Глава 1.

Карета медленно едет вперед, оставляя за собой след колес на мокрой земле. Дорогу сильно размыло после ночной грозы, поэтому быстрее двигаться транспорту невозможно.

Небо хмурое, серое, говорящее о том, что сезон дождей только начался. В воздухе пахнет сыростью и свежестью, но я терпеть не могу дожди.

Смотрю, как все дальше и дальше уносят от меня четыре серебряных коня изысканную карету из темного дерева. Да… Глава города далеко не беден, но вот так мерзко поступить мог только он.

Оборачиваюсь и смотрю на мать, которая стоит чуть поодаль. Заметив мое внимание, она склонила голову, стараясь избежать взгляда.

– Мама, отец никогда бы подобного не позволил! – возмущенно, но тихо произношу. Стараюсь сдержать эмоции, но получается плохо.

– Розалиа, прекрати! – тут же строго произносит она, поправляет шаль и возвращается в дом.

Следую за ней.

– Мам, это же немыслимо!

– Ты же знаешь, если мы не сделаем так, как говорит он, то… Тебя опозорят перед всеми, – стараясь, чтобы никто не слышал, говорит она в ответ. – Немедленно в кабинет отца.

– Какая ирония! – горько отзываюсь, но выполняю приказ родительницы. Самая банальная история, даже добавить нечего – картина маслом.

– Он влиятелен. Если мы не повинуемся, то он сделает все, чтобы опозорить не только тебя, но и всю нашу семью. Думаю, граф Милонский не отступит. Прости, но сейчас я не могу тебе помочь. Никак не могу тебя защитить.

– Ты даже не пытаешься! – с обидой перебиваю.

– Роза! У меня нет такой власти. После пропажи твоего отца я пустое место – такая же женщина, как и все. Ты же знаешь, слово могут иметь только мужья. Несмотря на мой статус, должность главы города – немалый пост. Он раздавит нас! А у тебя есть еще брат и сестры. Что будет с нами, если ты ослушаешься?

Светлые брови мамы нахмурились. Я видела, ей тяжело, но мне все равно было больно. Неужели, совсем никак нельзя избежать участи невесты старого главы города?

– Мам, – шепчу со слезами, – ладно, есть дедушки очень милые, добрые, можно закрыть глаза на их возраст – дело в самом человеке. Но ты же знаешь, о нем ходят дурные слухи. Леди Алисия утверждает, что у него за душой что-то темное. Первая жена умерла при родах, вторая супруга скончалась от простуды. И…

– Роза, это просто гадкие сплетни. Нашла кого слушать! Леди Алисия славится своей неугомонной болтовней, – парировала мама.

– Матушка, даже прислуга утверждает, что граф бесчестен. Вспомни случай два года назад: был скандал в доме Милонского, экономку выгнали, так как та пыталась предупредить новую хозяйку!

– Роза, дело в обычной зависти, тут нечему удивляться, – положила она пальцы на виски, словно мои доводы вызывают у нее приступы головной боли. Возможно, так оно и есть, но я не буду молчать и постараюсь напомнить ей все то, о чем судачит город уже не первый год. – Графиня с радостью вышла замуж за главу города, она желала этого брака и торопила бракосочетание.

– Да! Потому что ей было пятьдесят и их брак был выгоден обеим сторонам, мама. А через год она якобы уехала в монастырь, но при этом почему-то даже с семьей не простилась. Как так? И теперь следующая я? А как же молодые служанки, которые тоже либо пропадают, либо уезжают по случаю удачи в столицу, или еще куда-то…

– Но ведь в столице проверяли историю главы. Я сама видела герцога, который приехал расследовать. Будем надеяться, что эти слухи из-за его высокого поста. И хватит, Роза! – съежилась мама и устало села в кресло.

Я поняла, что она не хочет видеть очевидного. И то, что Милонский запросто мог подкупить герцога, никого не волнует, хотя всем известно, что столичный гость любил поиграть в карты.

Ее плечи поникли, в серых глазах отразилась печаль. Я же побледнела. Надеяться? На что?

– Почему я? Я средняя. Ладно, Марта не в счет, ей всего семнадцать, но Анна? Она старше меня на пять лет, и более подходит.

На самом деле, я никому не желала такой участи, но этот вопрос стал действительно интересен, ведь обычно сначала старшие замуж выходят. Но и также во мне говорили обида и боль.

– Мне всего девятнадцать, и я что, должна выйти замуж за старика и вот так поломать себе жизнь?..

– Анна помолвлена.

Я смеюсь.

– Мама, даже слухов не было, что за ней ухаживали, а ты говоришь про помолвку?! – иронично воскликнула. Резко падаю на колени перед сидящей мамой и беру ее руки.

– Мамочка, ну, пожалуйста, не позволяй этому случиться. Прошу тебя, – шепчу и смотрю в серые грустные глаза, в которых уже видны слезы.

– Роза, я не желаю тебе такой жизни, – облизывает она сухие губы. – Но даже если ты сбежишь… – белое лицо мамы бледнеет еще сильнее, – он найдет тебя, – шепчет, – и тогда, боюсь, тебя ждет еще более худшее будущее. Прости! Если бы я была хотя бы магом, с моим мнением считались бы, но я даже граммом дара не обладаю. Пока твоему брату не исполнится двадцать пять, господин Милонский может надавить. Послушай меня, подумай сама. Да, я могу отказать. Да, могу встать за вас. Но я уверена, он найдет выход – он сломит тебя. Я этого боюсь… Еще тогда, на последнем балу, он так смотрел на тебя – я очень разнервничалась. И мои опасения оправдались. Ты красива, молода – я надеялась найти тебе достойную пару, а не так вот…

Мама сжала мои ладони.

– Но я не особенная – кругом множество красивых дев и более прекрасных, чем я. Но даже их мне было бы жаль, мама, он стар. Неужели нет закона о том, что старше девяносто лет жениться запрещено, хотя бы с разницей более десяти лет младше. Ему осталось жить двадцать-тридцать лет. Возможно, для него это ничто, а для меня будет пытка…

Надежда на то, что смогу уговорить маму помочь, гаснет. Вижу, как она поджимает виновато губы, как отводит взгляд.

– Понятно, – шепчу, встаю. Внутри такая пустота, словно у меня отняли душу. Хотя ее действительно отняли, учитывая, какое меня ожидает будущее. Мама хотела еще что-то сказать, но не решилась. Я же направилась к себе в комнату, на чердак.

Нет, комната у меня там не потому, что я изгнанная или нелюбимая дочь. Я сама ее выбрала. Отец не был против и сделал хороший ремонт, так что покои у меня далеко не хуже, чем у Анны или Марты, которые живут на общем этаже. Я всегда любила красивый вид с чердака на долину, освещенную солнцем, с текущей по ней рекой.

Вот и сейчас уставилась на родной теплый пейзаж. Над долиной просияло солнце – темные тучи разошлись в стороны, и залитая дождем земля светится и искрится. Сейчас она еще прекрасней. Стоит ли ждать, что и за моим испытанием последует свет и красота? Вот бы взметнуться сильной птицей и улететь высоко и далеко – на поиски отца. Но лучше не тешить себя глупыми надеждами, нужно как-то решать вопрос.

Стук в дверь. В комнату входит Артур – мой старший брат, внимательно смотрит на меня, после чего в его синих глазах отражается моя же печаль.

– Артур, ты же старший, почему не ты глава семьи? – непонимающе произношу. Прекрасно знаю ответ: брат хотел бы всем сердцем взять на себя обязанности, но закон не дает…

– Розочка, – подходит и обнимает за плечи, – прости, мне еще нет двадцати пяти, поэтому мне не дают власти. Я бы никогда не позволил так поступить ни с одной из моих сестер.

Темные волосы брата уложены набок, синие глаза смотрят на меня, он закусывает губу. Я понимаю, что сейчас брат старательно размышляет над чем-то.

– Я думаю, необходимо как-то потянуть время, – шепчет, – до моего совершеннолетия. Вижу только такой выход, тогда я смогу отменить помолвку с этим паразитом общества.

Последние слова Артур произносит со злостью. Хоть кто-то на моей стороне, и это придает сил.

– Спасибо, – выдыхаю, – но он всунул уже выкуп – нам доставили сундук с золотом. Представь, сколько он заплатил!

Артур с силой сжимает мою ладонь.

– Я что-нибудь придумаю, – тихо говорит, – но вот так тебя не отдам. Сундук запросто можно вернуть – это не проблема.

Артур встает, пытается еще приободрить, но видит, что у него плохо получается. После чего решает оставить меня вновь одну.

Решимость брата помочь мне – как глоток воздуха, в сердце поселилась небольшая надежда.

Которая в итоге разбилась о рифы города графа Милонского.

Он приехал через три дня, мерзкий старик. Я еле сдержала эмоции, чтобы не закричать, посылая всех от боли.

Я не хотела выходить. Видела, как неуютно маме, как затихла прислуга, которая тоже уже знала о случившемся. На меня, словно на прокаженную, стали смотреть с жалостью и сожалением. Мой «жених» ждал в гостиной, сидя на мягкой софе, спокойно пил себе кофе. Худые костлявые пальцы уверенной хваткой держали хрупкий фарфор.

И зачем в этом возрасте жениться?

Седые волосы уложены набок. Он чуть ниже меня, на бледном лице мелкие морщины… и вообще, он старый! Мерзко старый, но даже не это пугает, а его взгляд, в котором промелькнула при виде меня похоть. В его темных глазах что-то словно засветилось. Извините, но разве в этом возрасте еще что-то работает? Разве не пора готовиться на покой, грубо говоря. Занимайся своими делами и наслаждайся последними годами, зачем кому-то еще жизнь ломать?

– Прекрасно, – говорит слегка дрожащим голосом. Кажется, вздрогнула не только я, но и мама.

А вот дядя широко улыбнулся.

– Ну же, Роза, – подошел ко мне родственник, – покажи, как ты играешь на флейте. Я рассказал твоему жениху, как ты талантлива в музыке. И вообще, Роза – образцовая леди, ее растили с подобающим воспитанием. Вероника, какие у нее были учителя? – решил уточнить у мамы дядя, он, видимо, считал, мэр – партия что надо, так как породниться с графом Милонским очень престижно.

Дядя приезжает не часто. Видимо, прибыл вчера вечером, когда до него дошли слухи о помолвке, и уже хочет себе что-то прихватить из выкупа. Не скажу, что он плохой, но скользкий, и любит деньги.

– Всех моих детей обучали преподаватели из королевского дворца, – прошептала мама.

– Правда? – удивился граф Милонский. – Каким же образом вам удалось их уговорить?

– Мой брат, Самуил, тоже был при дворе, там и договорился, – пояснил дядя Авдоль. – Так же Роза рассматривалась на отбор для короля, но отказалась после в нем участвовать.

Тут дядя с таким неодобрением на меня глянул… Но гость этого не заметил.

– Ее приглашали на смотрины? – вновь удивился старый граф. – Хотя неудивительно, девочка очень красива.

Комплимент из его уст мерзок, меня замутило. Лучше бы я отправилась на отбор и приняла приглашение во дворец на смотрины, где выбирали только пятерых леди для основного отбора. Это было полгода назад, сразу же после исчезновения отца. У меня не было и раньше желания участвовать в отборе, папа всегда знал, что я хотела поступить в институт, и поддерживал. Лучше бы я не ездила на тот бал. Но Анна тогда уговаривала, и мама, видимо, хотела выдать меня замуж скорее. В итоге, выдает…

– Да, ее пригласили, – сказал еще раз Авдоль, улыбнувшись. – Поэтому, вы понимаете, что Роза чистая аристократка, очень ценна как будущая супруга.

– Конечно, это я и рассмотрел в ней сразу. Думаю, спланируем свадьбу через две недели, – отозвался глава города.

Две недели? Мое сердце ушло в пятки.

– Вы слишком торопитесь, – отозвалась мама, – нужно ведь все подготовить.

Новость ее тоже удивила, и она побледнела еще сильнее.

– Что вы. Розалиа приедет в мое поместье через три дня, и мои слуги смогут быстро все подготовить. Я даю ей время попрощаться с домом и собрать все свои вещи. Вы, мадам Иливинская, можете с остальными детьми подъехать как родственники чуть позже. Я отправлю приглашение, – после этих слов граф Милонский встал, опершись на трость. – Мне пора.

Дядя поспешно проводил «жениха», а я так и стояла в ступоре. Этот самый «жених», пройдя мимо, одарил мою ладонь поцелуем, отчего я вздрогнула, даже не взглянув на него.

– Встретимся через три дня, милочка, – прошептал он на ухо. Этот голос будет сниться мне в кошмарах.

– Роза, – чувствую, как касается моих щек мама, – приди в себя.

– А по-моему, не такой уж и плохой старик, – пожала плечами Анна. После чего я так на нее глянула, что она поморщилась.

Старшая сестра очень похожа на маму, и еще она двойняшка Артуру. Только они очень разные. Мы с Артуром похожи больше на отца, у нас с ним жгучие черные волосы, только мои кудрявые. У Артура и глаза, как у папы – синие, а у меня – мягко-карие, как теплый чай с лимоном. Так говорил отец… Марта вообще смешанная: темно-русые волосы, серые глаза – мамы, и тоже в кудряшках. Она сжала мою ладонь и прижалась щекой к моей руке:

– Прости, Роза, – произнесла, – мне так тебя жаль!

Я оторвалась от младшей сестры. Кусок в горло не лез… Поспешила встать из-за стола и быстро ушла к себе.

Свои вещи я не трогала, сил не было, но мама позаботилась об этом – приказала все сложить вместо меня. Днем в моей комнате послушные слуги выполняли приказ хозяйки дома.

Завтра с утра меня… за мной приедет карета.

**

– Артур? – зажгла я свет на тумбе, брат тихо вошел в мою комнату.

– Да, – прошептал он и сел на постель рядом со мной. – Роза, ты должна хорошо отдохнуть, завтра у тебя тяжелый день.

Я лишь отмахнулась – даже слушать не хочу.

– Нет, послушай. Я договорился… – тут же села ровнее и прислушалась, внимательно всматриваясь в синие глаза, которые пришлось слегка разглядеть в полумраке. – Я узнал, что тебя будут сопровождать четверо защитников и смог договориться через… определенных людей. На карету нападут разбойники.

– Разбойники? – шепотом переспросила я.

– Да, тут-то тебе и нужно быть очень внимательной – придется сбежать ото всех, пока будет идти сражение, и двигаться на восток. Нападение предположительно произойдет между двумя холмами, вниз по дороге. То, что дороги размыты, должно помочь тебе, но может и сыграть злую шутку. Надеюсь, завтра будет дождь. На восток по лесу беги, увидишь высокую липу, я буду там.

– Это опасно, Артур, лучше не приходи.

– Нет, я уже придумал алиби, у меня есть верные люди, не бойся. Я передам тебе лошадь, вещи и деньги. Подготовь все, что нужно, и спрячь под кровать, я заберу. После ты должна будешь ехать дальше на восток и пересечь границу. Ты сможешь?

– Смогу, – обнимаю брата и тихо плачу, – я смогу.

– На годкак Роза Иливинская ты умрешь – до моего принятия родовых дел. После я якобы тебя отыщу. Там, за границей, в городе Альбрус будет ждать мой давний товарищ, я отправил ему весточку. Он поможет тебе скрыться.

– Ну и продумал ты все! Я смогу, Артур, но ты… будь осторожен, не выдавай себя. И вообще, совсем никому, даже семье, не говори о том, что помог мне.

– Я знаю, малышка, – потрепал мои черные волосы брат. – Отец… поддержал бы меня, думаю, и мама в душе надеется на чудо. Для всех ты пропадешь с разбойниками.

Я кивнула. Брат поцеловал в макушку и пожелал спокойной ночи.

Уснуть я так и не смогла, на глаза то и дело наворачивались слезы. Полночи промолилась Вышнему о помощи и защите брата, меня и моей семьи.

Утром дождя не было, что очень опечалило, но дороги и так были очень мокрыми, карета то и дело застревала. Вот так, застряла в болоте, и четверо мужчин выталкивали ее из жижи грязи. Я кусала губы и вновь молила о помощи, руки предательски дрожали.

Прощание с семьей было скупым, мама все время отворачивалась, стараясь не смотреть на меня, но в конце крепко обняла. По ее глазам я увидела, что она тоже плакала. Анна попрощалась непринужденно и быстро, сказав, что скоро увидимся, Артур приобнял и ободрительно сжал мою ладонь. Марта, вообще, не хотела отпускать, то и дело, висела у меня на шее. Она предлагала мне сбежать, или спрятаться в столице. Я лишь улыбнулась и погладила ее по волосам.

Вот так меня усадили в карету, и мы отправились в путь. Как хорошо, что наш город на соседнем холме, и наш дом тоже на высоте, что дороги такие тяжелые. Раньше постоянно из-за этого печалилась, зато сейчас была очень благодарна.

Показался склон, а за ним два холма. Сердце пропустило удар, я с силой сжала кинжал под рукавом левой руки.

– И еще раз! – толкнули мужчины карету, ее дернуло вперед. – Отлично!

Послышались легкие удары о стекло – дождь! Как же повезло! Капли воды припустили еще сильнее, и вот начался ливень. Обожаю дождь!

Крики, удары, я осторожно выглянула в окно.

– Миледи, – врывается один из защитников, – разбойники напали, немедленно следуйте за мной. Выхожу из кареты, дождь стеной стелется перед нами, мужчина пытается показать путь, я поскальзываюсь и падаю, и тут на этого защитники тоже нападают. Он отважно отбивается, а я тихо ползком огибаю карету и с трудом разглядываю дорогу к лесу. Почти уже вся в грязи, понимаю, что это шанс, и максимально пачкаю себя. Пока лошади встают на дыбы, разбойники сражаются с защитниками, я осторожно крадусь к лесу, где тут же прячусь за деревьями.

Глянула назад – пока моей пропажи не обнаружили. Вижу, как к бою присоединяются еще несколько разбойников, теперь их больше, и срываюсь на бег. Дождь с грохотом стучит о листья, холодные капли стекают на оголенные участки тела, в основном, это лицо, все остальное я постаралась максимально скрыть, так как знала, что бежать придется по лесу. Обула более менее удобные туфельки. Ветки и листья бьют по лицу, ноги то и дело спотыкаются, но я не отступаю – это единственная возможность выжить, скрыться, и я ее не упущу. Дыхание обжигает, смотрю вверх, на небо, разглядываю все по сторонам. Так, вроде двигаюсь правильно. Облегченно выдыхаю, когда через пятнадцать минут вижу знакомое дерево. Смотрю по сторонам и медленно продвигаюсь к липе.

– Артур, – выдыхаю, завидя брата, вышедшего из-за веток и удерживающего лошадь.

Он ускоряется, быстро передает мне поводья, накидывает на плечи плащ и одновременно дает указания:

– Тебе придется нелегко. Меньше показывайся в маленьких деревнях, селах и тавернах, там тебя запомнят. Только в крайнем случае. До темноты постарайся выйти из лесу, тут много диких животных. Когда достигнешь долины, далее иди между лесом и рекой, там мало путников из-за узкой тропы, и менее опасно. Максимально растягивай еду и воду. Запомни: королевство Герноэльт, город Альбрус, мой друг Жанет Сильтверк будет тебя ждать. Роза…

Смотрю на брата и плачу, крепко обнимаю его, и он тоже прижимает меня к себе.

– Да хранит тебя Всевышний, – и целует в макушку.

– Да хранит тебя Всевышний, – отвечаю.

Брат помогает сесть на купленного коня.

– Теплая одежда, карта и деньги тут, – указал он на узел поклажи. Береги себя…

Хлопает по крупу коня, и он тут же пускается в рысь. Слезы застилают глаза, но я, обернувшись, разглядываю позади одинокую фигуру, которая слишком быстро удаляется. Брат махнул и тут же поспешил скрыться в лесу.

Ехала около часа и, когда дождь прекратился, остановилась у большого камня.

– Спасибо,– слезая и касаясь шеи, поблагодарила. Конь, словно поняв, качнул головой, прикоснулся к моему плечу и слегка прикусил. Темно-коричневый статный красавец с черной гривой опустил голову к земле и стал щипать траву.

Я достала сухую одежду и поспешила переодеться, так как от мокрой и грязной ткани вся продрогла. Сжалась в комок, растирая руки. Да, прохладно, но все лучше, чем быть женой того человека с темной историей. Вздрогнула…

Через полчаса, когда животное отдохнуло, мы вновь пустились в путь. Хорошо, что утром удалось запихнуть в себя завтрак под внимательным взглядом Артура – брат знал, что меня ожидает длинная дорога, поэтому проследил.

После обеда показалось солнце, и я вновь сделала остановку, чтобы просушить плащ изнутри – он намок от моей одежды – и развесить мокрые вещи. Съела кусочек хлеба, запила водой, размяла спину и ноги, затекшие от длительной езды.

Ночь прошла тяжело. Мы остановились у края леса. Как и полагалось, я все время просыпалась от страха и тревоги – вот так, в открытом лесу, я никогда не ночевала. Смотрела на коня и, увидев, что тот спокойно спит, тоже засыпала, чтобы вновь проснуться через час. В итоге в дорогу пустились на рассвете. Животное хорошо отдохнуло, чего не скажешь обо мне. Ехали уже не быстро, спокойно и размеренно, временами слегка ускоряясь. Остановившись у большого склона, я достала карту.