аттракционов и игровых зон, которые окружены живописным лесным массивом, а все постройки собраны из пятидесяти миллионов блоков LEGO. Но больше всего Эрих любил бывать в тематическом парке «Сказочный лес» – аттракционы и движущиеся фигуры в основном посвящены сказкам братьев Гримм.

Однако всё это осталось там… в прошлом.

«Не понимаю, почему человек не бессмертен? – частенько задавался вопросом Эрих во время своих раздумий. – Я бы всё отдал за то, чтобы вернулся мой папа». И ему становилось грустно, оттого что он никогда не увидит своего отца, не поделится с ним радостями и горестями.

Очень горько оглядываться назад и сравнивать свои надежды с тем, как всё вышло в действительности. Однако жизнь не стоит на месте, прошло три года со дня гибели мужа, и Анна встретила мужчину – его любовь стала для неё необходимостью. Это вполне объяснимо: во-первых, он мужчина; а во-вторых, очень хороший и порядочный человек – разве что немного постарше её будет – ему сорок пять. Но не это главное, а то, что ей придётся тщательно спланировать свою жизнь.

Мужчину звали Гюнтер Хаген. А познакомились они весьма интересно – Гюнтер спас Анну от грубых приставаний каких-то уличных хулиганов, пытавшихся отнять у неё сумочку.

В тот день Анна возвращалась с работы домой, как вдруг обнаружила, что за ней увязались великовозрастные подростки, которых люди часто называют уличной шпаной. Их было двое.

– Вам больше нечем заняться, кроме как приставать к прохожим? – строгим голосом пыталась вразумить их Анна.

– Ты смотри, эта кукла разговаривать умеет! – глумливо заметил один из хулиганов.

Его приятель с более неприятной физиономией сделал шаг к Анне и нагло оглядел её с ног до головы.

– Ах, какая у неё сумочка модная!

Анна спокойно выдержала его настырный взгляд, крепко прижав к груди свою сумку.

– Ну что, куколка, – не отступал приятель с более неприятной физиономией, – как насчёт того, чтобы подарить её нам? Мы будем очень благодарны…

Не успел он договорить, как перед ним возник Гюнтер Хаген. Он схватил наглеца за шиворот и тряхнул так, что тот прикусил язык.

– Вы думаете, вам всё позволено?! – сказал Гюнтер со всей возможной строгостью, на которую был в данный момент способен. Парень побледнел от страха, а его товарищ с вытаращенными глазами попятился назад. – Убирайтесь вон! И никогда больше не показывайтесь мне на глаза, иначе я вам все кости переломаю! – Он отпустил обидчика, и они тут же убежали.

К изумлению Анны, угрожающая интонация мужского голоса магически подействовала на неё. Она вдруг почувствовала себя комфортно и безопасно. Таких чувств женщина уже не испытывала давно. Гюнтер улыбнулся, и её сердце затрепетало.

Хотя прошлое не отпускало Анну, ей не хотелось кривить душой: она полюбила Гюнтера со всем пылом и безудержностью, на которую способна женщина. Он был по-своему привлекателен: резкие, выразительные черты лица, решительно сжатые губы, прямой взгляд. Вначале её просто тянуло к нему, затем пришла любовь. Анна была на седьмом небе от счастья, когда он, только узнав, что она свободна, предложил ей выйти замуж за него. И уже вскоре молодая женщина стала Анной Хаген.

Время лечит. И, наверное, прав, кто это выдумал.

Глава первая

Гюнтер Хаген был владельцем одного из пивных баров города Мюнхена. Домой он всегда возвращался поздно вечером – и очень уставал за целый день. Однако глава семейства старался казаться весёлым и обходительным. За ужином он рассказывал жене интересные истории, шутил… Потом брал баночку пива из холодильника, усаживался перед телевизором в гостиной и восторженно устремлял взгляд в светящийся экран.

Так уж вышло, что Гюнтер переехал к Анне после их женитьбы – она позвала его к себе. Принять такое решение для него было не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ну, хотя бы потому, что ему было жаль оставлять квартиру, которая хранила так много воспоминаний о прежней жизни…

Гюнтер Хаген был когда-то полицейским, но после того, как во время купания утонула его жена, ушёл со службы и занялся бизнесом. По иронии судьбы у него тоже остался сын от первого брака – его имя Рудольф.

Хагену-младшему двадцать лет, он как две капли похож на своего отца: плотный молодой человек среднего роста, с серыми глазами и тёмными волосами. Рудольф, как и его отец, обладал волевым характером, но в отличие от него иногда принимал скоропалительные решения – возможно, из-за того, что был ещё молод и не имел жизненного опыта.

– Гюнтер, почему Рудольф не помогает тебе? – однажды поинтересовалась Анна. – Ведь он уже взрослый.

– Мой сын учится на полицейского, и ему некогда заниматься всякой чепухой. Пусть учится. Я сам со всем справлюсь.

– Конечно, Гюнтер, – согласилась жена. – Но ты на своей работе целый день крутишься как белка в колесе, я и решила, что он мог бы помогать тебе.

– У нас с ним ещё будет время поговорить об этом, Анна.

– Разумеется, – она задумалась, как бы покорректнее выразить свою мысль, потом с улыбкой сказала: – Ну что ж, думаю, он добьётся того, что нужно.

– Будем надеяться.

– Гюнтер…

– Что?

– Хочу тебе признаться: я не очень-то верила, что встречу мужчину, способного занять место моего бывшего мужа. И, кажется, зря.

Гюнтер затаил дыхание, упиваясь её ласковым взглядом, а потом шутя спросил:

– А ты не ошиблась в выборе?

Анна улыбнулась, и в её глазах было столько любви, что Гюнтеру захотелось вернуть свои слова обратно.

– Может, и ошиблась, – поддержала она его игру. – Но каяться не буду.

Гюнтер расплылся в широкой улыбке и поцеловал жену.

– Почему бы тебе не уйти с работы и заняться домашними делами? Честное слово, Анна, подумай над моими словами.

– Не имею ничего против. Что угодно, лишь бы мы были счастливы.

Постепенно тени прошлого отступали, и рядом с Гюнтером Анна вновь почувствовала себя счастливой…

Что касается Эриха, то он свято хранил память об отце, и ему было больно видеть на его месте чужого мужчину. Мальчик держался замкнуто, старался реже пересекаться с отчимом. Каждый раз, когда Гюнтер входил в гостиную, он поднимался с дивана и демонстративно уходил в свою комнату, отчего Анна чувствовала себя подавленной, не понимая причины такого поведения. Её материнское сердце невыносимо ныло, она тоскливым взором следила за происходящим, в который раз спрашивая себя, что же всё-таки происходит. Чтобы хоть как-то успокоиться, Анна выбирала из стопки книг одну, которая казалась ей самой интересной, и начинала читать.

Так продолжалось изо дня в день.

Как-то раз Анна взглянула на сына и заметила, что он погружён в какие-то мысли, не замечая никого и ничего вокруг себя. Она пыталась поговорить с ним на волнующую его тему, но так и не добилась признания. А ей хотелось бы знать, о чём он думает…

Гюнтер долгое время терпел, но вот его терпению пришёл конец. И так как его язык отказывался произносить грубые слова, он схватил со стола вазу и в ярости разбил её о стену.

– Боже! Я не могу так больше! Не могу – и всё!

Ничего не понимающая и дрожащая от страха Анна смотрела на мужа широко распахнутыми глазами и молчала. А когда поняла, в чём дело, пошла к Эриху в комнату.

– Не пойму, что происходит, сынок, не пойму… – растроганно произнесла она, присаживаясь на край кровати. – Ведь не так всё начиналось. Эрих, зачем ты это делаешь? Зачем?! После всего того, что я пережила… – не закончив фразы, она тихо всхлипнула. Потом смахнула слезу и продолжила: – Ох, уж только бы вы с Гюнтером привыкли друг к другу, о большем и не мечтаю. Неужели ты не понял, что он хороший человек?

– Я понял одно: отчим мне родного отца не заменит, и я ему не стану сыном. Нам с ним никогда не найти общего языка. Если папа был бы жив, – не сдержался Эрих, – было б всё по-другому. Но папы нет, а его сын мешает вашему семейному счастью.

– Не смей так говорить, сынок! – воскликнула мать в полушёпоте. – Ты в этом доме не лишний. Надо просто время выждать, и всё будет хорошо.

– Не будет, – пробормотал он. – Никогда!

Нахмурившись, Анна посмотрела на сына и хотела возразить снова, но остановилась. Она накрыла ладонью его руку и, легонько сжав её, проговорила:

– Твой отчим, между прочим, уже купил тебе спортивный костюм, учебники, тетради и множество канцелярских принадлежностей. Такая покупка обошлась ему в кругленькую сумму, но Гюнтера не слишком волновали расходы. Ему было приятно, что ты пойдёшь в школу с радостью. Н-да, – протянула она, поднимаясь с кровати, – время бежит неумолимо.

– Ну и что?

– А то! Завтра в школу… – бросила мать, выходя из комнаты.

Когда она ушла, Эрих извлёк из ящика прикроватной тумбочки фотографию отца и, снова улёгшись на кровать, заговорил с ним. Ему казалось, что тот его слышит, лишь ответить не может.

Так, глядя на фотографию, он наконец-таки заснул и не просыпался до утра.

Утром Эрих отправился в школу.

Среди оживлённых, радостных детей он чувствовал себя неуютно. Удивительно долго тянулись для него уроки, а коротким переменам, казалось, не будет конца. В перерывах между уроками, когда ребята сбивались в стайки, Эрих сидел безучастно в сторонке и глядел в окно. Его терзала всё та же неотвязная мысль: может ли отчим заменить ему отца? Он даже не заметил, когда начался следующий урок и к нему подошла учительница. Её голос вернул его к действительности.

– Расскажи-ка нам, Эрих, как ты провёл каникулы? – спросила она.

– Что? – Эрих вздрогнул от неожиданности. – Простите, я замечтался.

Учительница ему сделала замечание и повторила вопрос.

Он сосредоточенно нахмурил лоб, как будто особенно тщательно обдумывал её слова. Потом тихо произнёс:

– Никак.

Весь класс дружно засмеялся.

– Прошу прощения, – послышался голос одного из учеников. – Этот любопытнейший факт нужно непременно занести в книгу рекордов Гиннеса.

– Занеси, занеси… – проворчала учительница и, сделав жест рукой, сказала:

– Вебер, сядь…

Эрих сел на своё место и стал ждать окончания урока, чтобы скорей бежать из школы, в которой так же, как и в своём родительском доме, он себя чувствовал чужим.

В этот день Эрих не пришёл домой. Он бродил по улицам и как волчонок осматривался по сторонам, пугливо прислушиваясь к каждому шороху, а мысли были заняты одним: он боялся, что родители найдут его и строго накажут. Если явится сам, спросят: почему поздно?.. Что ответить? Нет, о возвращении домой не могло быть и речи! И мало-помалу успокоившись, он начал думать о ночлеге. Но прежде чем найти место для ночёвки, он написал записку и, вернувшись к своему дому, бросил её в почтовый ящик. В ней были такие слова: «Не ищите меня, я со своим классом ушёл в поход. Дома никого не было, поэтому мне пришлось написать вам записку. Когда вернусь, не знаю. Эрих».

От дома, чтобы его никто не заметил из соседей, он пустился бежать по улице и не заметил, как оказался на территории рынка, площадь которого уже пустовала от продавцов и покупателей.

Эрих ходил и смотрел на закрытые лавки. Возле мини-пекарни остановился; оттуда доносился запах сдобы. Должно быть, только что вынули из духовки, а продать не успели. У мальчика разыгрался аппетит, и он стал размышлять над тем, как завладеть вкусным лакомством.

Тут на его глаза попался ключ, оставленный в замке. Он осмотрелся, открыл дверь и вошёл внутрь. В помещении было темно и вкусно пахло. Наткнувшись на стол, Эрих провёл по нему руками и нащупал фонарик. Это его обрадовало. При тусклом свете он открыл духовой шкаф и, не колеблясь ни минуты, начал складывать сдобу в свою сумку… «Посадить меня в тюрьму за это – величайшая несправедливость. Я же никого не убивал, не крал… – мысленно оправдывал свой поступок Эрих. – Ну, проявил слабость, так это от того, что меня привлёк запах сдобы, и ключ… Почему бы не воспользоваться счастливым случаем? Как ты считаешь, Эрих?»

Эрих, конечно, был полностью с ним согласен.

Вдруг послышались шаги, он выключил фонарик и притих. Шаги приближались. «Кто же это может быть? Сторож? А может, полицейский? – Страх пробежал по всему телу. Время будто остановилось. Мальчик пугливо прислушивался к каждому шороху. – А если поймают? Что сказать в своё оправдание? Шёл мимо, увидел ключ и… заглянул из любопытства. Не поверят!»

Чтобы хоть как-то успокоить себя, он начал думать о том, как недурно поест, затем найдёт место для ночлега и уляжется спать на сытый желудок.

Между тем кто-то подошёл к мини-пекарне, постоял немного и пошёл дальше.

Когда шаги стихли, Эрих наполнил сумку сдобой и вышел наружу. Несмотря на то что уже наступила ночь, беспокойства в глазах мальчика не было, ведь он, Эрих Вебер, бездомный бродяга, и надо быть готовым к любым испытаниям.

За его спиной кто-то заскулил. Он обернулся и увидел небольшую лохматую собачку с высунутым языком и вращающимся хвостом. Она смотрела на него грустными собачьими глазами так, что ему стало жаль её.

– Ах ты, несчастная! – пробормотал он, медленно проводя рукой по шёрстке животного. – Идём, я тебя покормлю.

В конце рынка мальчик заметил небольшое помещение, которое пустовало, и вошёл внутрь. Там с величайшим наслаждением ел сдобу сам и угощал гостью, наверное, такую же несчастную, как и он. Но ей всё же легче, чем ему, – она собака, а он человек, привыкший спать на мягкой кровати в своей комнате. А теперь… А теперь ему ночевать на картонных коробках. «Впрочем, чего расстраиваться! – подбадривал Эрих себя. – Я не голоден, и ночь не такая уж холодная. Да и с собакой чего бояться? Лягу, хорошенько высплюсь, а утром… Да, что же я буду делать утром? – Внезапно его осенило: – Ага! Надо раздобыть немного денег! А где и как? На работу меня не возьмут, скажут, не дорос. Конечно, есть один вариант: рядом с рынком стоят два фургона в ожидании своего часа. Может, предложить свои услуги по их разгрузке? Но одному не справиться, нужно ещё хотя бы три, четыре человека. Где их взять? – Отсюда Эрих заключил, что и этот вариант отпадает. – Ладно, завтра пройдусь по рынку, высмотрю какого-нибудь богатенького ротозея и стащу у него кошелёк. А что, если заметит? Надо потренироваться…»