Итак, меня настолько заинтересовала данная книга и впечатлила, что я впервые (!) решила написать рецензию для того, чтобы ее куда-то потом выложить. В сущности, рецензий я не писала вовсе, но этим непременно надо поделиться.
Но обо всем по порядку. А привлекла меня обложка. Оформление у книги чудесное. Обложка, я считаю, вообще произведение искусства. А вставки из книг по садоводству как-то сразу окунают не только в саму тему выращивания растений, но и в другую эпоху, проникнутую особой эстетикой.
Но дело, конечно, не в обложке… Редко встретишь книгу, сама идея которой кажется настолько гениальной, что боишься разочароваться, завысив ожидания заранее. Сидишь и думаешь: «Ну это звучит как нечто, что я написала бы сама. Если бы, конечно, вообще когда-либо что-либо писала». Но, к большому счастью, эта книга не только оправдала ожидания, но даже превзошла их. Надо заметить, что я не увлекаюсь как-то по-особенному темой русского модернизма, и многие из приведенных в книге произведений мне или вовсе незнакомы, или когда-то были услышаны лишь в виде упоминаний. Но это не помешало с большим интересом прочитать данную работу от начала и до конца, что многое говорит о таланте Ольги Кушлиной доносить мысли увлекательно и поворачивать-переплетать их таким образом, чтобы оставалось только задумываться в восхищении и понимать, что я и не связала бы два этих факта вместе, пожалуй. По крайней мере, так логично и изящно. Порой мысль здесь витиевата, но это не доходит до той степени, когда начинает отталкивать. Однако, пожалуй, стоит перечитать эту книгу спустя время, чтобы постараться понять до конца. Возможно, уже с новым багажом литературных знаний…
А теперь, собственно, о знаниях и о фактах (многие из которых стали для меня чем-то не только совершенно новым, но и поразительным). Из поразившего своей простотой и гениальностью литературного:
Главное, чтобы горшочек был тесным, почва скудной и воздух не слишком теплым, - скромный «маленький человек» растительного мира.
Так пишет Кошлина о бальзамине, который встречает нас на окне в романе «Бедные люди» Достоевского. Не впервые отмечено, что этот цветок – частый житель окон людей небогатых. Однако какая красивая параллель литературы и жизни: ему ведь, этому цветку, словно и не надо ничего больше. Он, как и эти самые бедные люди, привык в своей жизни довольствоваться малым.
А вот уже из фактов не только литературных, но тоже интересных и органично вплетенных в канву повествования:
…благолепными именами взамен неприличных, несообразных с духовным званием, некогда весьма щедро одаривали священников: Тюльпановы, Гиацинтовы. Вот и у Н. Лескова в «Соборянах» «добродетельный поп» носит имя Савелия Туберозова. (Сиротам-подкидышам в воспитательных домах порою в утешение тоже кое-что из цветочных фамилий перепадало, а о сценических псевдонимах тут не место говорить, да с ними и так все ясно.)
И гораздо более печальным становится рассказ Гаршина о пальме, когда мы понимаем, что за всем этим стоит реальная подоплека и культурный контекст: в Петербурге действительно проводили своего рода эксперимент по озеленению крыш пальмами. Но растения эти, теплолюбивые, конечно со временем не прижились (их перед зимой, еле живые, приходилось заносить прислуге обратно в дома). Такова была мода, а южная пальма к суровым для нее условиям оказалась не приспособлена (зато заняла свое место в домах как неизменный атрибут эпохи и определенного достатка).
Кстати, о пальмах: «лопасти латаний» из знаменитого стихотворения Брюсова «Творчество» - это ведь тоже о них самых (вернее, о вполне определенном виде пальмы). Почему-то, когда изучали это в школе, все мне казалось, что это некий абстрактный образ движения или чувства. А все оказалось гораздо любопытнее: у матери поэта дома росли такие вот пальмы, которые и послужили одним из источников вдохновения и воплотились в программном стихотворении.
Любопытны здесь и курьезные литературные случаи: вроде тех, когда в стихах не видевших их никогда поэтов зацветали отродясь не цветущие пышными цветами криптомерии (из конкретного растение превратилось в некий абстрактный образ, которому додумали не свойственные ему черты). Не менее любопытны характерные явления эпохи (культуры и моды, такие как, например, «двойные прозрачные бокалы, в которых нижний цветок распускался прямо в воде и «вниз головой»».
Впрочем… слишком много всего любопытного для того, чтобы это можно было хотя бы перечислить. Да и зачем? Если гораздо увлекательнее – прочитать. Взглянуть по-новому на то, что казалось обыденным, или – напротив – увидеть, возможно, и не самую интересную для вас эпоху сразу вот так: ярко, сквозь калейдоскоп из разноцветных лепестков. Увидеть красоту в поэзии и в жизни, а еще в том, насколько порой в этой области явления тесно взаимосвязаны и перетекают одно в другое.
