Цитаты из книг автора «Ольга Назарова»

– Вот, казалось бы… змей, да? А любит по-настоящему, несмотря на всю его холодную кровь. Зато многие люди, словно худшие из змей, никого не могут ни любить, ни беречь, ни греть, ни защищать… Они принимают телесную тягу, удобство и привычку за любовь, а как только становится чуть сложнее жить, сразу же уползают, поджав хвосты, от тех, кому недавно клялись в любви! Они тогда кто? Точно люди?

тони в пустоте ледяной, по тропе выбирайся за мной, всё, что было, пока подождёт, если рядом мурлыкает кот. Эта песня древнее других, эта песня добрее иных, всё, что было, когда-то пройдёт, если ночью мурлыкает кот. Пусть уходят печали и зло, пусть болезни залягут на дно, всё, что было, ты видел, смотри-ка вперёд, слышишь, песн

вперёд, слышишь, песню поёт тебе кот.

Не тони в пустоте ледяной, по тропе выбирайся за мной, всё, что было, пока подождёт, если рядом мурлыкает кот. Эта песня древнее других, эта песня добрее иных, всё, что было, когда-то пройдёт, если ночью мурлыкает кот. Пусть уходят печали и зло, пусть болезни залягут на дно, всё, что было, ты видел, смотри-ка вперё

Родители тоже люди, доброе слово и им приятно! – фыркнула она. – А телепатами могут быть не все, и, что ты там сопишь в углу, им абсолютно непонятно. Словами, словами скажи, авось и поймут! А не поймут, так объясни поподробнее: не всем же с первого раза даётся…

Деньги. Я – ходячий банкомат. Безголовый, как видно, только сейчас до меня допёрло, что значит, когда ты приходишь домой, а тебе без подарков не рады. – Он погладил кота, расстраиваясь, что раньше не догадался не гонять его с машины, а взять себе. Ведь

вы кровь у окружающих потребляете и их нервами закусываете

«Понимаешь, бывают души маленькие – как кошелёк. Туда только деньги положить можно. А бывают такие души, куда помещаются и небо, и земля, и люди, и животные. Вот это и есть великодушие».

Она приуныла, но Крок, оглянувшись и выяснив, что его хозяйка чем-то расстроена, бросил дубьё и кинулся к ней. Дил, упиравшийся изо всех сил, покатился кубарём, как только брат выпустил свою часть «палочки». – Ты чего? Не хочешь играть? Ой, а ты куда? Так и вышло, что на утешение Лизы примчались оба пса. Причём, Дил прибыл с березой, которую начал настойчиво совать хозяйке для утешения. – Всё самое ценное отдают! – удивилась Людмила. – Да они вообще очень щедрые! Даже кормом делятся! Я тут решила на диете как-то посидеть. Они долго смотрели на мою тарелку с салатом и принесли свой корм. Прямо в пасти… А чтобы я не засомневалась, что это действительно мне, высыпали его в тапочки! Ночью мне в туалет захотелось… Ну, вот, вы смеётесь, а я в шоке была. Никак не могла понять, что у меня с головой стряслось такое, что я в собственную обувку собачий корм насыпала, да ещё и не помню этого!

Мишка удивлялся, как ему могло казаться, что это какие-то страшные собаки? – Вот чудики какие! – хохотал он, глядя, как Дил и Крок перетягивают небольшую берёзу, набобренную Дилом где-то. Берёзка была подсохшая, видимо, надломленная, и Дил просто принял на себя миссию по уборке парка. – Моя палочка! – Дил мотал головой, деревце угрожающе посвистывало в воздухе, поднимая пыль и тополиный пух, а вокруг носился раздосадованный Крок. – Жадина! Дай хоть немножко поносиииить! – ныл он. В конец концов, не выдержав искушения, он впился в тонкие ветки, пролетающие мимо, и повис на них. – Отпустииии! Это моя палочка! Поди и выгрызи себе свою! – заворчал Дил, перехватывая «палочку» поудобнее. – Ой, клёвые какие! Они реально бревно перетягивают! – Мишка быстро сообразил, что наблюдать за перетягиванием «палочки» надо на уважительном расстоянии, потому что бульки запросто могли сшибить брёвнышком не только его, но и значительно более солидный объект. – Счастье какое, что тут всегда мало людей! – радовалась Лиза. – А то трудно… Пока дойдёшь, столько понаслушаешься… И уроды, и собаки-убийцы, и монстры, и даже опарышами обозвали как-то… – Лизонька, так ведь в девяностые таких собак заводили люди своеобразные… Заводили, чтобы их боялись. Соответственно и учили собак не послушанию и любви, а пугать. Репутацию породе испортили жутко. А ведь первоначально бультерьеров любили заводить студенты и преподаватели Оксфорда.