Глава 1

Утро, а за окном невыносимая жара. Я подошёл к окну открыть сильнее створки, чтобы воздух в комнате хоть как-то протягивался сквозняком.

«Ладно. Это лето потерпим. Всё-таки в этом году обещал своих свозить на море. Но в следующем, скоплю денег и установлю кондиционер. Сколько он стоит? Десять-двенадцать тысяч? М-да. Зарплата за полтора месяца».

– Вань, у тебя когда отпуск? – вывела из раздумья жена Светлана.

Я улыбнулся: «И она никак не дождётся обещанной поездки».

– Через две недели. Сегодня напишу заявление.

– Петрович отпустит?

– Думаю, что да. По крайней мере, обещал ещё в начале года отпустить меня в августе.

– Верно. Ты говорил. Но, смотри, какая жара стоит, не отменят отпуска?

Этот вопрос меня больше всего волновал. Как-никак для лесничего, да ещё старшего пожарного расчёта, лето – это самая тяжёлая пора. За последнюю неделю только мелких, локальных возгораний, куда приходилось выезжать нам – бойцам пожарно-химической станции №10, было десятка два, если не больше. Но что поделать. Конец июля, а дождя не было уже почти два месяца и жара стоит под сорок. Очень тяжкое лето. Где-то читал, что очередной конец света намечен на две тысячи двенадцатый год, но почему-то лето две тысячи десятого выдалось настолько сухим и жарким, что старожилы села и не припомнят такого.

– Когда вернёшься?

– Сегодня пятница. С ребятами посидим чуток, поговорим. Женька проставляется с первой зарплаты…

– Это который?

– Я ж тебе говорил, Женька Ветров, что из города приехал погостить к своим на лето. Он в пожарную часть устроился, чтоб подработать, пока каникулы. Всё-таки первая зарплата у него.

– Так он в институт поступил?!

– Ну, да. Разве не знаешь?!

– Так говорили, что его в армию забрали.

– Врут.

– Тогда ладно. Посидите, поговорите, только чтоб домой сам пришёл, а не как в прошлый раз…

Я ухмыльнулся. Сколько она мне будет вспоминать этот «прошлый раз», целый год прошёл. Это я своё назначение в тот раз обмывал. Как добрался до дома, как открыл калитку, как прилёг в летней кухне – ничего не помню! Я хоть и не любитель выпивать, но как с коллективом не выпить, тем более являясь виновником торжества. Хорошо, что жена у меня понятливая. Да и частный дом имеет свои преимущества. Живём-то мы в посёлке, недалеко от города. Всего двадцать километров, но на работу приходится вставать в пять утра и ехать почти час по сельским дорогам, чтобы добраться до своей вотчины – третьего, самого дальнего лесничества.

– Всё, я поехал.

Несмотря на свои годы, УАЗик бодро ехал, поднимая за собой дорожную пыль, как заговорила всю дорогу молчавшая рация:

– «Кордон семнадцать» ответь «Базе». Иван, ты где? Ответь!

– Петрович, я уже подъезжаю. Минут через десять буду на месте, что-то срочное? – и чего это лесничему неймётся? Он же знает, что в восемь утра я всегда на работе.

– С диспетчерской передали, что южная граница второго лесничества,вроде загорелась. Твой расчёт ближе всех, поезжай, посмотри.

– Где конкретно, кто передал?

– Квартал четвёртый, возле дороги. Прям на границе с твоей зоной ответственности.

– Принял, – произнёс и отключился. Рассуждать, чей район, чья зона ответственности, не принято. За то время, пока согласовываешь, уточняешь, споришь, огонь может с небольшого очага разгореться до такой степени, что тушить придётся не один день, а сколько бед он может принести?! Если наш расчёт ближе, то надо съездить и проверить.

«Вот и начался очередной день», – подумал я, въезжая в ярко красные ворота. – «Надеюсь, что расчёт уже на месте. Хотя, у меня бойцы все, как на подбор, отслужившие в армии, некоторые с боевым опытом. Только один «молодой» – Женёк, двадцатилетний парнишка, примкнувший к нам на лето подработать. Сегодня, как раз у него первая зарплата…».

– Саныч! – вывел окрик Серго, первого номера расчёта, – до тебя Петрович докричался?

– Да. Прям, возле части достучался. Не знаю, что с рацией. То ловит за сотню километров, а то в трёх только треск помех.

– Так выезжаем?

– Все на месте?

– Обижаешь, командир.

– Тогда сейчас переоденусь и выдвигаемся.

– Без пересменки?

– Без. Время терять не будем. Передай, прошлая смена пусть идёт домой. Я журнал потом сам заполню…

«Р-раз!» – по привычке отдал себе команду и принялся надевать боевую одежду и снаряжение. Сверился с часами: двадцать шесть секунд. «Для норматива в составе отделения, хорошо, но вот индивидуально…», – поморщился я.

После армии, я вернулся в родное село и немного помыкавшись, устроился бойцом в пожарную часть. За год доказал, чего стою и меня направили в Институт МЧС учиться на заочное отделение. Благополучно его окончил и, видя моё рвение, а скорее недостаток кадров, меня позвали работать лесничим, о чём не жалею. Всё-таки и лесник, и пожарный в сельской местности специальность хоть и незаметная, но незаменимая.

– Командир! Расчёт к несению боевого дежурства готов! Больных, хромых, незаконно отсутствующих нет, – возле ярко-красной автоцистерны на базе УРАЛ, выстроился боевой расчёт: четыре бойца и водитель.

– Замечания? Жалобы? Кто не может нести службу?

До меня развод на боевое дежурство проходил формально, но за два года, как стал командиром расчёта, мне всё-таки удалось навести какой-никакой порядок.

– Командир, – заговорил Серго, – всё в норме. Цистерна заправлена. Баки полные. Инвентарь, инструменты на месте. Можно выдвигаться.

– Добро! По местам!!! – отдал команду.

До границы с четвёртым кварталом ехали молча. Только гулкий рёв двигателя раздаётся по округе. Я смотрел на пожухлую, пожелтевшую траву подлеска и радовался, что нет сильного ветра. Из опыта и знаний, приобретённых во время учёбы, я знал, самое опасное, что может быть в лесу – это верховой пожар, который охватывает листья, хвою, ветки, и всю крону, оставляя после себя только выжженное пространство. Его скорость распространения такова, что на автомашине не всегда удастся спастись бегством. Всё-таки лесная просёлочная дорога это вам не шоссе, а вошедший в силу огонь распространяется стремительно, и скорость его распространения доходит до семидесяти километров в час.

– Командир, что задумался? – спросил сидевший рядом водитель, усатый весельчак Андрей.

– Не знаю, почему, но вспомнил лекцию о верховом пожаре, – ответил честно.

– Во, как! Вроде, это, везде успеваем. Разгораться не даём, да и, это, соседи рядом. Помогут, если что.

– Помогут, и мы поможем. Вроде гарью запахло, чувствуешь?

– Есть такое, но дыма не видно.

– Подлесок горит. Смотри, слева на десять часов. Давай, останавливай. Потом лучше подъедешь, если рукава не дотянутся.

– Добро, – ответил Андрей и УРАЛ остановился.

Команду на покидание машины отдавать не стал. Не успел я выйти из салона, как подскочил Серго.

– Сколько стволов разворачиваем?

– Два. Пусть третий и четвёртый номера расчёта поработают.

– Понял, молодого учить будем?

– Не учить, а помогать освоиться к несению боевой службы. Он месяц уже с нами, а второй раз только на выезде. Пусть опыта набирается. Очаг небольшой, сам смотри, ветра нет. За час должны управиться.

– Понял, командир. Третий и четвёртый номера, ко мне!

Я отошёл в сторонку, давая своему заместителю – первому номеру расчёта, руководить операцией. Ничего сложного в выполнении поставленной задачи я не видел. Горел подлесок площадью десять-пятнадцать квадратных метров. Ветра нет. Стволы деревьев огнём не заняли́сь, так что справятся. Взял тангенту рации:

– «База», я «Кордон семнадцать» прибыл на место. Приступил к тушению.

– Принял «Кордон семнадцать», я «База», доложи обстановку.

– Горит подлесок. Площадь возгорания небольшая, справимся своими силами.

– Понял, хорошо. Слушай, Иван. Тут поступила информация от метеослужбы, они прогнозируют усиление ветра до 15-20 м/с и температуру воздуха к концу дня до +42С⁰.

– Что сегодня будет жарко, с утра понятно было – ни облачка на небе. А вот, что ветер усилится, это плохо.

– Ты ещё походи, посмотри, не поджог ли это?

– Принял. Обследую, – ответил, и отключился.

Как раз дотушат и с молодым разберём этот случай. Поджог это или естественное возгорание определить относительно легко. Но, пусть учится.

С возгоранием два бойца справились за час двадцать. Конечно, долго, но по всем правилам: с локализацией очага, тушением и дотушиванием. Пролили всё водой, ни дымка, ни мало-мальски горячих головешек.

– Жень, устал?

– Нет, Иван Александрович.

– Тогда пошли, посмотрим. Попробуй определить причину возгорания.

– Да, что тут определять?! Видно, что поджог. Почти в центре очага возгорания куча веток, какое-то тряпьё и пахнет не то бензином, не то ацетоном.

Я принюхался. И вправду – резкий, раздражающий запах ацетона, который я первоначально принял за вонь от гниения.

«Не первый случай, – отметил для себя. – Надо доложить. Коллеги из соседних частей рассказывали, что и они фиксировали факты поджога».

– Командир, пожар потушен, – подошёл чем-то недовольный Серго.

– Что такой хмурый, Сергей Иванович?

Уже не помню, по какой причине, почему к первому номеру расчёта Сергею Ивановичу Дроздову прилипло прозвище «Серго». Вроде, на Орджоникидзе не похож: русоволосый, усов нет. Только кто-то назвал его «Серго», так и прижилось.

– Пока ходил, смотрел,Петрович вызывал. Я ответил. Приказано пополнить запас воды и к северной границе первого и второго лесничества выдвигаться. Туда все боевые расчёты собирают.

– Что-то серьёзное?

– Не успевают локализовать очаг. Есть опасность верхового пожара.

Собрав инструменты и инвентарь, выдвинулись на север. Ехать по просёлочной дороге часа три-четыре. И я уже прикрыл глаза, хотел вздремнуть, но доносящиеся сзади голоса не давали расслабиться.

– …молодой, когда женишься и захочешь, чтоб пацан родился, ты под кровать каску положи. Верняк!

Это Василий Мамонов. Узнал басовитый голос третьего номера расчёта. Он, считай, самый старший из нас. Лет пятнадцать в пожарной охране служит, но так начальником и не стал. Я поначалу думал, почему? Вроде умный, опытный, но что заметил – не умеет излагать свои мысли, но это дело поправимое. Сколько таких мычащих, несущих ахинею и среди политиков, и стоящих у руля власти находится, но Василий Мамонов в том-то и дело, что если говорит, то по делу. Я как-то спросил у него, почему отказался стать руководителем, хоть и маленького, но коллектива, в котором он имеет весомый авторитет. На что получил просто убийственный ответ:

– А зачем? Работа есть, жена, дети. Дом исправный. По осени баню дострою. Зачем мне лишние заботы? Руководить-то это не только бо́льшую зарплату получать, но и отвечать не только за себя, но и за подчинённых. Ты же знаешь, у меня трое пацанов растут, а за ними глаз да глаз нужен. То подерутся, то в школе набедокурят. Так что мне их хватает…

– Почему каску?

– Эх, Евгений, ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках. Посмотри на меня – трое детей и все сыновья!

– А причём тут каска?

– Так откуда у пожарного под подушкой пилотка появится?!

Вот тут молодой завис. Я, сидя впереди слышал, как он думает, пытается соотнести «каска-кровать», «пилотка-подушка».

– Не мучайте молодого. Жень, – взял бразды разъяснить армейскую шутку, – в армии есть поверье, чтобы родился парень, надо под подушку положить пилотку. Но так как у пожарников не предусмотрен такой головной убор, то его поменяли на каску…

– А «под подушку», поменяли на «под кровать», – довольный своей сообразительностью, закончил мысль Женька.

– Правильно! – ухмыльнулся Василий, и постучал пальцем по каске, – как же ты такую большую хренотень под подушку положишь, она ж мешаться будет!!!

Весёлый смех разнёсся по кабине…

– Ого!!! Сколько экипажей собралось! – не удержался от удивлённого возгласа Андрей.

Вдоль границы второго участка выстроились, считай, все экипажи, а это ни много ни мало, двадцать одна машина.

– Останови, Петровичу доложу о прибытии.

– Командир, ты там построже, чтоб… – не успел договорить первый номер расчёта, как я выскочил из машины.

Если есть возможность доложить лично, всегда использовал такую возможность. Всё-таки личное общение много значит, а рация, что рация. Она ж не передаст мимику лица, выражение глаз, да и интонацию речи сглаживает.

– Иван! Подходи, что стесняешься?!

– Не стесняюсь. Просто смотрю народа много. К тебе не пробиться, вот и ожидаю своей очереди.

– Очереди у нас нет. Ладно, все свободны, для опоздавшего я повторю. Остальным к машине и ждать сигнала.

– Не опоздавший, а…

– Ты тут мне ещё перечить будешь! – оборвал мою попытку оправдаться, Петрович. Он, конечно, мужчина опытный, но местами чрезмерно строгий, хотя, дело своё знает, что не отнимешь.

– Ладно, повторю сначала. Метеорологи сообщили об усилении ветра до двадцати пяти метров в секунду… – Петрович говорил уверенно, смотря прямо в глаза, как будто испытывал, или проверял, – низовых очагов очень много. Я отправил на патрулирование пару экипажей, но локализовать один очаг не успели…

– Верховой пошёл? Где?

– Да, верховой и только усиливается. С пятого участка первого лесничества началось, встречать будем здесь.

– Для этого все экипажи собрал?

– Для этого. Забыл, что такое верховой пожар, или напомнить?!

– Не надо, помню. Это когда горит вся крона от листьев, хвои до ветвей. Распространяется быстро, температура около тысячи градусов, может достигать тысячи двухсот. Развивается из низового пожара, скорость распространения до семидесяти километров в час.

– Верно, хорошо учился.

– В линию встречать будем?

– А есть другое предложение? Тут, на границе, как раз все расчёты выставить сможем в одну цепочку. Три экипажа резерв, чтоб подменить или заменить, кого нужно могли…Комплектность?

– Порядок. Полный комплект согласно штатному расписанию.

– Тогда возьми на себя край левого фланга и смотри, чтоб не окружили!!! Вопросы?

– Когда начинаем атаку?

– По моей команде. Сейчас резерв сменит позицию и начнём. У тебя есть минут десять-пятнадцать.

– Понял.

– Если понял, то давай к своим.

Возвращаясь к своему экипажу, перебросился парой фраз со знакомыми, но надолго задерживаться не стал. Надо перед началом атаки ещё раздать указания своим подопечным…

– Экипаж!

– Слушаем, командир, – опять влез Серго.

– Слушай боевую задачу: выдвигаемся на край левого фланга и прикрываем основную группу. Наша задача не дать огню окружить расчёты.

– Командир, кто в основном заслоне?

– Трудно сказать, Василий. Идёт верховой пожар. Как он повернётся, неизвестно. Задача ясна?

– Ясна-ясна.

– Тогда в машину! Андрей, – окликнул водителя.