Глава 1. Тонкая невидимая грань

Город Давизун, домен Сендас, Тассунарская империя. 4 февраля 5738 года, утро.

Ну, казалось бы, он и так бессмертный. Если его всё же убьют, то он, спустя несколько лет, просто воскреснет в очередной раз на Утёсе в Тивнице. Как будто в первый раз, как будто не было в его очень долгой жизни на Миреме сотен смертей и сотен воскрешений. Дело привычное.

И всё равно! По мере того, как ворота в крепостной стене Давизуна всё ближе и ближе, неуверенность и сомнения на душе всё больше и больше. Саян криво усмехнулся, уж слишком мало и редко в своих многочисленных жизнях он бывал шпионом или хотя бы разведчиком в тылу врага. Гораздо чаще чиновником, сановником, генералом, даже несколько раз адмиралом, и это не смотря на нелюбовь к морю. В общем тем, кому полагается сидеть в большом роскошном кабинете и заниматься глобальной политикой по глобусу Мирема. А тут, Саян сплюнул, испугался какого-то мелкого самурая.

Как бы Саян не старался, но на подготовку похода за пределы Давизуна ушло четыре дня. От кимоно торговца из добротной хлопковой ткани пришлось отказаться сразу. Вместо него Саян купил непритязательный наряд тассунарского крестьянина из куртки и коротких, до щиколоток, штанов из грубой конопли. На голове остроконечная соломенная шляпа. И завершает образ простого работяги большой квадратный короб за спиной. Саян стрельнул глазами по сторонам, зато теперь ни одному самураю и в голову не придёт искать иноземца в толпе смиренных простолюдинов.

Да-а-а… Давненько ему не приходилось таскать на собственном горбу тяжести. Прямо на ходу Саян тихо ругнулся. Тонкие верёвки впились в плечи, не догадался сделать нормальные лямки. Зато внешне он похож на самого обычного коробейника, мелкого торговца, десятки и сотни которых каждый день проходят через городские ворота Давизуна в обоих направлениях.

Вместо ножей, горшков, обрезов дешёвой ткани и прочего нехитрого товара в коробе спрятаны книги и немного припасов в дорогу. Дня точно не хватит, чтобы найти хорошее место и надёжно припрятать книги. Окрестности Давизуна густо заселены. Как рассказал Гиор, деревни вперемежку с рисовыми полями тянутся как минимум на десять километров от городских стен. Придётся шагать ещё дальше, не меньше чем на двадцать-тридцать километров.

– Смотри, куда прёшь!

Саян испуганно качнулся в сторону. Здоровенный детина с точно таким же коробом за спиной с гордым видом прошествовал мимо. Саян глянул ему вслед, скорей всего это крестьянин из ближайшей деревни. Из короба торчат остроконечные редиски.

Время для выхода за пределы города Саян выбрал самое что ни на есть удачное. Как говорили в его время на Земле, в разгар часа-пик. Ворота открыли минут десять назад. С утра пораньше в город тут же устремились жители окрестных деревень, чтобы сбыть нехитрые продукты своего труда и приобрести нужные в быту ножи, лопаты, керамические горшки. А им навстречу напирают те, кто уже затарился вчера днём и теперь, с утра пораньше, спешит покинуть город, чтобы успеть засветло добраться до родных деревень.

Сердце испуганно дёрнулось, Саян перевёл дух. Из-за поворота показались городские ворота. Возле серых распахнутых створок, под небольшим навесом с соломенной крышей, стоит самурай, страж ворот. То, что у него отрешённый вид и скучающий взгляд, ещё ни о чём не говорит. Хватит мгновенья, чтобы на его лице появилась хищная ухмылка, а в руках оказалась обнажённая катана. В Тассунаре вот уже больше двух сотен лет царит Великий мир. Возможностей подраться, или хотя бы отрубить зазевавшемся простолюдину голову, так мало.

Плотный поток простолюдинов пересекает ворота в обе стороны. Главное, идти вперёд как ни в чём не бывало. Саян отвёл глаза. Чего ему бояться? Ведь сейчас он тассунарец по имени Саян, который спешит в родную Уранду, до которой и без того сорок километров, два дня пути.

А, чёрт! Плечи дёрнулись сами по себе. Тёмный крестьянин понятия не имеет, что написано на трёх языках на большой деревянной доске. Суровое предупреждение для всех иноземцев как и прежде висит на своём месте. За два с лишним года никто так и не удосужился исправить грубые орфографические ошибки. Вполне возможно, что не удосужился и за все двести с лишним лет.

Ворота, самурай с отрешённым взглядом и зловещее предупреждение всё ближе и ближе. Саян поправил лямки. Проклятый пот тонкими ручейками стекает по лбу и щекам. Только сейчас всплыл главный изъян казалось бы идеального плана: пусть Саян оделся как крестьянин, только у него нет и десятой доли силы и выносливости самого обыкновенного крестьянина. Остаётся надеяться, что обильная испарина не вызовет подозрений у стража ворот. В конце концов великолепная Гепола с каждой минутой жарит землю всё сильнее и сильнее, за спиной тяжёлый короб с товарами. Ну как тут не вспотеть?

Саян покосился на зубцы городских стен. Вот уже два с половиной года он живёт в Давизуне, однако за его пределами не был ни разу. Да, Гиор много и охотно рассказывал о деревнях по ту сторону. Однако слуга и помощник сам очень редко выходил наружу, так что вполне мог что-нибудь напутать.

Надвратная башня нависла над головой. На верхней площадке за кирпичным парапетом за потоком простолюдинов наблюдает ещё один самурай. Саян нервно сглотнул. Кажется, будто страж ворот смотрит прямо в глаза и в предвкушении поглаживает пальцами рукоятку грозной катаны. Саян опустил глаза. Пока он на этой стороне, то он законопослушный иноземец. Но! Стоит только пересечь тонкую невидимую грань под надвратной башей, то… Лучше не думать. Сейчас он не марнеец, а тассунарский коробейник.

Самурай возле ворот под соломенным навесом зевнул. На миг ленивый взгляд будто прожёг во лбу дырку. На холённом тщательно выбритом лице сквозь лень и скуку пробивается высокомерие. Если выразиться научным языком, то Тассунарская империя переживает период разложения феодализма. Многие рядовые самураи живут ни чуть не богаче простых ремесленников. Часто они вынуждены подрабатывать на жизнь торговлей или тем же ремеслом. Зато спеси в каждом хватит на добрую сотню простолюдинов. Вот и страж у ворот медленно, как бы нехотя, как бы делая окружающим большое одолжение, поправил заткнутые за пояс мечи, самый главный признак своего высокого социального статуса.

Либо сейчас, либо никогда! Саян, словно в штыковой атаке, упёрся взглядом в затылок идущего впереди крестьянина. Как не старайся, кровь бурлит, сердце стучит, а в спину между лопатками то и дело втыкается подозрительный взгляд стража ворот. Хотя, какой, к чёрту, взгляд? Сейчас для самурая под навесом не существует отдельных крестьян и коробейников. Сейчас перед ним струится безликая серая масса, что день за днём протекает под надвратной башней в обоих направлениях.

Затенённый проход под надвратной башней похож на туннель. Саян машинально пригнул голову. Гул голосов и топот десятков ног гулким эхом отражается от кирпичного свода. От чего кажется, будто через ворота напролом прут толпы людей.

Ещё немного! Ещё чуть-чуть! От напряжения Саяна прошиб холодный пот. Выход из-под надвратной башни подобен свету в конце туннеля. Ещё момент! Вторые наружные ворота близки как никогда. А там…

– Апчхи!!!

Саян резко дёрнулся вперёд, будто у него за спиной рванул бочонок с порохом.

– Что? Испугался?

Саян медленно обернулся. Позади топает низкорослый мужичок в крестьянской куртке, который прямо рукавом вытирает сопли.

– Прости, парень, – мужичок смачно сплюнул на пыльную дорогу, – кашель, проклятый, замучил.

– Будьте здоровы.

Все два слова, самое обычное пожелание в подобной ситуации, с трудом выскочили из горла. А всё нервы проклятые. В конце концов, сколько же можно себя накручивать.

Наконец над головой во всю ширь развернулось голубое небо. Городские стены будто отскочили за спину. Саян счастливо улыбнулся, перед ним во всю свою великолепную и величественную ширь развернулся Большой внешний мир. Боже, насколько же он велик, когда взгляд то и дело больше не упирается в кирпичную стену или не тонет в море. Ни один страж ворот с острой катаной так и не окликнул его. И чего, спрашивается, было сходить с ума?

С каждым шагом с плеч будто скатываются огромные глыбы. Кажется, будто тяжёлый короб за спиной становится всё легче и легче. Ноги сами несут тело по пыльной дороге. От счастья хочется пуститься в пляс и корчить рожи самураям на стенах. Только, конечно, Саян сбавил шаг, не стоит так глупо палиться.

Через две минуты Саян всё же остановился и оглянулся. Ворота остались далеко позади. Перед створками и на верхней площадке башни никого не видно. Никто и не собирается пускаться в погоню за коварным иноземцем, который возомнил себя самым умным и хитрым. Всё нервы проклятые, нервы. На самом деле выбраться за пределы Давизуна оказалось легко и просто. А то были глупые мысли арендовать лодку и уплыть тёмной ночью. Превеликий Создатель всего сущего, Саян закатил глаза. Тогда бы его точно поймали.

Соломенные сандалии лихо шлёпают по пыльной дороге. На душе легко и свободно. Спесивые самураи со страшными мечами остались далеко позади. Это даже интересно. Саян, словно на экскурсии в зоопарке или в туристической поездке в экзотическую страну, завертел головой по сторонам.

Окрестности Давизуна и в самом деле плотно заселены. Многочисленные деревни с деревянными домишками крестьян с треугольными крышами и рисовыми полями тянутся по обоим сторонам дороги. Лишь где-то там, на горизонте, угадывается тёмная громадина Шхуванского отрога. Тассунара, вообще-то, на три четверти горная страна, это Саян запомнил ещё по прошлой жизни. Почему и получается, что большая часть населения концентрируется в долинах.

Дорога под ногами больше всего похожа на широкую тропинку по среди рисовых полей, ну ни малейшего намёка на камень или кирпич. И ничего похожего на колею, хотя движение весьма интенсивное. Секрет прост – в Тассунаре на удивление очень мало колёсного транспорта. Только иногда для перевозки особо тяжёлых грузов, например, камней или брёвен, используют большие фургоны с широкими и высокими колёсами. За два с половиной года жизни в Давизуне Саян видел такие от силы раз пять.

Крестьяне традиционно таскают свои пожитки на собственном горбу в больших коробах либо на длинных шестах. Путники побогаче, чаще всего самураи, передвигаются верхом. Остальных таскают в паланкинах, специальных закрытых носилках, крепкие парни в набёдренных повязках.

– Гап! Гоп! Гап! Гоп! – раздались за спиной ритмичные выкрики.

Саян тут же прижался к обочине. Мимо резво проскочил паланкин, маленький домик с покатой крышей на длинном толстом шесте. Носильщики в одних набёдренных повязках бегут почти не сгибая ноги. Монотонная речёвка задаёт ритм. Саян улыбнулся, у переднего носильщика, самого крепкого и здорового парня, спина и плечи покрыты синими татуировками. Не иначе у него были проблемы с законом.

В подобных паланкинах жутко неудобно. Трясёт как на бешеной кобыле. Зато быстро. Носильщики часто меняются на почтовых станциях вдоль дорог. Так что паланкин, по местным меркам, весьма быстрое средство передвижения, особенно если нужно добраться до какого-нибудь города вдали от морского побережья.

Да-а-а… Саян в очередной раз поправил тонкие лямки. Если в Давизуне всё же заметны веяния времени, то в сельской местности Тассунара осталась такой, какой была больше пяти сотен лет назад. Ничегошеньки не изменилось. Хотя…

На развилке двух дорог Саян остановился. Та, что поуже, сворачивает в сторону большой группы крестьянских домов в окружении бамбуковых зарослей. Заметно возросла численность населения. Стен Давизуна уже не видно, а деревни и поля всё тянутся и тянутся по обоим сторонам дороги сплошной полосой. Раньше такой плотностью мог похвастаться разве что Абреф, прежняя столица Тассунары.

Как же жарко. Саян, прямо рукавом курки, смахнул со лба пот. Как будто и впрямь простой крестьянин, который что-то там краем уха слышал об этикете. Образованный и воспитанный торговец непременно воспользовался бы платочком. Только и платочек, и кимоно торговца остались в Давизуне.

Действительно жарко. Гепола перевалила за полдень. Бодрым шагом Саян отмахал не меньше двух десятков километров. Не удивительно, что желудок недовольно урчит, а горло дерёт жажда. Впрочем, вот и отличное решение обоих проблем.

Недалеко от очередной развилки дорог стоит небольшая чайная, просторный навес на тонких квадратных столбах. На широкой вывеске нарисован зелёный чайник, а под ним надпись для более образованных посетителей: «Чайная Накса». Как несложно догадаться, Накс – владелец чайной, скорей всего простой крестьянин.

Деревянные настилы в тассунарских домах заменяют полы. Чтобы сэкономить время и не снимать лишний раз пыльные сандалии или гэта несколько посетителей присели прямо на край настила. В основном крестьяне в точно таких же как у Саяна коротких штанах и куртках. Остроконечные соломенные шляпы небрежно валяются рядом. В глубине чайной потрескивает большой очаг, над пламенем висит сразу три закопчённых чайника.

А какие ароматы. Саян осторожно опустил тяжёлый короб на землю и с наслаждением распрямил спину, словно гора с плеч. Кажется, подпрыгни, и тут же улетишь в небеса.