Тем не менее на сердце у короля было весьма неспокойно, ведь его сестре, которую он очень любил, дабы попасть во Францию, предстояло преодолеть более тысячи миль, а кроме того, инфанте, дочери королевской и настоящей принцессе, которую звали Помадкой, такой она была беленькой, хорошенькой и милой, в скором времени исполнялось семнадцать лет. Вполне вероятно, она выйдет замуж, и выйдет очень скоро, и король так же сильно боялся, что у него не будет бриллиантов к ее свадьбе, как и того, что они у него будут, потому что если у него их не будет, то королева, при ее слабых нервах, может умереть от огорчения, а если стразы поспеют вовремя, то Конфетьер, а он всегда был осмотрителен, боялся, как бы его зять и царственные родители оного, для которых этикет с его строгостями ничего не значит, не заметили обмана, не углядели фальшивых драгоценностей в его короне, и как бы не получили скверного представления о благородном и достойном роде Конфетьеров. И потому часто, засыпая, Его Величество думал, что короли так же, как и все люди, не должны ставить себя в неловкое положение, и сожалел о своем чрезмерном честолюбии, но спал он, точно простой мещанин, в одной постели с королевой, а та привыкла читать мысли своего августейшего супруга по его королевской физиономии и умела рассеивать все тучи, хоть и не могла помешать ему видеть стразы во сне. Нередко даже днем по возвращении с охоты или по окончании заседания совета Его Величество застывал, сжав голову ладонями, и тогда, завидев эту картину, королева думала про себя или говорила своему исповеднику, единственному человеку, знавшему эту государственную тайну:
– Уверена, он опять думает о стразах!