Цитаты из книг автора «Ольга Краузе»

Валентина Петровна сама от горшка два вершка. Институт закончила в Новосибирске, в эвакуации, куда попала вместе с родителями. Вернувшись в Ленинград получила распределение в ведомственную среднюю школу при заводе «Арсенал» преподавать математику. Там же, в вечернюю смену, располагалась школа рабочей молодежи. Так что с утра она учила детей, а вечером взрослых. Сразу вспоминается советский художественный фильм «Весна на Заречной улице», снятый режиссёрами Феликсом Миронером и Марленом Хуциевым, одна из самых популярных послевоенных отечественных мелодрам, как раз про такую учительницу. А помните крылатую фразу оттуда? – «Учение, конечно, свет, только на нашей улице фонари и так хорошо горят».Взрослые ученики самые трудные: в основном ветераны войны и ребята переростки из тех тружеников тыла, которые обеспечили стране победу. Все они цену себе знали, а она кто? – ученая пигалица, «синус на косинус», как обозвал ее какой-то верзила. Обозвал в первый и последний раз, потому что получил такую затрещину от сидящей сзади черноглазой девицы, что более ни он, ни кто другой обзывать учительницу не посмел. В классном журнале эта черноглазая девица записана, как Кристина Пинько, но все ее звали просто Лушка Татышо. Причем, на Кристину Лушка отзывалась не очень.На учительницу Татышо запала серьезно. Взяла над ней опеку и стала провожать домой после школы. Провожать было недалеко, но время неспокойное, а учительница проживала на Финском переулке, рядом с Финляндским вокзалом. Того гляди нападет какой лихой человек. А Лушке-то все нипочем, она вона какая здоровенная, на такую наскочить себе на погибель.Учительнице Лушка нравилась. Вроде бы так себе, девица неотесанная, но чувствовалась в этой неотесанной такая природная сила души, такое тепло и такая надежность, что невольно только о ней и думалось.Валентина Петровна жила с мамой, отец погиб на испытательном полигоне буквально перед самым окончанием войны. Они приглашали Лушку на чай, но та стеснялась, да и общагу на ночь закрывали, так что лучше скорей разворачиваться и топать на Арсенальную улицу, в родную общагу, что располагалась ровно напротив женской тюрьмы. Как любили поговаривать соседки по комнате: «Мы не там и слава Богу!» Так и провожала ученица учительницу, пока не случилась беда. У Валентины Петровны погибла мама.

За фасадом того сада рукава или просто косынки,

– Вы что себе позволяете? Ни сегодня-завтра проверка, а у нас такой бардак! Где сторожа? Уволить всех прогульщиков к чертовой матери! И чтобы в течении недели там люди стояли! И больше никаких нафталиновых мухоморов! Нам реальные сторожа нужны, а не сиделки на паперти! Как, бригадир, найдете людей? Пока не найдете, сами дежурить будете. – Сидя на объекте, я людей не найду. Неделю не прошу, мне пару дней надо.– Ладно, а Вы, товарищ Дубровский, извольте на два дня обеспечить все объекты первой бригады живыми людьми и объяснительную мне на стол!Голубая бригада На том и разошлись. И Лёка прямиком отправилась в Катькин сад. Спасибо тетке Эрне, успела покойница нужное направление указать.Может обыкновенному человеку с улицы в этом саду ничего, кроме роскошного памятника и знать не обязательно. А про памятник известно, что в его сооружении приняли участие художник Михаил Микешин, скульптурные работы выполнили Матвей Чижов, изваявший статую Екатерины, и Александр Опекушин, создавший фигуры, окружающие пьедестал. И, кстати, автором проекта пьедестала памятника и лаврового венка вокруг его подножия, торшеров канделябров, доски для надписи под подножием монумента является архитектор Давид Гримм. Тот самый Гримм, который руководил всеми работами по созданию монумента. Орнаментальные детали фонарей были изготовлены по рисункам архитектора Виктора Шрётера, и сооружен он был в начале второй половины девятнадцатого века, к столетию восшествия на престол Екатерины II. Место это облюбовали шахматисты, а ближе к сумеркам туда наведывались для знакомства и общения люди склонные к нестандартным отношениям в любви и нетрадиционном взаимопонимании друг друга. Спросите, а Лека тут причем? – Да, да, да! Потому что именно там и только там ей было с кем посоветоваться. Потому что именно в Катькином саду рулил всевозможными делами нашего голубого и розового братства, смуглый паренек по кличке Гишпанец, который позвонил по казармам ребятам-пожарникам, перетер Лёкину тему с главной тусовщицей по военным делам, среди ленинградских геев, Нифертеткой. И буквально на следующий день, в отделе кадров на Балтийской улице