Интеллектуальный детектив - определение, которое не в состоянии вместить все, что несет в себе роман Ольги Озерцовой. Роман не просто раздвигает временные рамки, обнаруживая связь времен, исторических периодов, но и вызывает интерес к истории и древним артефактам - археологическим и литературным, если до этого его не было в списке твоих интересов.
Три исторические реальности сменяют друг друга - Египет и Крит (Античность), Древняя Русь (12-13 вв.), наше время (Москва и окрестности, МГУ, вымышленный город Градонеж). Эти совершенно непохожие исторические реальности получают синтез в воображении и деятельности профессора МГУ Александра Владимировича, не на шутку увлеченного (что поймут и оценят такие же увлеченные люди), что раздвигает рамки повседневного восприятия, делает сознание более подвижным, ибо привычка к чему-то одному обычно сознанию не на пользу.
Связь времён происходит и через незыблемо человеческое - беззащитность перед Злом, которое принимает разные обличья и масштабы и несет в себе проклятье, и - напротив - Любовь, которая оборачивается благословением. На материальном уровне это - артефакты, литературные и археологические находки, одной из которых по легенде является талисман Шлимана, с сильной положительной энергетикой. Этот талисман якобы нес "реалисту и мистификатору", археологу и первооткрывателю микенской культуры Генриху Шлиману большую удачу при раскопках Трои и в Микенах. Затем талисман хранился у его сына в России и исчез в 19 веке...
В поиске талисмана заинтересовано немало лиц. Включая бизнесмена, который предоставил профессору интересную и мало кому известную находку, "копию рисунка на гемме или фреске минойской эпохи", а значит напрямую связанную с интересом профессора к крито-микенской культуре. Под некоторым давлением с его стороны Александр Владимирович берется за научное исследование. Следы ведут в городок Градонеж, куда профессор посылает своего аспиранта Глеба. Начинаются регулярные поездки - Градонеж, Египет, Крит.
Тем временем в Градонеже происходит серия загадочных убийств...
По ощущениям моей (не)скромной персоны, античная реальность тут просто обрушивается на читателя очень многими страницами. Слишком уж много этой реальности - трудно удерживать в воображении.
Не знаю, работал ли с книгой профессиональный редактор. Лично мне представляется, что первую главу (только её) стоило бы подредактировать по стилю - иногда просто местоимение поставить на то место, где оно будет звучать естественней, а предложение распрямится во всей красе; в других местах, возможно подобрать более меткие слова, например, для выражения чувств (особенно для них)...
Напротив, инверсия в диалогах античных героев выглядит очень органично и естественно.
С другой стороны, когда позже понимаешь, что такие художественные описания, собственно, были особым заданием при командировках в Египет и Крит - вдохновленный атмосферой иной культуры, аспирант Глеб должен был художественно выразить то, что там якобы могло происходить, - то это, определенно, вызывает восхищение.
– Жрец, я хочу послать благословенье.
Она заглянула ему в глаза.
– Я, неудавшаяся пророчица после гибели мира. Как ты думаешь, они когда-нибудь услышат, те, кто будут жить после?
И:
Я звала кого-то, но кого не знаю, так далеко и так долго... Может ли слабый голос прорваться сквозь тьму? Кто меня слышит?..
Так вопрошает Гелия, "дивная дочь Крита" (если не ошибаюсь). Талисман Шлимана - та связующуя века, заряженная древним благословением вещица, с такой сильной энергетикой благословения, что стала талисманом.
Лично я привыкла воспринимать любую книгу как задачу (даже самую легонькую по жанру и смыслу). Книга "Талисман Шлимана" оказалась довольно интересной и едва ли легонькой задачей, выполнение которой не оставит человека, на мой взгляд, ни пустым, ни равнодушным.
Давно на задворках сознания у меня всплывала мысль: почему Древний Египет вообще никак не отзывается (не отзывался) во мне ни малейшим интересом? В моей библиотеке есть книги, связанные с Египтом, уделять время и внимание которым мне по жизни было недосуг, поскольку ни один из моих интересов не находит ассоциативной связи с уникальной культурой Египта. То же с древнерусскими литературными памятниками: "Слово о полку Игореве" хотелось прочесть уже со зрелым восприятием, не как в детстве, и никак. А о "Слове о погибели Русской земли" я и вовсе ничего не знала. А также из европейской старинной литературы - "Персеваль, или Повесть о Граале" Кретьена де Труа. Ольга Озерцова определенно сдвинула ситуацию с мертвой точки. "Это просто как встать на другую ступень", говоря цитатой из романа.
«Древний ужас» - картина Леона Бакста, изображающая гибель античной цивилизации (возможно, Атлантиды) в природном катаклизме. Находится в Русском музее (инв. Ж-8135). - (Википедия)
Эта странная боль, это странное ощущение, будто я что-то должен людям, которые прожили и останутся в безмолвии (по Платону – «немотствуя»). Нет, я скорее не должен, я вглядываюсь с той теплотой и нежностью, которую чувствуешь к ребенку или любимой женщине – были же там, тысячи лет назад, и красота, и великие страсти, и боль – и все это для нас в безмолвии?
И чей-то ответный взгляд, ждущий и тихий…
С тем же чувством я всматривался во фрески и картины, и среди разрушенья на картине Бакста «Античный ужас» иной женственный лик виделся мне, легкий и беспечный, как профиль, что мелькал на фресках в Кноссе, безымянный. «Имя твое, я хотел бы услышать твое имя».
