Глава 1

Слова прыгали перед глазами и не желали складываться в связное предложение.

Птицы, зеленый, листва, шумит ветер, крик… Господи, что за бред?

Я откинулась на спинку стула и потерла виски.

Сегодня утром снова поменялась погода. Небо заволокло свинцовыми тучами, поднялся ветер, резко упало атмосферное давление. В итоге у меня заныли зубы, и заболела голова, причем так сильно, словно ее сжимали металлические тиски. Теперь мне больше всего на свете хотелось переползти на диван и впасть в спячку.

Здравствуй, апрель. Знал бы ты, как я тебя ненавижу.

Я отодвинула ноутбук и попыталась вспоминать, не завалялся ли в аптечке какой-нибудь обезболивающий препарат. Память услужливо напомнила, что заваляться там ничего не могло, потому как вчера вечером я доела последнюю таблетку и допила последний целебный состав.

За лекарством следовало сходить в аптеку, однако сил на это у меня не имелось. Работать в таком состоянии я тоже не могла.

Прекрасно.

Редактор меня убьет. Перевод дурацкой книжонки, над которым я сейчас трудилась, должен быть у него на столе через две недели, и если я не переведу сегодня хотя бы одну главу, наверняка сорву все сроки.

Из прихожей донеслась трель дверного звонка. Я закрыла глаза и еще раз потерла виски.

Никого нет дома. Метеозависимая хозяйка померла от головной боли.

Неизвестный визитер уходить не спешил. За первой трелью последовала вторая, потом третья и четвертая, а затем к ней присоединился настойчивый стук в дверь. Все эти звуки эхом отдавались в моей голове.

Я тяжело вздохнула и побрела открывать дверь.

На пороге обнаружился незнакомый мужчина – молодой, высокий, темноволосый, одетый в объемную красную куртку.

– Добрый день, – сказал он. – Мне нужна Матрена Васильевна Усова.

– Здравствуйте, – ответила я. – Слушаю вас.

В глазах незнакомца появилось недоумение. Я снова вздохнула.

– Матрена Васильевна Усова – это я. Кто вы и что вам надо?

Недоумение во взгляде мужчины сменилось изумлением. Правильно. Когда люди слышат мое имя, им представляется кругленькая румяная старушка в белом платочке и цветастом фартуке, а не двадцатисемилетняя дылда в растянутых спортивных штанах и заштопанной футболке.

– Меня зовут Матвей, – справившись с удивлением, сообщил мужчина. – Мне рассказал о вас Капитон Иванович – лейтенант полиции. Он уверен, что вы можете мне помочь.

– Чем помочь?

– Видите ли, три месяца назад пропал мой брат. Его ищет и полиция, и волонтеры, но поиски не приносят результата. Время идет, и наша семья очень волнуется, особенно мама… Мы готовы на что угодно, лишь бы узнать, жив он или нет. Говорят, вы обладаете некими мистическими способностями, и можете точно сказать, ждать нам его или оплакивать.

Понятно. Дядя Капитон никак не успокоится. А ведь в его ведении кражи и грабежи, поисками пропавших людей он не занимается. Наверное, дядюшка услышал об этом деле от коллег и решил помочь несчастному семейству.

Что ж, не в первый раз, и, надо полагать, не в последний. Дядя – человек жалостливый, а потому страждущие будут идти ко мне чередой.

Я посмотрела мужчине в лицо. Матвей явно чувствовал себя глупо и неловко. Он явно из тех прагматиков-материалистов, которые верят только в науку и в возможности искусственного интеллекта. Решение обратиться за помощью к женщине с «мистическими способностями» далось ему нелегко.

Мою голову сжал очередной спазм. Я поморщилась.

– У вас есть фотография брата?

– Есть, – Матвей вынул из кармана мобильный телефон. – Но она в электронном виде.

Я махнула рукой.

– Показывайте.

Экран смартфона засветился, и на нем появился портрет худощавого темноволосого мужчины, очень похожего на моего визитера. Лицо мужчины пересекала широкая темная полоса. Матвей ее, конечно же, не видел.

– Ваш брат умер, – сказала я. – Примите мои соболезнования.

– Умер? – растерянно переспросил визитер. – Вы уверены?

– Уверена. До свидания.

Я закрыла дверь, однако Матвей тут же забарабанил в нее снова.

– Подождите, Матрена, – взволнованно сказал он, когда я ее открыла. – Пожалуйста, не торопитесь, посмотрите на фото внимательнее. Вы ведь его даже не разглядели! Быть может, вы ошиблись, и Никита на самом деле жив?

– Матвей, что вы от меня хотите? – мои зубы заныли сильнее, и я начала сердиться. – Чтобы я рассказала о судьбе вашего родственника, или чтобы дала вам ложную надежду? Никита умер. Причем, давно. Мне не нужно устраивать танцы с бубнами, чтобы это понять. Если вам не нравится мой ответ, я в этом не виновата.

– Хорошо, – кивнул мужчина. – Допустим, вы правы. Но где тогда находится тело?

– Откуда мне знать? Чтобы это выяснить, существуют специально обученные люди.

– Специально обученные люди три месяца топчутся на месте! Матрена, я вас прошу… Я заплачу любые деньги! Только скажите, где искать Никиту. Дайте хотя бы крошечную зацепку, чтобы полицейские знали, в каком направлении работать.

В глазах мужчины было столько боли, столько отчаяния, что мне стало его жаль.

– Денег мне не надо, – сказала ему. – Я, слава Богу, нормально зарабатываю сама. Однако я буду очень благодарна, если вы сходите в аптеку и купите каких-нибудь обезболивающих таблеток. У меня страшно болит голова, а лекарств в доме нет. Еще мне нужна вещь, принадлежавшая вашему брату. Картинки в телефоне для этого не достаточно.

– Сейчас все будет, – понятливо кивнул Матвей. – Подождите немного, я скоро приду.

Он вернулся через пятнадцать минут. Этого времени мне хватило, чтобы убрать ноутбук и вымыть грязные чашки. Я хотела сменить свой наряд на что-то более приличное, но передумала. Гостей я сегодня не ждала, а значит, имею право выглядеть по-домашнему.

Матвей принес ворох лекарств, включавших три вида обезболивающего, стоматологический гель и коробочку с витаминами. Я сразу же все это распаковала и выпила горсть таблеток.

Держать мужчину на пороге я не стала – пропустила в прихожую, а потом пригласила в гостиную. Там он передал мне очки – прямоугольные в тонкой металлической оправе.

– Никита носил их несколько лет, – сказал Матвей, усевшись на диван. – За два дня до своего исчезновения он сменил их на контактные линзы.

Я взяла очки в руки. Перед моими глазами тут же встала четкая картина: темная стена с трубой и большим облезлым вентилем, холодный бетонный пол и тело человека в теплом спецовочном костюме.

– Ваш брат находится в неком помещении, – сказала я. – Оно будто расположено в подземелье. Там темно и есть какие-то трубы.

– Брата убили? – дрогнувшим голосом поинтересовался мужчина.

Я качнула головой.

– Нет, он умер сам. Это случилось не сегодня и не вчера, а несколько недель назад. Кажется, я уже говорила об этом. Рискну предположить, что его погубил сердечный приступ.

– У Никиты действительно были проблемы с сердцем, – удивленно пробормотал Матвей. – Откуда вы это знаете?

– Я это вижу.

– Видите? Но как?..

Я пожала плечами.

– Выходит, вы и правда ведьма?

– Я не ведьма. Я – ведунья.

– Между ними есть какая-то разница?

– Есть, – усмехнулась я. – При желании, вы можете почитать об этом в интернете. Скажите, Матвей, ваш брат был рабочим? Я вижу его в штанах и куртке, в которых обычно ходят слесари или водопроводчики. А место, в котором он находится, напоминает колодец.

Мой визитер побледнел, а его взгляд снова стал взволнованным.

– Спасибо, Матрена, – сказал он, поднимаясь с дивана. – Похоже, теперь я ваш должник.

Он поспешно обулся и ушел.

Я же вернулась к ноутбуку. Голова больше не болела, и появилась надежда, что я закончу свой перевод вовремя.

***

Погода наладилась через три дня. Небо стало безоблачным, солнце растопило остатки снега, на деревьях зачирикали птицы, а я наконец-то вышла из дома, чтобы купить продуктов и глотнуть свежего воздуха. Мое самочувствие нормализовалось, и это было верным признаком, что температурных качелей в ближайшее время не будет.

На улице мне встретились три старушки: Клавдия Ивановна, проживавшая на моем этаже, баба Зина, обитавшая в соседнем подъезде, и еще одна незнакомая пожилая дама. Бабушки сидели на скамейке, нахохленные, как воробьи, и о чем-то оживленно беседовали. При виде меня они сразу замолчали.

– Добрый день, – сказала я, проходя мимо них.

Женщины ответили мне громким нестройным хором. Я отошла на несколько метров, а потом остановилась, чтобы поправить шнурки на кроссовках.

– Выползла на белый свет коза-дереза, – донесся до меня негромкий голос Клавдии Петровны. – Неделю носа из норы не казала, а теперь – вот она, явилась.

– Это твоя соседка? – спросила у нее третья старушка.

– Моя. Матреной ее зовут. Живет в восемнадцатой квартире, через стену от меня.

– Какое чудное имя! – удивилась старушка. – Старинное. Сейчас детей так не называют. Куда ни глянь, одни Насти, Вики и Софии.

– Имя как имя, – не согласилась Клавдия Ивановна. – Старинное, да. Так ведь Матренка – деревенская, а в деревнях, небось, такие прозвища до сих пор в ходу.

– Что ты плетешь, Ивановна? – удивилась баба Зина. – Какая ж Матрена деревенская? Я ее малышкой помню. Она в этом доме с рождения живет.

– Не с рождения, а с полутора лет, – возразила моя соседка. – А родилась она в Соловьевке. В том селе мой деверь живет, так что я про Матрену знаю больше тебя. Ее родители, кстати, тоже были соловьевские. В город же ее привезли, потому что мать от нее отказалась, а папаша от пьянки помер. Любка, Матренина мать, хотела определить девчонку в детский дом, но ей двоюродный брат не позволил, Капитон. Не по-людски, мол, это – родную кровь чужим людям отдавать. У Капитона семья большая, поэтому Матрену взяла к себе моя соседка Катерина. Она ему свояченицей приходилась – сестрой жены, стало быть. Катя в старых девах сидела, а Матрена ей по сердцу пришлась. Она ее вырастила, как родную дочь. В прошлом августе Катю машина насмерть сбила, и с тех пор Матрена живет одна.

– Бедняжка, – пожалела меня третья старушка. – Вот ведь горькая судьбина! Отчего же мать ее бросила? Чем она ей оказалась не мила?

– А тем не мила, что это не девка, а чертово отродье. У Усовых, говорят, в роду были ведьмы и колдуны. Отвороты-привороты мастрячили, водили дружбу с нечистой силой. Матрена это искусство и унаследовала. В селе говорят, будто еще в колыбели начала она видеть духов и бесов. Посмотришь ей в глаза, и кажется, словно она в один миг прочитала всю твою подноготную.

– Чушь.

– А вот и нет. Глаза у Матрены и правда особенные: то они голубые, а то вдруг становятся темными, как ночь. И взгляд такой… нехороший. Как зырнет на тебя, так пот по спине ручьями бежит. Потому Любка и решила от дочки избавиться. Страшно ей было рядом с ней находиться.

– А Катерине? Ей не было страшно?

– Катерина Матрену не боялась. Хотя и признавала, что девочка она не простая. Однако общий язык они как-то находили. Я с ними много лет жила по соседству, и ни разу не слышала, чтобы у них были ссоры или скандалы. Капитон, кстати, поддерживает с племянницей прекрасные отношения. Он в полиции служит, и она ему помогает преступников ловить. А еще к ней люди всякие ходят. Каждую неделю порог обивают. Она им колдует, а они ей за это платят.

Я поправила шнурки и пошла своей дорогой. Поначалу разговор старушек показался мне интересным, но теперь интерес пропал. Клавдия Ивановна не рассказала своей подруге ничего нового, а слушать в сто десятый раз одни и те же сплетни мне не хотелось.

В чем-то любопытная соседка была права. Я действительно родилась в Соловьевке, и моя мать действительно не захотела заниматься моим воспитанием. После смерти отца она отдала меня дяде Капитону и уехала из села в неизвестном направлении. Где она находится сейчас, я не знаю и знать не хочу. Наши дороги давно разошлись, и сходиться им нет никакого смысла.

Между тем, претензий к матери я не имею. Прежде чем покинуть родные места, она сделала мне прекрасный подарок – переписала на мое имя свой деревенский дом. В этом доме мы с тетей Катей любили проводить праздники и выходные.

Что же до ведьм и колдунов, то тут Клавдия Ивановна ошиблась. В моем роду их не было. Я первая обрела мистические способности и первая начала общаться с нечистью. К слову сказать, это определение никогда мне не нравилось. Обитатели Нави, которых принято называть нечистой силой, зачастую бывают добрее и сострадательнее многих людей. Они не распускают сплетни, не плюют при моем появлении через плечо и не прячут в кармане сложенный из пальцев кукиш.

Что же до колдовства, то я им не владею. Я не умею двигать взглядом предметы, высекать руками огонь или перемещаться порталами в далекие дали. Зато я способна увидеть то, что не увидят другие. Могу беседовать с теми, кто для обычных людей остается невидимым. Я слышу голоса трав и умею варить из них яды и целебные зелья. Я – ведунья, я ведаю то, что никогда не узнают другие.

И да – время от времени ко мне приходят люди, которые считают, будто им нужна магическая помощь. Правда, чаще всего оказывается, что помощь им нужна медицинская или психологическая. Тем же, кто стал жертвой нечисти, проклятия или несчастного случая я действительно прихожу на выручку. Но денег за свои услуги не беру, так как оказываю их от чистого сердца и считаю, что требовать за них плату стыдно и недостойно.

Когда я вернулась из магазина, соседок на скамейке не было. Там сидела только их пожилая подруга, которая живо интересовалась моей биографией. Увидев меня, она встрепенулась. Судя по всему, бабушка нарочно ждала моего возвращения. Когда же я проходила мимо, она поспешно поднялась на ноги и подошла ко мне.

– Здравствуйте. Это вы – Матрена Усова?

– Здравствуйте, – кивнула я. – Да, это я. Вы что-то хотели?

– Хотела, – взгляд женщины стал нерешительным. – Я – ваша соседка, недавно поселилась в пятиэтажке, которая стоит торцом к этому дому. Мне нужна… м-м… консультация.

Я поставила на скамейку пакет с продуктами.

– Слушаю.

– Видите ли, Матрена, с моим младшим внуком происходит что-то странное. Мне кажется, его прокляли. Или приворожили. Соседи сказали, вы немного разбираетесь в этих делах.

– Как вас зовут? – спросила я.

– Наталья Валентиновна.

– Наталья Валентиновна, не могли бы вы рассказать о внуке подробнее? Почему вы решили, что его прокляли?

– С ним случилась странная история. Неделю назад Игорь поехал с друзьями на базу отдыха. У одного из его приятелей был день рождения, и он решил отпраздновать его с баней и шашлыками. Эта база расположена на берегу Утиного озера. Знаете такое?

– Конечно, – кивнула я. – О нем все знают. Это озеро находится за городом, между Алексеевкой и Соловьевкой.

– Игорь отправился туда веселым, а вернулся хмурым и взволнованным. Родители попытались выяснить, что произошло, но он ничего не говорил. Несколько дней внук был сам не свой, а потом рассказал: прогуливаясь у озера, он встретил девушку. Она была такой красивой, что Игорь влюбился с первого взгляда. Он попытался с ней познакомиться, но девушка почему-то от него убежала. Игорь хотел ее отыскать, но она как сквозь землю провалилась. Друзья ее тоже не видели, а некоторые даже утверждали, будто такой девушки на турбазе вовсе не было. Теперь Игорю плохо. Мы думали, что его чувство быстро пройдет, однако оно мучает его и гложет. Внук перестал есть и ходить в институт, почти ни с кем не разговаривает и порывается ехать к озеру, чтобы искать свою незнакомку. Отец его не пускает, требует взяться за ум, а Игорь грубит и устраивает скандалы.

Старушка вздохнула.

– Три дня назад Игоря сняли с подоконника. Он хотел выброситься с шестого этажа. Сказал, что увидел в стекле лицо возлюбленной, и кинулся ей навстречу… Игорь утверждает, будто слышит ее голос. Говорит, красавица зовет его к себе.

– Попробуйте показать внука психиатру, – посоветовала я. – Сумасшествие у разных людей проявляется по-разному.