Pascale Navarri TRENDY, SEXY ET INCONSCIENT: REGARDS D’UNE PSYCHANALYSTE SUR LA MODE

© Presses Universitaires de France/Humensis, 2008 Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates

© Наумова И., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Благодарность

Я благодарю Жана-Филиппа Азюлэ, Оливье Балле, Лею Коэн, Паскаля Жоли, Фредерику Лелан, Люс Мельшьор за любезное разрешение включить в это эссе отдельные сведения, касающиеся их лично, а также выражаю благодарность Алену Левамису за работу со статьями на английском языке и Патрисии Валле, руководителю центра документации Музея моды в Марселе.

Предисловие

Натянув «старые добрые джинсы» в выходной день, собираясь заняться спортом, я забегаю за ремнем в модный и хорошо знакомый мне бутик, где иногда покупаю себе одежду. Любезно обменявшись со мной приветствиями, молодая женщина, директор магазина, смотрит на меня с таким видом, который можно было бы расценить как «любезный, извиняющийся и строгий», и спрашивает, известно ли мне, что вот уже несколько месяцев как никто не носит джинсы с завышенной талией. Я отчасти растеряна, словно этот вопрос возвращает меня с небес на землю.

Действительно, я смутно припоминаю, что сейчас в моде заниженная талия, но я не сообразила, что утверждение «никто не носит джинсы с завышенной талией» может иметь настолько безусловный характер. Вместо того чтобы пуститься в объяснения по поводу предполагаемой уместности моих джинсов по отношению к виду спорта, которым я собиралась заняться в тот день (верховая езда = удобная и не обязательно «стильная» одежда), я решаю, что еще одни брюки помоднее не станут лишними, и выхожу из бутика с джинсами с заниженной талией той марки, «которую следует иметь», и с подходящим ремнем…

Меня не покидает ощущение, что я отчасти предала свои старые джинсы… и я испытываю некоторое замешательство, подпитываемое разными мыслями другого рода, так как мне не слишком по вкусу подобные изменения в силуэте, а затраты, показавшиеся в тот момент вполне естественными, оказались все-таки непредвиденными.

Когда я приезжаю в спортивный клуб, мое изначальное место назначения, ко мне подходят совсем юная девушка и ее друг, с которыми я обычно беседую лишь на спортивные темы. Они тут же замечают, что на мне джинсы «X», не ошибаясь как в бренде, так, впрочем, и в цене, сопровождая все это комплиментами и восхищенными комментариями и высказывая свое мнение о том, как выглядит одежда, а также о цене, словно она неотделима от джинсов, что меня, скорее, удивляет. Затем девушка мило замечает, что верхняя часть моего наряда не подходит к джинсам, но подсказывает, как это можно исправить. Однозначно, достаточно одного взгляда, и все или почти все сказано.

И вновь я спокойна и безмятежна насчет того, насколько «модно» то, что на мне надето. В этой связи мне приходит на ум процитированное психоаналитиком Флюгелем высказывание философа и социолога Спенсера: «Ощущение, что ты идеально одет, приносит порой покой, который не может дать сама религия»^[1].

Итак, несколько недель спустя я вхожу в модный бутик, чтобы купить подходящую блузку. Встречающая меня и помогающая мне в выборе очень молоденькая продавщица вдруг весьма любезно заявляет (Ах! В конечном счете подобная любезность кажется мне слегка подозрительной!), что хочет просто кое-чем поделиться со мной: она увидела на мне джинсы «Х», но… талия совсем никуда не годится, потому что в данный момент ее нужно очень сильно утягивать, и тогда она живо советует мне найти хорошую портниху…

Я выхожу из бутика довольная тем, что получила «верную» информацию, но вновь в замешательстве. И замешательство мое еще сильнее оттого, что через несколько недель я, из уст другой продавщицы, узнаю, что такие джинсы нужно носить с подвернутым краем…

Как я смогла отказаться от собственного, подходящего мне образа, поменяв его на другой, менее удовлетворительный, на мой взгляд, и так внезапно отречься от того, что почитала своим стилем (как это определяет Гари Харви, модельер фирмы Levi’s: «Действующий на подсознание язык, влияющий на то, как вас воспринимают»^[2])? Почему же этот новый взгляд со стороны, подкрепленный осведомленностью о процессах, протекающих в обществе, которые я не сумела вовремя оценить, превалирует над моим привычным взглядом на себя и другими соображениями?

Как и многим из нас, мне достаточно часто в течение нескольких часов приходится мерить шагами улицы своего города в поисках сезонной одежды либо листать модные журналы, получая при этом большое удовольствие или испытывая легкое чувство вины за то, что в них погружаешься значительно легче, чем в некоторые научные журналы, представляющие для меня безусловный интерес и обладающие явным приоритетом.

Мне также случается, открыв свой гардероб, убеждаться, стоя перед заполненными шкафами, что мне «нечего надеть», испытывая при этом довольно неприятное чувство, вместо того чтобы расхохотаться в ответ на столь нелепые с точки зрения объективности речи.

Возможно, идентичность той, что произносит эти слова, под угрозой и ей чего-то недостает, но чего? Что становится решающим в столь иррациональной ситуации, так это представление о себе, внезапно расходящееся с тем, к чему человек стремится. Ты упрекаешь свой гардероб в разношерстности, в том, что он «вышел из моды», что он больше не современен, как с неустанным постоянством твердят нам журнальные статьи.

Наши внезапные сомнения не подчиняются сезонам, создается впечатление, что речь идет совсем о другом, а именно о желании ощутить на себе новый взгляд, как свой собственный, так и посторонний, о той особой связи между внутренним миром того, кто модно одет, и внешним и внутренним миром тех, кто таким образом опознает его. Это визуальная инвестиция в настоящее, где должно разыграться какое-то новое действо.

Отнюдь не испытывая раздражения из-за того, что меня могут причислить к числу тех, кто не ощущает этого инстинктивно и кому приходится следовать за внешними проводниками, я посчитала необходимым присмотреться к данной теме поближе.