думал воевать со своими соплеменниками. Он снова играл перед Анхусом, но на этот раз разыгрывал из себя не сумасшедшего, а гонимого и озлобленного на весь мир человека, готового воевать с кем угодно. И он снова обманывал Анхуса, ибо не было для него ничего в мире важнее своего народа и своей веры, и он действительно предпочел бы умереть, чем предать их.