Введение

«Подменыш» – тревожное, недоброе слово. Так называли существо, оставленное нечистой силой взамен похищенного человеческого ребёнка или взрослого человека. Подменыши широко известны в фольклоре разных странах. Практически во всех европейских языках есть слово, обозначающее это понятие: bortbytingen – шведское название, changeling – английское, kielkropf – немецкое; vaihdokas – финское; odmen— словацкие; обмiннiк – полесско-карпатское; odmieniec – польское; подметак – сербское; podmece – хорватское; podmenek – словенское… В различных регионах России подменышей именовали схожим образом: обмен, обменённик, обменённый, обменёнок, обменёныш, обменок или обменыш.

Чаще всего в основе наименования лежит понятие обмена, подмены. Общепринятый в современной литературе английский термин changeling засвидетельствован филологами с XVI века и образован при помощи уменьшительно-уничижительного суффикса -ling. Корень слова, известный в английском языке примерно с 1200 года, заимствован из старофранцузского и означает «обмен». Известное по письменным источникам с 1560 года слово changeling имеет значение «предмет или вещь, оставленная вместо украденной вещи». С 1580 года слово употребляется в современном значении: «младенец или ребёнок, оставленный феями».

В более раннее время, в древнеанглийском языке, подменыша называли oaf (auf). Считается, что это слово происходит от древнескандинавского álfr, что означает «эльф», а в переносном смысле «глупый человек», «ублюдок», «уродливый идиот».

Иногда в названии подменыша отражается представление об умственной отсталости или неповоротливости этого существа. Так, в польском языке подменыша могли называть bobak или gluptak, что означают «увалень», «дурачок». И напротив, в славонском языке есть понятие mali vestac, то есть, «маленький вещун». Так называли подменыша, если он проявлял сверхъестественные познания.

Народная вера в подменышей уходит корнями в глубокую древность и, практически без изменений, сохраняется до Нового времени. Вера эта не раз приводила к трагическим последствиям, причём не в сказках, а в реальной жизни. Сохранились документальные свидетельства о том, как жестоко обращались люди с детьми, с рождения или с возрастом заметно отличавшихся от общепринятой нормы, и потому принятых за подменышей.

Тему подменышей с разных сторон изучали многие историки и фольклористы: Анжела Бурк, Сьюзен Эберли, Ди Л. Эшлиман, Татьяна Михайлова, Наталья Трушкина и другие. Данная работа – это попытка исследовать мифологические сюжеты о подменышах разных стран, выделить общие черты и различия, а так же разобраться, что лежит в основе этого живучего суеверия и почему тема подменышей актуальна в настоящее время.

Большая часть западноевропейского фольклорного материала для исследования взята с сайта профессора Ди Л. Эшлимана, который систематизировал и предоставил для публичного доступа множество сказок, поверий и быличек о подменышах из сборников британских, германских и скандинавских фольклористов XIX века¹. Большая часть этих текстов на русский язык переводится впервые.

В книге речь пойдет в основном о мифах и суевериях Скандинавии, Британских островов, Германии и России, хотя мотив подмены ребёнка нечистой силой распространен по всему миру.

Люди из африканского народа игбо (восточная Нигерия) верили, что если у женщины рождаются мертвые дети или умирают вскоре после рождения, то это особый злой дух огбанье преследует её, вновь и вновь рождаясь в виде ребёнка. Такие дети назвались «ребёнок, который приходит и уходит». Сходство между европейским подменышем и огбанье настолько заметно, что сами игбо часто переводят это слово на английский как «подменыш».

У филиппинцев похищения детей приписывались асвангам – местным злым духам с телом собаки. Подменыши, оставленные асвангами, много болели и быстро умирали. Согласно фольклору тагбанва (народности, населяющей преимущественно центральные и северные регионы филиппинской провинции Палаван), своеобразных подменышей оставляет Бал-бал – нежить, чудовище, ворующий и поедающий трупы. В поверьях говорится, что взамен украденных тел, чтобы обмануть людей, Бал-бал подкладывает колдовских подменышей, сделанных из стволов и листьев бананового дерева.

И всё же наибольшее количество историй о подменышах зафиксировано на территории Западной и Восточной Европы.

По представлениям скандинавских народов, подменой детей и взрослых женщин занимаются эльфы (альвы), тролли и хульдры.

В немецком фольклоре подменыш – это либо ребёнок дьявола, либо подземных карликов, либо водяных духов (отсюда и одно из названий подменыша wasserkind – «водяной ребёнок»). Подменить человеческого младенца своим отродьем могла и Роггенмуттер («Ржаная мать») – демоническая женщина, живущая на хлебных полях. Довольно часто в подмене обвиняли ведьм. В сказке братьев Гримм «Братец и сестрица» ведьма, узнав, что падчерица стала королевой, подменяет её своей дочерью. В сборнике фольклора, собранного в XIX веке Францем фон Шонвертом в Верхнем Пфальце, подменыш представляется ребёнком ведьмы и дьявола. Ведьма, как кукушка, подкидывает такое дитя в чужой дом, желая пристроить его в человеческое общество (см. [Калакаева 2021: 46]).

В норманнском фольклоре подменыши – это дети фей, которых обменяли на человеческих младенцев, оставленных матерями без внимания. Такие подменыши много едят, но не вырастают и не набирают вес. Они остаются худыми, грубыми и менее красивыми, чем человеческие дети.

В фольклоре финно-угров детей подменивают «недобрые птицы» – сороки и вороны. В народном представлении эти птицы либо сами произошли от нечистой силы, либо состоят на службе у враждебных человеку духов леса – лешаков. Залетая в посёлки, птицы высматривают оставленных без присмотра детей и сообщают об этом лешакам, которые «меняют»младенцев на собственных детей или заколдованные предметы – веник, полено, чурку. Былички о подменышах широко распространены у северных коми.

Рассказы о подменышах хорошо известны у западных славян, включая чехов и словаков. В этих регионах популярны сказки о похищении детей богынями. «Богыня – это такая нечистая баба, что живёт в лесу; она ходит голая, а цыцки имеет такие длинные, что может их перевесить через плечи, как косы. Она сосёт людей, девок и хлопцев, кого-нибудь. Так усыпляет человека, что ему очень спать хочется, как будто ему очи зашили. Так сразу ложится около него, и сосёт и сосёт, как ребёнок маму. Так что потом такой хлопец имеет такие цыцки большие, как баба, у которой есть ребёнок. А она ещё подменяет в ночи дитя; как оно не крещённое, то сразу подменяет: возьмёт человеческое дитя, а оставляет своё, такое сухое и паскудное, что и смотреть противно» ( см. [Валенцева, Узнёва 217: 422]).

По чешскому поверью некрещёных младенцев подменивают дивьи жёны (dive zeny, vestice), похожие на русалок и лешачих. Если ребёнок рождался на свет мёртвым, его могли счесть подменышем. В таком случае, согласно старинному обычаю, отцу следовало отрезать у младенца голову и бросить её в воду.

Не менее опасной считается у чехов полудница (polednice) – лесная женщина, которая бродит по нивам в полуденное время и подменяет маленьких детей, оставленных крестьянками без присмотра. Смотря по тому, как обходятся в семье с подменышем, точно так же хорошо или худо бывает и похищенному полудницей ребёнку.

Аналогичного персонажа можно найти в фольклоре Западной и Средней Словакии. Здесь полудница предстаёт простоволосой босой женщиной в потрёпанной юбке или закутанной в длинное покрывало. Живёт она в воде, но выходит на поля и заходит в дома, чтобы подменить новорожденных детей. Тем же самым в Словакии занимаются «водяные бабы»(«водяные жёны»), которые обитают в болотах или омутах. «Водяные жёны» отличаются большими руками, глазами и ртом. По этим же признакам можно узнать их подменыша. Ребёнок водяной бабы не говорит и не развивается, но если ударить его тыльной стороной ладони, то настоящая мать заберёт его обратно.

Ещё более опасное существо словацкого фольклора – злая колдунья-вампир стрига. Она преследует рожениц и новорожденных, подменяет младенцев собственным уродливым отродьем, нападает на беременных женщин и способна загубить зародыш в утробе матери.

В Карпатах в роли похитителя детей выступает либо сам Сатана, либо бисица – женский демонический персонаж, действующий аналогично бесам и чертям. Особенно часто бисицы подменивают новорожденных.

У сербов и хорватов похищением и подменой детей занимаются вилы – природные духи, принимающие вид прекрасных девушек («одна краше другой»), с длинными волосами, распущенными или заплетёнными в косы. Каждая вила обладает собственным ручьём или речушкой, встретить этих духов можно на лесных полянках возле источников, где вилы любят водить хороводы. Вера в то, что вилы могут заменить новорожденного ребёнка своим, характерна и для боснийских мусульман.

В России подменышей подкидывают домовые, банники, лешие, водяные, кикиморы, а так же ведьмы и черти. «Добрый дядюшка»леший заманивает к себе детей, которым плохо живётся в семье, или похищает проклятых младенцев, оставляя взамен в колыбели заколдованную связку соломы, полено, чурбан или своего ребёнка – безобразного (криклив, «голова с пивной котел»), глупого и обжорливого. Как правило, такой подменыш через некоторое время умирает или, по достижении одиннадцатилетнего возраста, убегает в лес. Если он остаётся жить среди людей, то становится колдуном.

Водяной забирает к себе душу утонувшего человека «в присягу», а тело выбрасывает или подменяет чуркой, двойником утопленника. В Архангельской области верили, что если труп утонувшего обезображен, то это водяной «подменил крещёного человека безобразным обменом, а тело взял себе» [Власова 1995: 104]. В таком случае «всякий пренебрегает трупом утонувшего и жалеет того, кто остался у водянушки» [Грушко 1995: 83].

Банники и обдериха (женский дух бани) подменяют детей, оставленных без присмотра, особенно ещё не крещёных: «Родит жёнка, с ребёнком в бане моется, так кладет камешок и иконку, а то обдериха обменит, унесёт, и не найдётся. А вместо ребёнка окажется голик. А бывает, что и ребёнок окажется, но не такой, как все настоящие», – говорится в архангельской быличке. В другой истории из того же региона рассказывается, как похищенная в детстве молодая женщина вернулась к родителям, всё это время растившие вместо неё подменыша: «Молодка-то подошла к зыбке-то, да взяла ребёнка да об пол бросила. Тут ребёнок сделался голиком. Молодка-то говорит: «Вот, родители, кого вы кормили вместо меня, подменила меня обдериха» [Власова 1995: 259].

В народе свято верили, что нельзя оставлять ребёнка одного в бане, иначе его подменят, причём сделать это могли не только банные духи, но и леший, поскольку бани обычно стояли «на задах», являясь пограничной областью между обжитой, человеческой территорией и дикой природой.

С развитием христианства лешие и кикиморы всё чаще заменялись в русских быличках и сказках чертями, причём этим словом могли назвать любого представителя нечистой силы: «И леший такой же чёрт. Они везде, их много видов. Они и с хвостиком, и с крылышком, и без спины, в любом обличьи выйдут, и в человечьем, може сосед, ан нет, будто что-то неладно. Хоть в кого может превратиться. И летучие есть. Мама говорила, на ночь нельзя открытую еду оставлять, черти едят, домовые. Плохие они. После них нельзя есть, заболеешь, обязательно» [Мифологические рассказы и легенды Русского Севера 1996: 44].

Таким образом, читая русские былички и сказки, следует помнить, что чёрт – это обобщающее название для различных нечистых духов, но при этом чёрт не всегда приравнивается к Дьяволу. По заонежской поговорке «Чёрт чёртом, а Дьявол сам по себе». В фольклоре Русского Севера чёрт многолик, его образ смешивается с водяным, лешим, гуменником и даже домовым: «Черти живут в разных местах, как-то: в домах, лесах, водах, овинах, банях и гумнах; называются они лесовиками, домовиками, банниками и овинниками» [Власова 1995: 340]. При этом в России чертей воспринимали и как обитателей Ада, прислужников Сатаны, губителей человеческих душ.

Считалось, что черти уносят и тех детей, которых в сердцах проклинают матери, и тех, которым в недобрый час выговаривают неладное (чёрное) слово, вроде: «хоть бы леший тебя унёс». Чаще всего уносят некрещёных младенцев, оставленных без надлежащего досмотра: если родители дают им заснуть, не перекрестив, или не пожелают здоровья, когда ребёнок чихнёт. Вычислить, когда именно в сутках наступает «лихой час» не представлялось возможным (по разным версиям он наступал либо ночью, либо в середине дня), поэтому строго запрещалось ругать детей в любое время. «Год тих, да час лих», – говорит русская пословица.

Вера в то, что нечистая сила испокон веков подменяла человеческих детей, отражена в гуцульской легенде-апокрифе, рассказывающей о том, как «сотона», чтобы завладеть родом людским, подменил первенца Адама и Евы своим детёнышем о семи головах. Этот подменыш до крови кусал Еву во время кормления грудью. Сатана пообещал сделать из семи голов одну в обмен на договор с Адамом. По этому договору во власть Сатаны отдавались все последующие поколения людей. Договор был положен под плиту в море, где и находился до того, как в мир пришёл Христос. В апокрифе особо подчёркивается, что подменить первенца Адама оказалось возможным, потому что «в те времена не зажигали огонь ночью при ребёнке». Чтобы не повторились эта страшная ошибка, и ввели обычай никогда не гасить свет в помещении, где находится некрещёный младенец [Белова 2006: 47].

В иудейском фольклоре губительницей детей выступает Лилит – демонический дух женского пола. Она наводит порчу на младенцев, похищает и подменяет их. Украденных детей Лилит убивает (выпивает кровь и высасывает мозг из костей).

Одна из самых ранних историй о подменыше входит в знаменитый «Сатирикон» Петрония Арбитра (54-68 гг. нашей эры). Один из героев рассказывает «престрашную историю, невероятную, как осёл на крыше». В одном доме умирает мальчик – «любимчик нашего хозяина, мальчик прелестный по всем статьям… В то время, как мать-бедняжка оплакивала его, – а мы все сидели вокруг тела в глубокой печали, – вдруг закричали ведьмы, словно собаки зайца рвут. Был среди нас… силач и храбрец, который мог бы разъяренного быка поднять. Он, вынув меч и, обмотав руку плащом, смело выбежал за двери и пронзил насквозь женщину… Мы слышали стоны, но – врать не хочу – её самой не видели. Наш простофиля, вернувшись, бросился на кровать, и всё тело у него было покрыто подтёками, словно его ремнями били – так отделала его нечистая сила. Мы, заперев двери, вернулись к нашей печальной обязанности, но, когда мать обняла тело сына, она нашла только соломенное чучело: ни внутренностей, ни сердца – ничего! Конечно, ведьмы утащили тело мальчика и взамен подсунули соломенного фофана» [Петроний Арбитр 1990: 116-117].

В этой истории уже есть все основные черты более поздних сказок о подменышах. Во-первых, красота ребёнка (именно красивых детей чаще всего похищают фэйри). Во-вторых, ложная смерть (в сказках прямо говорится, что волшебные существа могут похитить ребёнка или взрослого человека, якобы умершего, а вместо него подкидывают заколдованное чучело). В третьих, мотив отвлечения людей от тела.

Легенды о подменышах зафиксированы не только собирателями фольклора. Даже в летописях, хрониках и религиозных трактатах встречаются упоминанию о случаях подмены детей феями и разнообразной нечистой силой. В Западной Европе самое раннее письменное упоминание о подменыше датируется началом XI века. В легенде о святом Стефане, записанной в Vita Fabulosa в X -XI вв., Сатана крадёт ребёнка, подменяя его деревянной фигуркой («idolum»).

Истории о похищенных феями младенцах встречаются у средневековых летописцев: Ральфа Коггешелла («Английская хроника» 1207-1218 гг.) и Гервазия Тильсберийского («Императорские досуги» 1210-1214 гг.). Упоминание о подменышах встречается в трудах Вильгельма Овернского, который был епископом Парижа в 1228-1249 гг. Согласно Оверни, дети демонов-инкубов обменивались на здоровых человеческих младенцев, причём подменышей выдавали характерные симптомы: «говорят, что они тощие и всегда плачущие и такие молокососы, что четыре няньки не дают достаточно молока, чтобы накормить одну. Они, по-видимому, оставались со своими няньками в течение многих лет, а затем улетели или, скорее, исчезли».

Подменышам уделено особое место в «Молоте ведьм», популярном руководстве по колдовству XV века. Эта печально знаменитая книга была написана немецким католическим священником Генрихом Крамером в 1486-87 годах. Автор ратовал за уничтожение всех, кто практикует колдовство и как-либо связан с нечистой силой. В течение почти двухсот лет эта книга в Европе занимала второе место по популярности после Библии. О подменышах в «Молоте ведьм» сказано следующее: «Если спросят, случаются ли при помощи демонов подмены детей и может ли демон переносить с места на место людей, даже против их воли, то на первый вопрос нужно ответить утвердительно, ибо и Вильгельм Парижский, в последней части сочинения «О Вселенной», говорит, что при попущении Божием демон может подменить ребёнка и перенести с места на место. Такие дети всегда ужасно плачут, и молока четырёх или пяти матерей едва ли хватило бы накормить их; они нисколько не толстеют, но делаются необычайно тяжёлыми. Из-за чрезмерного ужаса, какой они могут испытать, матерям этого не следует ни утверждать, ни отрицать, но указывать, чтобы они искали совета у сведущих людей. Бог же допускает подобное за грехи родителей, когда, например, мужья проклинают своих беременных жён, говоря: «Хотел бы, чтобы ты чёрта носила» и подобное; нечто подобное иногда произносят и несдержанные женщины» (см. [Шпренгер, Инститорис 1932: 190]).

От подмены не был застрахован никто, даже королевская семья. По сообщениям исторических хроник, в народе ходили слухи, что король Англии Карл I (1600-1649 гг.) был подменышем из-за «сварливого характера» в детстве и заявления няни о том, что у его постели таинственным образом появилась фигура и набросила плащ на колыбель спящего ребёнка.

Многочисленные слухи ходили о происхождении русского царя Петра I. В среде раскольников особенно широко распространилась легенда о царе-подменыше, сотворённом нечистой силой.

Вера в подменышей нашла отражение и в живописи. На картинах итальянского художника XV века Мартино ди Бартоломео, изображающих легенду о святом Стефане, мы видим беса, похищающего младенца из колыбели и оставляющего взамен подменыша. Художник совмещает на одном изображении два момента: внизу справа бес забирает младенца из люльки, оставляя вместо него подменыша с рогами, а слева наверху – бес уже вылетает из окна, унося младенца. В отличии от более ранней записи легенды, на картине подменыш – живое существо, а не деревянное подобие.

Рис. 1. Мартино ди Бартоломео «Легенда о святом Стефане» (XV в.).

Похищение младенца

Согласно легенде, похищенного ребёнка нашёл епископ Юлиан и вернул родителям, а бесовского подменыша сожгли на костре. Этот эпизод Миртино ди Бартоломео так же изображает со всеми подробностями. Картины, иллюстрирующие легенду, были частью алтарной композиции из Церкви святого Августина в итальянском городе Сиене. Таким образом, прихожане получали наглядную инструкцию, как следует поступать с подменышами.

Рис. 2. Мартино ди Бартоломео «Легенда о святом Стефане».

Сожжение подменыша

В Новое время страх потерять ребёнка, которого похитит и подменит нечистая сила, не угас. Знаменитый швейцарский и английский художник XVIII века Иоганн Генрих Фюзли в своей серии картин на тему самых страшных ночных кошмаров изобразил и подмену ребёнка. На картине мы видим безобразного большеголового подменыша в детской кроватки и фею, уносящую в окно настоящего ребёнка.

Рис. 3. Иоганн Генрих Фюзли «Подменыш» (1781 г.)