Глава 1

– Ты как с отцом разговариваешь?

– Ты мне не отец!

Захожу в квартиру и замираю в коридоре, в ужасе прислонясь к стене.

– Что сказал, сопляк?

– Что слышал! Думал, я глухой? Или тупой? Сам же первый начинаешь мать попрекать.

– Есть за что! Благодарна должна быть, что взял с нагуленышем!

Дальше я слышу звук удара и залетаю в комнату.

Муж на полу лежит, пытается встать. Сын кулак потирает.

– Что происходит? Герман, сынок, ты что творишь? Стас!

– Вот… щенок! Я ж тебя… как родного…

– На хер мне не сдались такие родственники! – сын с ненавистью смотрит на моего мужа, которого считал отцом.

– Сынок, ты что? Стас? Что случилось? – Я тоже смотрю на супруга, который, пошатываясь, встает.

– У ублюдка своего спроси!

– Что ты сказал? – Чувствую, как гнев топит, оглушает, вот же сволочь!

Делаю шаг и луплю мужа по щеке со всей дури. Он отшатывается, явно не ожидая. Дышу тяжело. Смотрю на него…

– Ты…

Вижу, как смотрит на меня, глаза сощурив, челюсти сжимает.

Господи, зачем я всё это терплю?

Ладно еще, когда молодая была, когда стыдно было быть беременной без мужа, когда каждый мог пальцем ткнуть. Вышла за него от безысходности. И потому… потому что тот, кого любила, оказался трусом и предателем. Неважно теперь, было и быльем поросло.

Но потом-то? Чего не разводилась?

Сыну отец нужен?

Да хреновый из Стасика отец вышел, что уж там.

Нет, я даже честно его полюбить пыталась. И были у нас неплохие годы, как мне казалось. А сейчас.

– Ты, Алёна, зря это сделала.

– Именно, зря. Зря столько лет тебя терпела.

– А может, это я тебя терпел? Только вот надоело. Осточертело, понимаешь? Игра в одни ворота!

– Это ты-то в одни? Не смеши меня! Твои любовницы за мной по всему городу бегают. Всё спрашивают, когда ты будешь свободен.

– Бегают, да! Жене на хрен не сдался, а любовницы бегают!

– Прекрасно. Скажу им, что ты свободен. С этого дня. Хватит.

– Что, хватит, Алёнушка? – ехидничает супруг нагло. Видимо, настолько за эти годы стал уверен, что я не денусь никуда.

Как же! Он же у нас большой человек!

Мэр города! Пусть город совсем крохотный, заштатный, зато власть!

Еще и бизнесменом себя мнит. А то, что бизнес на мне и я его тащила – этого, типа, никто не знает.

– Хватит, это значит, Стас, что я на развод подаю.

– Какой развод, голуба моя, ты о чем? Никаких разводов. У меня выборы на носу, да и вообще… Ты же не хочешь остаться голодранкой, как пришла ко мне?

– С какого это перепугу она голодранкой пришла? – вступается за меня сын.

– Герман, погоди. Я не поняла, Савельев, ты сейчас о чем?

– О том. Квартиру покупал я. Бизнес поднимал я.

– Кто?

– Я, Алёна, я… Если ты решишься от меня уйти – прощайся со своими магазинами, со всем прощайся. Ты тут никто – а я власть! Усекла? Так что… Забудь само слово – развод!

– Ты…

Понимаю, что говорить сейчас бесполезно, хотя сказать хочется ох как много. Но мне нужно сначала всё обдумать. Нельзя вот так, сгоряча.

Если я реально решаюсь на развод, я должна прежде всего подумать о сыне.

Перевожу взгляд на него. Вижу, как у Германа желваки играют.

– Мать, вещи собирай, мы уходим!

Стас смотрит на моего сына и начинает ржать. Нагло так, громко, мерзко. Сам на себя не похож, ведь хороший мужик был когда-то! Честный, правильный. Куда всё подевалось? Недаром говорят – власть развращает.

Вот его и развратила.

Власть. Вседозволенность.

И я. Потому что позволяла.

Позволяла так с собой обращаться. И изменять позволяла. И не скрываться особо.

– Давай, давай, сосунок. Далеко ли ты ее поведешь? У тебя же ни кола, ни двора! Батя твой родный ничего ж тебе не оставил. Поматросил мамашку твою.

– Заткнись, ты… Гнида!

– Ой, ой, как заговорил, а?

– Слышь, Савельев, – а это уже я говорю, вперед выступая. – Ты бы, правда, хлебало свое «мэрское» завалил, а? Ты что-то там про выборы плел? Так вот слушай сюда! Успех твоих выборов зависит от нас. От меня и от моего сына. Понял? Если мы сейчас уйдем, то уже утром все будут знать о том, что замечательный мэр города, потаскун и пьяница, выгнал свою идеальную жену Елену Прекрасную, чтобы жить с молодой секретуткой Жанночкой, да? Всё правильно?

– Давай-давай, пугай меня! Пуганый!

Ухмыляется, всё еще уверенный в своей безнаказанности.

– Неужели пуганый? А ты попробуй. Попробуй! Выгони нас!

– Мам, да что ты с ним разговариваешь?

– Погоди, сынок, не лезь. Я сама разберусь.

Да, это моя война. Правда, я не думала, что дойдет до такого.

– Так я ж вас не гоню! – глумится муженек. – Это ты сама, голуба моя, так решила! Сыночка твой, корзиночка!

– Это ты, Стас, будешь журналистам доказывать, что не выгонял, понял? Только они кому поверят? Мэру, который не так давно оправдывался за мальчишник в сауне с девочками? Или его жене, которая в порочащих связях замечена не была, а?

– Не была? Неужели? А нагуленыш твой откуда? У меня детей быть не может, я готов справку предъявить.

– И что? Будешь выглядеть идиотом в глазах общественности?

Его ухмылка становится менее уверенной, я прям вижу, как у мужа в башке начинают работать шестеренки. Думает Савельев, думает.

– Хватит, Алёна. Хватит. Мне не страшно.

– Зря, ой, зря… Смотри, Стас, рискуешь. Сам знаешь, кто свою кандидатуру выдвигает. Молодой, энергичный, еще и сын прокурора города, с которым ты в контрах.

– С ним полгорода в контрах.

– Но есть еще вторая половина.

– Что ты хочешь, Алёна? Не я эту свару начал! Не я!

– Что я хочу… Квартиру хочу. И бизнес. Поделить.

– В смысле? Ничего я делить не буду! Я же сказал – никакого развода!

– До выборов. И я буду вести себя как примерная жена. Если ты оставишь меня в покое. И согласишься на мои условия.

– Какие условия?

– Я всё озвучила. Квартира. Можно не эту, меньше, разделим, куплю сама. Бизнес тоже делим. И ты меня отпускаешь.

– Мне надо подумать.

– Иди, думай.

– Куда?

– К Жанне своей иди.

– Можно? – усмехается гаденько. – Отпускаешь? Неужели? Прям разрешила?

– Хватит, Савельев. Хватит.

Стас головой качает, потом снимает с вешалки ветровку, барсетку берет.

– Ну, я пошел, раз жена отпустила.

И выходит. А я выдыхаю.

– Мам, лучше бы мы ушли.

– Куда?

– Да хоть куда! К бабушке.

– Ждут нас там, как же…

– Ну, что ты… Сняли бы квартиру, деньги есть.

– Деньги на карте, которую твой отец, то есть мой муж может заблокировать.

Меня морозит, обхватываю себя руками.

Вся смелость куда-то улетучилась.

– Ты давно знаешь?

– Нет, недавно. Прости, ма…

– С чего скандал начался?

– Я его видел с этой… Не прячется даже, козел.

Хочется сказать – да все вы, мужики, такие. Только вот сыну такое не скажешь. Да он и не такой, я надеюсь.

– И что теперь, мам?

– До выборов нужно потерпеть, Стас. Недолго, три недели всего.

– А потом?

– Потом будем жить дальше.

– Ты же его не любишь?

Усмехаюсь горько – разве и так не ясно?

Любила бы, вела бы себя иначе. Не позволила бы всего этого.

– Мам, а кто он?

Сразу понимаю, о ком говорит Герман. О своем отце.

Но как ответить?

Твой отец предатель? Изменил? Поверил в мою измену? Уехал в свою Москву и не вернулся? Да нет, он как раз возвращался один раз. Только поздно.

Он ведь местный. В Москву учиться поступил. Сюда на каникулы приехал, мы встретились. И было-то у нас одно лето, а потом…

Не важно.

– Он тебя бросил?

– Там всё сложно было.

– Что сложного? Если вы не вместе? Бросил тебя беременную, да? Сволочь…

– Нет, он… Сынок, давай не сейчас, пожалуйста. Я расскажу, правда.

– Мам, если честно… Мне не интересно. Если он так с тобой поступил – мне на него плевать. Кто бы он ни был.

Кто бы ни был! Да уж… А если он генерал и его вот-вот назначат командиром дивизии, которая расположена совсем рядом с нашим городом? И жить он будет тоже рядом, в соседнем военном городке, буквально в десяти километрах от моего дома?

И встреча у нас с генералом Фроловым тоже будет фееричная.

– Алёна?