Когда влажная головка уперлась ей между ног, они с Сашей застонали в унисон. Его низкий голос был больше похож на приглушённый рык.
– Давай… не могу больше, – выдавил из себя Зубарев, и Настя приподнялась, чтобы после медленно опуститься.
Саша сжимал её бёдра пальцами, словно желал оставить на коже синяки. А Настя была не против – пусть на ней будут следы того, что она принадлежит только своему мужу.