Цитаты из книги «Бабы, или Ковидная осень»

Маргарита Семеновна с удовольствием втянула в себя воздух – после недавно прошедшего, моросившего с самого утра и до обеда дождика, пахло умытым асфальтом, молодой, упругой листвой и растревоженными остатками прошлогодних листьев, и даже дым от пахучей папиросы Блатной ладно встраивался в это весеннее многозвучие.

еще только набиравшем свой цветущий размах мае

Выбежав из прямоугольного, обшарпанного, постройки времен развитого социализма здания

туалете – крошечном, с текущей трубой унитаза, пропахшем мочой и разрухой.

На танцпол, где отжигали парочка вспотевших бабенок и тощий, с сероватым лицом, похожий на только что выписавшегося из ковидного отделения, беспрерывно покашливающий мужик, вышла пара: молодой брюнет с иссиня-черными, прилизанными гелем волосами и красивая, среднего возраста, женщина. Женщина, одетая в бархатное черное платье, расшитое пайетками по вороту и рукавам, была совсем как астеничная Варька худа, что, впрочем, ее не сильно портило, скорее выгодно оттеняло на фоне недовольно покинувших танцпол задастых теток.

Ресторан. Голосистый и пошлый из-за обилия пластмассовых цветов на столах и самоварного золота в ушах и на шеях декольтированных дам банкет.

В ее настоящем звучала одна длинная, мажорная, на простейших аккордах мелодия, под переливы которой она успела превратиться из девочки в девушку, окончить с отличием школу, поступить во «второй мед», бездумно потерять девственность, а утром следующего дня потерять сознание в анатомичке, вкусить в студенческих компаниях нехитрого греха, получить диплом врача, поступить в ординатуру, выйти замуж за приличного, на семь лет старше ее человека из хорошей номенклатурной семьи, прочитать много умных и не очень книжек, забеременеть и родить сына. Она успела многое. Не успела только понять, в чем ее исключительность. Уже неся в себе «новый», непрошенно родившийся в сентябре девяносто шестого мир, она стала врачом высшей категории. В коридоре клиники на прием к ней копилась самая большая очередь; в качестве благодарности она получала от рожениц или их мужей не обязательную, но вполне заслуженную «премию». Сын вырос, выучился и женился. Потом стал отцом и еще раз выучился. Развелся и снова женился. В пятьдесят девять, чуть больше года назад, Маргарита Семеновна внезапно овдовела. Горе от потери близкого человека, лучшего друга и верного спутника жизни, на время поставило на паузу «вирусный файл». Да и лето выдалось жарким, на фоне стресса она мучилась мигренью, аритмией и скачками давления. «Любовь земная и то, что мы принимаем за любовь в своем воображении, – две совершенно разных любови. Земная, что сад, который надо сначала высадить, а потом неустанно, как мы с тобой, возделывать. А та, что живет только благодаря памяти, где все вариации на тему “как могло бы быть, если…” изматывающе-бесплодны, либо сотрется до плоских фактов, либо превратится в вирус, существующий по своим, не подчиняющимся разуму законам», – глядя на фото покойного мужа с чувством запоздалой на четверть века вины думала она.

Конечная остановка маршрутки, неприкрытая усмешка в глазах испитого попутчика, увязавшегося было за ней, но, к счастью, почти у самых ворот отлипшего; слякоть, въедавшаяся в каблучки сапожек; ветер, пронизывавший до трусов, задирая невидимыми лапищами юбку, будто похабник из маршрутки, нахально разглядывая, что у нее под пальто…

Стылым сентябрьским вечером она, молодая и привлекательная, но неискушенная адюльтерами женщина, прибежала на завод к Петру

Детали – изменчивые отголоски реальных воспоминаний – постоянно добавлялись, приоткрывая неверной памяти все новые подробности.