Цитаты из книги «Изнанка»

Раздался звонок в дверь, и она отложила альбом. Вскочила на ноги, будто боялась опоздать куда-то. Стёрла слёзы со щёк, которые появились там совершенно незаметно для самой Алёны. Открыла дверь, и улыбнулась в ответ Никите, который с такой же улыбкой смотрел на неё. Чуть стеснительной, будто виделись впервые за долгое время. – Готова? – без приветствия уточнил он, входя в прихожую. – Я думаю, мы потом по магазинам съездим, может? Продуктов купим, у меня дома ничего приличного нет. А вечером я ужин приготовлю. В этом всём было что-то настолько правильное, что Алёна просто шагнула к нему, прижалась, вдыхая ставший родным аромат, смешанный с запахом морозного дня. И когда почувствовала, что Никита обнимает её в ответ осторожно, но крепко, шепнула: – Я больше не хочу без тебя.

Она не хотела терять Никиту. Она не имела никакого морального права позволять хоть кому-то его отнять. Это было бы преступлением против самой себя. И в то же время опасалась, что именно это и случится. «Не заставило. С Павлом я переговорила. При встрече расскажу. И да – я готова переехать к тебе». Алёна отложила сотовый на тумбочку, улыбаясь помимо воли. Ответ пришёл тут же, будто Никита только и ждал сообщения, не выпуская телефона из рук. «Отлично. Не подумай, что тороплю, но когда?» «А хоть завтра. У меня как раз выходной». Она сделала глубокий вдох, будто перед прыжком в воду, и даже забыла, как дышать, когда ждала ответа. «Круто. Тогда с обеда уйду, приеду за тобой. Удобно будет?» «Удобно. Часа в три дня?» «Да. И выспись – я тебе завтра вряд ли дам спать)» Алёна сделала глоток кислорода, вместе с которым пришло облегчение. Возможно, она была неправа, когда оставляла здесь сына одного, но она так устала от того, чтобы думать в первую очередь обо всех, кроме себя. И это нужно было исправлять.

Она выключила зашумевший чайник, открыла холодильник, но поняла, что от одного вида продуктов к горлу подступает тошнота. Значит, ужин сегодня отменяется в принципе. А ведь раньше ей так нравилось готовить для своей семьи. А теперь семьи нет. От слова «совсем». Но лишить себя права на новое счастье она не позволит.

Она начала приходить в себя. По крайней мере, всё случившееся уже не казалось таким катастрофичным. Но и поговорить с сыном не мешало. Если Никита не соврал – а особых поводов лгать у него не было – и Павел действительно опустился до оскорблений, это ей решительно не нравилось. Особенно учитывая то, на чью сторону сын в итоге встал.

Он просто развернулся и ушёл, не давая Алёне ответить. Да ей и сказать было нечего. Какое-то ужасное чувство, что она не просто не зла на него за случившееся, но ещё и ей приятно слышать то, что он сказал, парализовало её на несколько секунд.

– А нечего рот поганый свой открывать. Если его муж твой не научил уважительно к тебе относиться, так мы это исправим. – Знаешь, что? Она сделала шаг назад, глядя на лицо Никиты, едва различимое в полумраке, что, впрочем, позволяло разглядеть его глаза и увидеть, что они больше похожи на два тёмных бездонных колодца. И это пугало. – Что? – Я с сыном своим сама разберусь. Достаточно было просто рассказать мне о случившемся, а не устраивать здесь бойню. Он поднялся со скамейки и сложил руки на груди, возвышаясь над ней на голову. И снова Алёна испытала нехорошее чувство – страх, что ли? Вот только не понимала тогда, что ей уж точно не следует его бояться. – Алён… мы не мальчики трёх лет, чтобы к воспитательнице поябедничать бежать. По крайней мере, я. За Павла твоего ручаться не буду. А сейчас прости, я домой поеду. Иначе всё это у нас плохо кончится. Считай это китайским предупреждением, но если этот… сын твой в моём присутствии хоть слово о тебе скажет дерьмовое – я уже вполсилы, как сегодня, бить не буду. До встречи.

Её мысли снова сосредоточились на Никите. Ещё несколько месяцев назад она и мысли допустить не могла, что станет думать о нём в таком контексте. И что именно такие желания сын подруги будет у неё вызывать. Но сейчас он для неё стал совершенно иным. И относилась она к нему совершенно по-иному. Взрослый мужчина, разумный, хоть порой и такой ребёнок… Она хотела его – не только в своей постели, но и в своей жизни. И больше не нужно было искать какие-то отговорки. То, что он сказал ей, подтолкнуло Алёну в правильном направлении, и на этом и стоило сосредоточиться.

Наверное, Никита был прав, и Алёна подспудно это понимала. Даже когда пошла на поводу у первого порыва и стала протестовать, услышав предложение съехаться. Хотя, это и предложением-то было назвать сложно – складывалось впечатление, что Никита уже всё решил. И это с одной стороны пугало, а с другой – подкупало. И наверное, ей совсем не нужно было вести себя так, как она в итоге повела. Нужно было заверить его, что они обязательно съедутся. Не сиюсекундно, но в ближайшей перспективе точно.

– Я прошу тебя подумать хорошо над моим предложением переехать ко мне. Потому что я тебя дико ревную. Потому что я не хочу, чтобы ты одна возвращалась туда, где тебя будет навещать твой бывший муженёк, какие бы цели он при этом ни преследовал. Если тебя не устроит эта квартира, мы вместе выберем другую. Но если этого не случится, если мы так же будем и дальше встречаться на потрахушки раз в месяц, эти отношения долго не просуществуют. – Это угроза? – Это – констатация факта. И я уверен, если отбросить всю эту мишуру, разумом ты понимаешь то же самое. – Никит… Всё очень быстро происходит, тебе не кажется? – А ты чего-то ждёшь? – Нет. Но имею я право хоть немного прийти в себя? – На новом месте и с новым мужчиной это будет сделать гораздо проще. – Какой ты у меня знаток

А ещё был Никита. И от того, как он сам поведёт себя дальше, будет зависеть если не всё, то очень многое. И почему сейчас от мысли, что он может пойти на поводу у истеричной матери и отказаться от неё, Алёны, внутри становится так горько и безнадёжно? Интересно, что он делает сейчас? О чём думает после истерики Светки? Не хочется ли ему сбежать на край света от ситуации, в которой оказался по собственной воле? Или Никита просто отвёз мать домой и поехал домой отсыпаться?