Первый раз я увидел ее, только что переехав в новую квартиру.

Я снял однокомнатное жилье в тихом спальном местечке Москвы, в районе метро Коломенская. Разгрузив тяжелые тюки со своими вещами, я направился в «Пятерочку», находившуюся по соседству с моим домом. Надо сказать, что переезд мой был обусловлен не только тем, что я хотел наконец-то пожить один, без постоянных назиданий со стороны родителей, но и близостью с новым, а для меня первым местом работы, – Московским Южным портом. Трудно сказать, почему отдел кадров остановился на моей кандидатуре. Я же, только что окончивший ГУУ, приняв приглашение на собеседование и достаточно легко его пройдя, решил, что для начала карьеры это место вполне меня устроит. Проработав месяц и получив долгожданный первый заработок, я решил не обременять больше своих родителей, и, посмотрев не то четыре, не то пять квартир, в районе, соседствующем с Портом, остановился на недорогом однокомнатном жилье с видом на Москва-реку.

Магазины «Пятерочка» в Москве располагаются в шаговой доступности, что достаточно удобно, учитывая тот факт, что большую часть времени горожанин оставляет на работе: не приходится тратить бесценные минуты или даже часы на покупку продуктов к столу.

Побродив по рядам и постепенно заполнив корзинку товарами первой необходимости, я направился к кассам. Когда я подошел, передо мной стояло пять человек. Я заглянул через широкие плечи, стоявшего передо мной, огромного бодибилдера и увидел, что обслуживание остановилось. Кассир – уроженец одной из азиатских республик, не то узбек, не то таджик, только что пробивавший чек назвал стоимость покупки и ожидал оплаты от стоявшей перед ним женщины лет пятидесяти – пятидесяти пяти, опиравшейся на палочку. Лицо ее я не разглядывал, в глаза бросилось больше дрожание пальцев, когда она протягивала кассиру деньги.

– Зачем обмануть меня хочешь? – на ломанном русском, вдруг начал возмущаться азиат, – Я пробил на 380 рублей, а Вы мне сколько даете?

– Сколько тут? – спросила женщина.

– Тут всего лишь 140 рублей. Кто доплачивать будет? Или я минусую?

– Как же так, мой хороший? У меня денег больше нет.

– Значит минусую? Мне нужно вызвать главного продавца. Ждите, – он начал вытаскивать из кармана своего рабочего комбинезона рацию.

За покупательницей стоял молодой парень, который в нетерпении переминался с ноги на ногу. Две бутылки пива, стоявшие перед ним на ленте кассы, были видимо не первые купленные сегодня. Желание быстрее выйти из магазина было отчетливо видно по его поведению.

– Мать, давай я заплачу, а то пока они снимут..Принимай.

Он доплатил оставшееся и за свое пиво, быстро ринулся на улицу. За ним медленным шагом вышла пожилая женщина. Очередь подвинулась и теперь около кассы оказалась девушка лет двадцати пяти-двадцати семи с дочкой. Девочка помогала выкладывать покупки из корзинки, в то время как ее мать уже складывала их в пакет. Все шло без остановок, и через несколько минут я вышел из магазина с двумя тяжелейшими пакетами продуктов, основную массу которых занимали крупы, консервы и овощи.

Быстрым шагом пошел к своему подъезду. На скамейке рядом с ним сидела та женщина, которую я видел в магазине. Повязанный на голову платок закрывал большую часть лица. Она сидела в одной позе, склонившись как будто под всей тяжестью мира, и только ее ладони двигались в каком-то быстром такте. Я из вежливости поздоровался и, не стремясь услышать ответ, направился в подъезд.

Не буду вдаваться в детали о начале индивидуальной жизни и своем быте, т.к. не это суть моего рассказа. Могу лишь сказать, что через пару-тройку дней я начал ощущать себя вполне самостоятельным и независимым, что не случалось со мной в пору жизни с родителями. Т.к. жить впроголодь, питаясь одними лишь сэндвичами или "Дошираком", не входило в мои планы, я сам готовил ужины и завтраки, беря несложные рецепты со страниц различных кулинарных сайтов. Естественно это повлияло на регулярность посещения мною «Пятерочки». Частенько я сталкивался и стоял в очереди с одними и теми же людьми, частенько попадал в смены к одним и тем же кассирам.

Как-то, после работы, я зашел в «Пятерочку». Мне нужны были продукты к завтраку – яйца, молоко, хлеб, – то, без чего хороший завтрак немыслим. В вечерние часы кассы из-за наплыва покупателей редко бывают свободными, поэтому мне пришлось встать в очередь, в которой я отметил ряд уже знакомых лиц. Очередь из восьми человек, замыкаемая мной, растянулась и перегораживала проход, поэтому администрации потребовалось открыть вторую кассу. Самые проворные, стоявшие впереди, устремились к вновь заработавшей, в то время как я отвлекся на рекламные слоганы, нанесенные на упаковке молока. Ввиду массового исхода я оказался третьим в своей очереди, сразу же после сгорбившейся знакомой фигуры женщины. На ленту из своей корзины она выложила изрядный набор продуктов. Ситуация с нехваткой денег снова повторилась, но теперь вместо 630 рублей она положила мелочью около двухсот. Ее голова стала крутиться из стороны в сторону, как будто она искала кого-то глазами. При этом взгляд ее выражал такую грусть и отчаяние, что мне стало ее жалко, и я предложил заплатить за нее. Собрав продукты, женщина со словами благодарности в мой адрес вышла из магазина.

Я заплатил за свой немудреный набор продуктов, и хотел было последовать за ней, как вдруг почувствовал прикосновение к плечу. Обернувшись, я увидел, что передо мной стоит брюнетка средних лет. В фигуре и на лице уже были заметны следы постепенного увядания молодости.

– Знаете, Вы зря за нее заплатили, – сказала она.

– Доброе дело сделал, на сегодня героизма достаточно, – улыбнувшись, ответил я.

– Нет, Вы не поняли, – настаивала она, – Вы зря за нее заплатили. Ведь она пропьет Ваши деньги. Вы только хуже ей делаете.

– Бред какой-то, – жестко перебил я ее, – Извините, мне надо идти.

Я видел тот комплект, который был оплачен, в том числе и мной. Что можно было бы там пропить? – чай, сахар, может быть печенье или колбасу. У меня не укладывалось, почему незнакомый человек подвергнул сомнению мой добрый поступок. В мыслях о том, что произошло в магазине, я дошел до подъезда.

К несчастью, оказалось, что лифт не работал, и мне пришлось подниматься пешком. Жизнь на верхних этажах высотных домов всегда прельщает тем, что подойдя к окну, не сталкиваешься с серостью соседнего здания, перед тобой возникает горизонт. Мой горизонт теперь находился в ста двадцати ступеньках от меня. Проходя пролет третьего этажа, я услышал звук мужского голоса. Его можно было сравнить с рыком дикого зверя. Невнятные слова, заглушаемые стенами, словно рычания неслись из одной квартиры. Из всех нечленораздельных фраз, дошедших сквозь бетон до моего уха, чаще всего повторялись слова «Дура» и «Водка».

– Опять Фомичев разбушевался, – услышал хриплый голос со следующего пролета. Было понятно, что кто-то все время моей замешки наблюдал за мной.

Я прошел еще десять ступенек вверх и увидел курящего худого старика в майке и тренировочных штанах. Он сидел на корточках, большое количество разнообразных татуировок выдавало в нем «откинувшегося из мест не столь отдаленных».

Мы поздоровались. Я смотрел на него, то, как он жадно курит, и невольно решил, будто освободился он совсем недавно. Воспитавшись в обычной московской семье, я чувствовал пренебрежение и какой-то подкожный страх перед тюрьмой и людьми ее населявшими. Духу сделать ему замечание по поводу курения в доме у меня, честно говоря, не хватило. Я хотел было оставить замечание про Фомичева без внимания и продолжить свой подъем, как вдруг он громко раскашлялся.

– Не беги, – остановил он меня, – куришь?

– Нет, не курю.

– Хороший мальчик, не то, что этот, – он указал пальцем вниз, – Я ведь и сам был спортсменом, не поверишь: пятерку пробегал быстрее всех на районе. Да…

Он замолчал, уйдя на мгновение в свои мысли.

– Я ведь и за его матерью бегал, – он усмехнулся своим полупустым ртом.

Я посмотрел на вид его тренировочных штанов и про себя отпустил шутку, что бегал он, скорее всего, именно в них.

По непонятной причине он разоткровенничался со мной и рассказал, что всю жизнь, ну, конечно, за исключением периода «отсидок», прожил в этом районе, в этом доме. В располагавшейся неподалеку школе, все еще функционировавшей, он отучился 8 классов и поступил в механический техникум, где должен был получить профессию токарь.

В СССР вся жизнь человека после рождения была четко распланирована: учеба в школе, затем в техникуме или институте (в зависимости от желания и одаренности ребенка), распределение на предприятие, потом долгие годы работы на нем, пенсия и смерть. Единицы из миллионов жителей необъятной страны находили свой путь, свою стезю, а не шли по определенной властью дороге. Еще одной частью общества были те, что однажды сойдя с тропы, никогда больше на нее не допускались обществом, политические изгои и криминальные преступники.

– Так уж получилось, малой, – продолжал он своим хриплым, скрипучим голосом, – что по молодости залетел я в душегубку…

На этих словах зазвонил его телефон. Он достал из кармана кнопочную «Нокиа» и, после нескольких мгновений разговора, не прощаясь, поковылял к себе в квартиру.

Оставшись один, я в недоумении посмотрел на облако сигаретного дыма, все еще не растворившееся в воздухе, и направился на свой этаж. Раздевшись дома, я почувствовал, что вся одежда, и как мне показалось, даже кожа пропахла запахом дешевого табака. Захотелось, как можно быстрее, отделаться от него, и я полез в ванну.

Через пару недель я получил уже вторую заработную плату. Сие событие я решил отметить, пригласив к себе друзей. В качестве угощения были выбраны пиво, креветки и чипсы, а в качестве развлечений – просмотр футбола и игры в плейстейшн.

Накануне нашей встречи я зашел в «Пятерочку». Пиво я решил приобрести разливное, а вот креветки по акции, позволявшей при покупке одной получить вторую упаковку бесплатно, продавались именно в этом магазине. Кроме четырех пачек креветок я взял упаковку лаврового листа, несколько видов соусов и четыре больших пачки с чипсами.

Уже пройдя кассовую зону, я стал укладывать свою покупку в полиэтиленовые пакеты. Закончив, я поднял взгляд и снова увидел пожилую женщину, стоящую перед соседней кассой. Ситуация читалась: ей опять не хватало денег. Мне стало интересно, чем закончится инцидент на этот раз, я остановился и стал смотреть. Смущение женщины было неподдельным или хорошо отрепетированным, трудно было не поверить в искренность. Разница между суммой чека и оплатой на сей раз составляла около трехсот рублей. Снова возникла заминка, снова в очереди нашелся человек, пожелавший уплатить разницу. Схема была налицо. Но что это реальная забывчивость, в которую хотелось верить, смотря на возникшие на лице этой женщины эмоции? Или же такое поведение – коварный умысел, дающие свои плоды из раза в раз?

Я посмотрел ей в след и тут же рядом с собой увидел ту брюнетку, что одергивала меня как то. Теперь уже я инициировал наш разговор.

– Добрый вечер, – начал я, – когда мы с Вами встречались в последний раз, Вы сказали, что я зря заплатил вон за ту старушку. Почему Вы так сказали?