Срок годности

– Нет. Забудь. Просто выброси из головы. Нет.

– Вот каждый раз ты так говоришь! Что бы я ни предложила.

– И я каждый раз прав.

Катя прищурилась. Ани́ понял, что сейчас она припомнит случай, когда он оказался неправ, а потом ещё один и ещё. У неё хорошая память и ясный ум. И с каждым днём она становится всё умнее. Трудно управлять младшей сестрой, если она умнее тебя. Особенно Катей.

Ани незаметно наступил одной ногой на другую, чтобы не стучать. Ему хотелось крикнуть: «Катька! Прекрати!» – но в то же время не хотелось позорить сестру, потому что нет ничего обиднее, чем брат, который отчитывает тебя прилюдно. Ани наклонился вперёд и посмотрел Кате в глаза.

– Мы не будем угонять робота, – сказал он, стараясь вложить в голос весь авторитет. Потом осёкся, посмотрел по сторонам и перешёл на шёпот:

– Ты с ума сошла? Хочешь под статью?

– Это не угон! – прошептала Катя, наклонившись навстречу брату. – В том-то и дело. Робот ничей!

– Такого не бывает!

– В прошлый раз ты говорил, что не бывает бесплатных покемонов. А я выиграла. Двух! А в позапрошлый…

– Это другое! Господи, как тебе объяснить? – Ани положил на стол недоеденный чизбургер и распрямился. Брат – длинный и сутулый – обычно напоминал вопросительный знак, который старательно притворялся восклицательным, но при этом Катя всё равно чувствовала, как он нависал над ней в конце каждой фразы: «Ты поела? Ты заправила постель?».

– Бывают ещё бесплатные деньги, – сказал Ани. – Нужно только банк ограбить. Как ты не понимаешь, одно дело – спеть на конкурсе, а другое – угнать роб…Слушай, мы можем обсудить это не на людях?

– Нет, я специально позвала тебя сюда, чтобы ты не успел меня отговорить.

Ани подпрыгнул на стуле и стал озираться.

– Не верти головой! – прошипела Катя. – Да, он здесь.

– Ну ты… ты!!

Ани замолчал: он не умел подбирать слова слёту и в споре часто замолкал, шевеля губами, – за это его в школе даже прозвали заикой, хотя он никогда собственно не заикался. У Кати загорелись глаза, будто она начала выигрывать в «Монополию». В «Макдональдсе» было не очень светло, но он знал, что у неё чуть порозовели кончики ушей – это означало, что Катя в азарте. Никто этого не знал, кроме него. Даже она сама.

– Дай ещё раз объясню, – сказала Катя. – У него «перебит» заводской адрес. Это как машина с фальшивыми номерами.

– С фальшивыми номерами! – всплеснул руками Ани.

– Да погоди! Ведь не мы же подделываем номера. У робота уже перебит адрес. У него нет контактов хозяина. Он никогда не вернётся домой. У него есть только программа действий и команда подойти в условное место.

– Это зачем такое делают?

– Ну, скажем, человек покупает оружие, пистолет…

– У этого робота пистолет?!

«Хорошо, что отложил бургер. Поперхнулся бы», – подумал Ани. Он почувствовал, что его ладони вспотели, и как бы невзначай спрятал руки под стол.

– Не знаю. Нет. Не в этом дело, – отмахнулась Катя. – Не перебивай! Допустим, робот покупает что-то запрещённое. Потом идёт в условное место. Хозяин робота приходит туда же. Если робота не поймали и за ним нет слежки, то всё чисто. Можно подобрать. А если не чисто, то всегда можно сказать, что он не твой. Понимаешь? Номер-то перебит. Так вот, случается, что робота отправляют на задание, а хозяин потом не приходит на встречу. И робот выпадает из системы. Он не в розыске, потому что его никто не ищет. Хозяин не предъявит на него прав, потому что права привязаны к номеру. Может, хозяин скрывается. Или умер уже. Робот просто слоняется, пока не придёт в негодность. Но мы можем его забрать себе.

– Так. Угу. Угу. Понятно. А малиновый берет ты напялила зачем? Чтобы нас легче было запомнить и опознать?

– Не слушаешь меня совсем? Я такую схему нашла…

– Ты правда думаешь, что первая до неё додумалась? Ты в пятнадцать лет дошла своим умом, а всяческие угонщики и противоугонщики – нет?

– Эй. Я, между прочим, работаю во второй по величине…

– По-твоему, я не знаю, где ты работаешь?

– Конечно, знаешь! Устроил, не спросив… Твоё вонючее программирование и твои вонючие роботы. И твоё вонючее тестирование программного обеспечения.

– Ну что такое? – поморщился Ани.

– Ой-ой-ой, старший брат учит меня вежливости. Нельзя говорить «вонючий». Нужно говорить: «Мне кажется, у этого сырка истёк срок годности». Так вот, мне кажется, у твоего программирования истёк срок годности! И у тебя истёк срок годности. Сижу в этой конторе, смотрю на вонючие базы данных вонючих роботов, и как только мне приходит в голову хорошая идея…

– Хорошая идея?! – только и смог воскликнуть Ани.

– Да! Между прочим, она мне приснилась, как Менделееву таблица, – у Кати в глазах блеснули слёзы. – Послушай. Нужно сопоставить базу основной городской навигации с базой физических адресов, подключённых к маршрутизатору. Например, к маршрутизатору в этом Макдаке. Тогда мы получим список адресов, не зарегистрированных в городской системе. Так? А почему они не зарегистрированы? Потому что – ну как вариант – это перебитые незаконным образом номера. Если, конечно, исключить спецслужбы.

– Я уже потерял мысль. Тараторишь, как плохая реклама. Ты мне скажи. Доступ к этим базам… он у всех есть?

– У меня есть, – Катя сложила руки на груди.

– Нелегально, да?

– Легально… Шмегально! В твоей вонючей конторе каждая уборщица может получить доступ к чему угодно. Все клиентские данные лежат как на блюдечке. Кстати, о блюдечках. Знаешь, что роботы приносят в гостиничный номер Шейлы Джонсон?

– Это актриса?

– Актриса! Я тоже была бы актрисой, если б ты меня не устроил в вонючий…

– Ладно, – Ани поднялся. – Идём домой. Доела?

Катя тоже встала и облизала соль с пальцев.

– Я иду к роботу. Если вдруг что, в первую очередь найми адвоката. Окей?

Катя вышла из-за стола и направилась к столикам у парапета. Ани взглянул туда, но разглядеть сидящих ему мешало солнце, пробивающееся в окна. Он видел только силуэты.

– Постой, – он схватил сестру за рукав, – зачем тебе целый робот?

– Будет кофе в постель носить. Что за вопрос вообще?

– Мы же не пьём кофе дома. Мы не можем позволить себе кофе.

– И не сможем позволить никогда, если ты продолжишь мной командовать.

– Тебе не хватает денег?

– Мне в наследство достался только старший брат, – сказала Катя. Тихо, но с какой-то странной злобой. Ани никогда не слышал, чтобы она говорила таким голосом. – Отпусти руку, или я закричу.

Ани знал, что она и правда закричит. Катя никогда не стеснялась. В кого она была такой? Родители – Ани хорошо помнил времена, когда они были живы, – удивлялись. Из всей семьи только Катя считала деликатность качеством полезным, но необязательным – чем-то вроде подтяжек. Ани отпустил руку. Катя ушла к столикам у парапета.

Ани плюхнулся обратно на диванчик и стал краем глаза следить за сестрой. Он нащупал на сиденье куртки – свою и сестры, чтобы в случае чего быстро схватить и убежать, но почувствовал себя глупо: можно ли вообще незаметно убежать из Макдональдса? Кругом камеры. Наверняка и охрана есть. Он отложил куртки – они были ещё влажными от недавно прошедшего дождя. Это в Макдональдсах всегда хорошая погода, а в Москве всё же октябрь.

Он почувствовал себя человеком, который ищет потерявшегося ребёнка в огромном офисном здании. Куда идти – непонятно. Он больше не мог приказывать сестре. Он не мог её переспорить. Не мог её уговорить. Куда бы он ни повернул, за поворотом был пустой коридор и не было его сестрёнки. По крайней мере, её прежней. Новая Катя говорила незнакомым голосом незнакомые слова. Управлять ей было не проще, чем машиной без автопилота. Чуть тронул педаль – она рычала, рвала с места и неслась прямо в бетонную стену.

«Адвоката найми, – подумал он. – Совсем свихнулась. Что я ему скажу, этому адвокату? Где я его возьму? Ещё немного, и связывать меня с этой барышней будет только фамилия».

И имя, кстати. «Ани» – старший брат по-японски. Это прозвище приклеилось к нему благодаря Кате. Друзья вслед за ней тоже стали звать его Ани. Потом и коллеги. И все остальные. Потом выяснилось, что правильно говорить «онии-чан», но было поздно. Сам он иногда забывал, как его зовут на самом деле: Андрей или, может быть, Антон. Когда у тебя младшая сестра, от которой искры летят, ничего не успеваешь, кроме как заботиться о ней. Не успеваешь даже заметить, как она перекраивает тебя под себя и даёт новое имя. Он не противился – до тех пор, пока Катя, пусть брыкаясь и ругаясь, но шла намеченным путём. Старшая школа и первая работа. Если закрыть глаза на дурацкую подростковую мечту стать актрисой, она вставала на ноги. И пусть на ногах ядовито-зелёные сапожки, пусть она зовёт брата МосМозгоКонтролем, это пройдёт с возрастом. Если, конечно, Катя благополучно повзрослеет…

Катя вернулась.

Ани подскочил.

– Ну что?

Катя была озадачена. Она села за стол, стала подбирать соль от жареной картошки пальцем и слизывать её, задумчиво глядя перед собой.

– Ну так что?

– Я инициировала вербальный контакт. В смысле, поздоровалась. Он сидел один. Противоугонных алгоритмов не было, иначе стал бы кричать, что позовёт полицию. Просто поздоровался в ответ. Я достала планшет и начала перебирать протоколы, по которым в него можно влезть…

Катя замолчала.

– Ну и? Влезла?..

– Нет, не стала.

Катя выглядела смущённой и напряжённой, что было редкостью. Такой она становилась, только когда просила его застегнуть молнию на спине.

– И? Почему? Давай так: или ты мне всё рассказываешь, или я тебе не помощник.

– Он предложил мне пойти на пробы.

– Пробы?

– На киностудии. Кастинг в молодёжную драму. Сказал, что я красивая. У меня нестандартная внешность, как у Одри Хепбёрн – была такая актриса, ты не знаешь. У меня большой нос, но я красивая. Ещё сказал, у меня есть чувство стиля. И берет хорошо подобран. Попросил что-нибудь ему прочитать.

– И ты, конечно, прочитала, – сказал Ани.

– М-м-м. Угу, – сказала Катя тихо, не глядя на брата.

– С выражением.

– Угу.

– И ему понравилось.

– Угу. Очень.

– Так… то есть он не будет носить кофе в постель – это отменяется?

– Я подумала, если его угнать… такой шанс пропадёт.

Ани снова почувствовал себя стоящим в коридоре. На этот раз пустота большого здания была не самым страшным. Страшнее было то, что под ногами исчезал пол.

– Погоди, но что там с его физическим адресом или как там?

– Он объяснил, прежде чем я успела спросить. Они прячут адреса, чтобы не платить взятки, и чтобы менты не могли штрафовать заказчиков. Приглашать на кастинг людей на улице незаконно в нашем округе, потому что так чиновники борются с производителями нелегальных битадаптивов.

– А он, конечно, не из этих, – ядовито сказал Ани.

– Ни в коем случае!

– Это он так сказал, да?

– Да. Но слушай, он выглядит… очень прилично.

– Ну, конечно. При галстуке, небось?

– В шерстяном жилете. Элегантный.

– Ты туда не пойдёшь, – быстро сказал Ани. – Ты никуда не пойдёшь. Понятно? На этот кастинг ты не пойдёшь. Ты пойдёшь туда только вместе со мной.

Пока Катя озадачена, её можно опередить.

– Да ради бога, – сказала она. – Робот назначил встречу в библиотеке. Сказал, что я могу взять с собой отца или брата.