— Вот что, Люк, дружище, давайте-ка начистоту, — сказал я. — Каждому из нас отпущено столько-то лет. Столько-то женщин. Столько-то книг. Изменить это мы не в силах. Так чего ради стесняться?
— А чего ради стесняетесь вы? — откликнулся он.
— По привычке. Но вот Моэм — вы его знаете? — писал, что был в детстве застенчив, а потом понял, что это совсем ни к чему. Мы же создали Бога хуже, чем Он — нас. Это никакое не богословие, но со мной тут вряд ли кто-нибудь будет спорить. Может быть, нужно раскрыть себе глаза? И развязать руки? Что, если это и есть настоящий благочестивый шаг?
— А вы попробуйте, — сказал Люк. Он даже как-то одушевился. — В самом деле, это можно представить. И вовсе не нужно нарушать закон — вам ведь не этого хочется. И совсем другое дело — махнуть рукой на условности, гулять там, где нравится, заговаривать с первой встречной, получится — хорошо, нет — тоже, может быть, хорошо, ночевать на дворе, смотреть на звезды… Ну и дождаться, конечно, когда все надоест, раскаяться и вновь взять себя в руки. Это называется — отпуск (vacations). Иногда его, точно, не хватает…