Глава 1

Отставной капрал межзвёздного Корпуса Поддержания Правопорядка (в просторечии – КПП, хотя шутники расшифровывали это как «Кому Плохо Платят») Ник Петров вышел из проходной казармы, в которой протянул десять лет, как один длинный день. Он знал там всё – от того, какая плитка у входа шатается, до того, в какой именно час ночью в дежурке перегревается кофейник и начинает пахнуть горелой пластмассой.

Он остановился у ворот, сунул руки в карманы и тяжело вздохнул. В руках болтался солдатский рюкзак – старый, потрёпанный, пропахший машинным маслом и синтетическим потом. Хотел было метнуть его в ближайшую урну, но вовремя вспомнил:

– Ага, щас. А содержимое потом в руках нести? – буркнул он сам себе.

К тому же, выбрасывать форму, не сняв с себя всю военную требуху, – считалось среди бывших дурной приметой. Сначала моешься, потом выкидываешь. По уставу жизни, а не по уставу армейскому.

Тут возле ворот притормозил армейский транспортер. Машина была старая, но бодрая, гудела с присвистом как древняя стиральная машина в режиме отжима. За штурвалом сидел знакомый шофёр – сержант Лемешко, тот самый, что мог вслепую разбирать силовой привод, но ни разу не сумел правильно приготовить растворимый кофе.

Лемешко, не вылезая из кабины, помахал рукой:

– Ну что, герой демобилизованный, садись, подвезу, пока не передумал!

Ник усмехнулся, пожал плечами и, прежде чем прыгнуть, машинально подтянул штаны – армейская привычка, даже когда ремня нет. Транспортер, почувствовав движение, послушно снизил мощность силового поля, опустился почти до земли. Пыль легонько шевельнулась, и Ник, ловко, без суеты, заскочил на пассажирское сиденье.

– Куда? – спросил Лемешко, глядя на него из-под густых бровей.

– В магазин. Большой. Универсальный. Хочу поменять стиль жизни на гражданский фасон, – сказал Ник.

– А, то есть сначала штаны, потом философия, – хмыкнул водитель и включил антиграв.

Машина плавно поднялась и двинулась по воздушному коридору. Под ними проплывали купола жилых секторов, рекламные шары, синие полосы транспортных артерий. На одном из экранов, как назло, шла реклама КПП: мускулистый парень в отутюженной форме и новенькой броне улыбался во все 32 зуба и говорил: «Порядок – это мы!» Ник фыркнул:

– Порядок… ага, особенно после субботней пайки.

Лемешко расхохотался:

– Ну, не всё так плохо. Зато жрать давали вовремя!

– Да, и не дай бог опоздать – комендант бы сам пришёл тебя накормить ложкой. Насильно.

Через пару минут они плавно притормозили у стеклянного монолита – огромного универсального магазина. Рекламы сменяли друг друга как на параде: «Новая жизнь – начни с ботинок!», «Гражданка XXI уровня – без армейских швов!».

– Приехали, гражданин Петров, – сказал Лемешко с видом церемониального пилота.

Ник, взвалив рюкзак, вылез, посмотрел на здание и сказал:

– Вот тут я и стану человеком. Если, конечно, цены не укусят.

– Держись, – посоветовал Лемешко. – В мирной жизни тоже фронт. Только враг с улыбкой.

Ник усмехнулся, отдал воинское приветствие, и транспортер мягко взмыл вверх, растворяясь в чащобе мегаполиса.

Он остался стоять у входа, обдумывая, что купить первым: штаны без кителя или мозги без устава.

Начал он, конечно, с кафе – куда же без этого. Казарменный завтрак к тому времени уже успел полностью испариться где-то между печенью и желудком, а организм, привыкший к строго трёхразовому пайку по уставу, настойчиво требовал дозаправки. Желательно – не синтетического омлета из тюбика, а чего-нибудь, что можно разрезать ножом и прожевать без психологической травмы.

Кафе называлось «У Мира». Снаружи – стекло, хром и вежливый робот-официант с улыбкой шире, чем у рекламных рекрутов КПП. Внутри – запах жареного, лёгкий гул разговоров и фоновая музыка, подозрительно напоминающая марш, только в джазовой обработке.

Ник сел у окна, чтобы видеть улицу – армейская привычка: спина к стене, обзор максимальный. Снял фуражку, закинул на спинку стула и тяжело вздохнул.

– Ну, здравствуй, гражданская жизнь, – сказал он себе, и в этом прозвучало всё: и усталость, и азарт, и легкая тревога.

Робот подкатился к нему плавно, как дежурный офицер перед проверкой.

– Что закажете, сэр?

– Для начала – пару бифштексов, посочнее. И две бутылочки местного пива. Только не того, что "по акции" – я с акциями насмотрелся, – сказал Ник, подмигнув.

Робот не понял, но кивнул по-официантски точно и исчез вглубь кухни.

Ник откинулся на спинку кресла. Денег у него хватало – за десять лет службы в КПП он накопил на счёте во Всеобщем Банке сумму, о которой большинство рядовых могли только мечтать. Всё потому, что тратить там было особо не на что: зарплату начисляли стабильно, а купить можно было разве что лишнюю порцию витаминов или новый фильтр для кислородной маски.

К тому же Ник никогда не играл в виртуальные казино и не вкладывался в «межгалактические стартапы». Он знал простую истину: пока ты служишь, главное – чтобы на счету хватало на билет в другую жизнь, когда всё это закончится.

Бифштексы принесли быстро. Сочные, дымящиеся, с прожаркой «ровно как надо» – не по уставу, а по совести. Пиво оказалось лёгким, с мягким вкусом, чуть отдающим цитрусом и чем-то металлическим – вероятно, особенностью местной воды.

Ник ел медленно, смакуя каждый кусок, словно проверял, не сон ли всё это.

– Вкусно… даже подозрительно вкусно, – пробормотал он. – Надо будет проверить, не добавляют ли сюда чего—то для поднятия патриотизма.

Соседний столик оживился – трое молодых парней в гражданке обсуждали какой-то новый сериал про героических миротворцев. Ник краем уха услышал:

– …а там этот капитан, он один против целой планеты!..

Он хмыкнул.

– Один против планеты… ага. Пока у него не кончилось кофе.

Он доел, вытер рот салфеткой и взглянул в окно. За прозрачным куполом мегаполиса медленно проплывал транспорт с эмблемой КПП. Глухо ворчал антиграв. Ник посмотрел вслед и сказал тихо и беззлобно:

– Летайте, парни. Я своё уже отлетал.

Он допил пиво, кивнул сам себе и поднялся. Пора было идти дальше – в магазин, за новой жизнью.

Но внутри он всё ещё чувствовал себя человеком, у которого где-то в рюкзаке лежит билет обратно в казарму – на всякий случай.

Ник прошёл уже, наверное, с десяток отделов. Везде одно и то же – манекены с глупыми улыбками, одежда с названиями вроде «Городской поток» или «Пульс цивилизации», консультанты с натренированными лицами, на которых одинаково выражалось искреннее восхищение любым клиентом, хоть он и пришёл в армейских ботинках.

Что именно ему не нравилось – он бы и сам не сказал. Может, слишком всё чисто, глянцево, будто не для людей, а для выставки. Может, просто устал смотреть на ткани, в которых даже дышать было как-то не по-человечески – синтетика уровня «вечно молод».

Он уже собирался свернуть к выходу, когда в соседнем отделе услышал негромкий звук – как будто кто-то пытался дотянуться до верхней полки и задел стопку одежды. Повернул голову – и увидел.

На стуле, тянувшись вверх обеими руками, стояла стройная девушка. Совсем молодая, из тех, кто ещё верит, что мир делится на «хорошо» и «плохо». У неё было простое платье, повыше колен, и, когда она потянулась, ткань предательски поехала вверх, пересекла условную границу приличия и открыла прекрасный обзор на белые трусики на крепкой попке.

Девушка, почувствовав, что равновесие уходит вместе с последним сантиметром устойчивости, ахнула и покачнулась.

Ник среагировал мгновенно – без лишних раздумий и рассуждений. Десять лет службы приучили его к тому, что если кто-то падает, думать некогда.

Он метнулся вперёд, одним движением преодолел несколько метров – так же, как когда-то бросался к неисправному реактору, только теперь вместо взрыва грозила катастрофа поскромнее, но не менее громкая.

Девушка сорвалась со стула, но не успела коснуться пола – Ник подхватил её на лету. Мягко, с уверенностью человека, которому не впервой ловить то, что не должно падать. Ник давно не был так близко с девушкой. Последний год их подразделение бросали по всей галактике из одного края в другой почти без отдыха и выхода в мирную жизнь. Он вдохнул запах ее духов и чистого тела и еще всего того, чем пахнет девушка. Возле них упала на пол та стопка одежды, которую девушка так и не положила на место.

Она, на миг застыв в его руках, открыла глаза – серые, с лёгким испугом и чем-то вроде удивления.

– Ой… я… – начала она, но запуталась в словах.

– Всё в порядке, – спокойно сказал Ник. – Ситуация под контролем. Вы—тоже.

Он аккуратно поставил её на ноги, чуть придерживая за локоть – на случай, если она все же потеряет равновесие.

Девушка смутилась, провела рукой по волосам, пытаясь собрать дыхание:

– Спасибо… я просто хотела переставить одежду повыше, чтоб не мешалась…

– Похвально, – кивнул Ник. – Порядок – вещь нужная. Особенно когда никто не падает.

Она улыбнулась – искренне, чуть растерянно, но тепло.

– Я Лена, – сказала она после короткой паузы. – Работаю здесь, временно.

– Ник, – ответил он. – Здесь тоже временно….

Они оба засмеялись – легко, без напряжения. Впервые за долгое время Ник почувствовал себя легко.

Девушка быстро и аккуратно собрала в стопку упавшую на пол одежду, а Ник так же быстро и аккуратно встав на стул положил стопку на ее законное место.

Ник, немного смутившись после внезапного «спасательной операции», почесал затылок и сказал:

– Слушай, Лена… раз уж ты тут работаешь, помоги подобрать что-нибудь приличное. А то я, как видишь, до сих пор в форме, хотя уже гражданский.

Девушка оживилась. Похоже, ей и правда было приятно отвлечься от скучной выкладки товаров.

– Конечно! Вам – то есть тебе – нужно что-то классическое или… э-э… повседневное?

– Что-нибудь такое, простенькое, на твой вкус, ты лучше меня в этом понимаешь – усмехнулся Ник. – В общем, гражданское. Без ремней, кобуры и эмблем.

Лена кивнула и ушла между стеллажей, двигаясь ловко, почти по-военному. Через несколько минут она уже возвращалась – с стопкой одежды, где лежали брюки, рубашки, куртка и пара лёгких ботинок с носками.

Постояла, прищурилась, потом добавила ещё несколько вещей, явно прикидывая размеры на глаз.

На мгновение задумалась, приподняв брови:

– А… нижнее бельё? – спросить не решилась, но Ник по её взгляду понял всё без слов.

Он ухмыльнулся, слегка качнув головой:

– Лена, я хочу поменять всю одежду и обувь. От слова «всю». Так что давай без стеснений – подбирай комплект, как будто я родился пять минут назад.

Лена рассмеялась, покраснев, но с деловым видом добрала ещё пару позиций и аккуратно сложила всё в стопку.

– Примерочная вон там, за колонной. Только занавеску не дёргай сильно – у нас крепления хлипкие, – предупредила она.

Ник поблагодарил, взял одежду и направился в примерочную. Там было тесно, но чисто, и пахло новым пластиком. Он снял куртку, потом рубаху… Плечи – мощные, загорелые, с редкими следами старых ожогов и шрамов, будто кто-то нарисовал карту прожитой жизни прямо на коже.

Занавеска сдвинулась не до конца – один край остался приоткрыт, и через узкую щель Лена невольно увидела то, что видеть не собиралась.

На секунду она застыла, краснея и внутренне ругая себя: Ну и молодец, будущий профессионал, называется…

Но взгляд отвести всё равно не могла. Не из любопытства даже – скорее из какого-то странного уважения.

Шрамы были не уродующие, а… правдивые. Настоящие. Как метки, которые оставляет не судьба, а служба. Где-то – ожоги, где-то – тонкие полосы от разрезов, на левом боку – неудачно сросшийся след от плазменного пореза.

«Вот так, значит, выглядит человек, который десять лет защищал порядок», – подумала она.

Ник, конечно, заметил движение. В отражении хромированной стены он увидел тень у занавески, усмехнулся и спокойно сказал:

– Не переживай, я не против зрителей.

Лена, вспыхнув до кончиков ушей, быстро отвернулась и уставилась в витрину, где висели галстуки.

– Извини… я просто… – начала она, но Ник перебил добродушно:

– Всё нормально. После КПП я привык, что за мной наблюдают камеры, дроны и иногда начальство.