© Олег Еремин, 2019

ISBN 978-5-4483-7096-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Рождение будущего

Интермедия

В июле 1988 года Советский Союз запустил две автоматические межпланетные станции «Фобос». Они должны были подлететь к спутнику Марса, провести фотографирование с большим разрешением и посадить на его поверхность автоматическую станцию и робота-попрыгунчика.

1 сентября 1988 года из-за ошибочной команды была потеряна станция «Фобос-1».

27 марта 1989 года – прервалась связь с АМС «Фобос-2». Достоверно причину определить не удалось, предполагается отказ бортового компьютера.

9 ноября 2011, в рамках программы «Фобос-грунт» российского космического агентства, состоялся запуск очередной экспедиции к Фобосу, которая должна была в 2014 году доставить образцы грунта со спутника Марса на Землю, но в результате нештатной ситуации (предположительно программного сбоя), станция не была выведена на расчётную траекторию, и 15 января 2012 года упала в Тихий океан.

На 2024 год планируется запуск российского космического аппарата «Фобос-Грунт 2».

Интересно, удастся ли ему добраться до несчастливого спутника, разобраться, что за странные борозды на его поверхности и что находится в пустотах, занимающих треть объема?

Реальность изменчива. Каждый миг рождается множество Вселенных. Сначала они отличаются на самую малость. Но постепенно расходятся в стороны, как ветви растущего дерева.

Этот мир отпочковался от нашего где-то во второй половине двадцатого века. Сначала различия были совсем незначительными, но в конце лета 2016 года, по второму закону диалектики, количество перешло в качество. Эту реальность стало все быстрее относить от той, в которой мы живем. Но, несмотря на это, мир, описываемый мною, не выходит за пределы возможного. События в нем пошли по другой ветке вероятностей, оставаясь на том же дереве.

Глава 1. Заложница

14.05.2017. 8:05

ПГТ Раздольное, Республика Крым

– Я пошла!

– Пока! Удачной учебы! – отозвалась мама с кухни.

Вполголоса, чтобы отца не будить. Сегодня суббота, и он будет отсыпаться чуть ли не до обеда.

– Мам! – спохватилась я. – Мы с Дашей и Верой немного погуляем после школы.

– Ладно, – покладисто согласилась мама. – Только, если будешь задерживаться – позвони.

И я убежала.

Ну, то есть быстро, вприпрыжку, сбежала по лестнице с нашего третьего этажа и скорым шагом вышла во двор.

До занятий еще двадцать пять минут, а идти мне минут пятнадцать. Моя школа в самом центре поселка, а живем мы на южной окраине в одной из пятиэтажек.

Я, как обычно, не стала выходить на Евпаторийское шоссе, а пошла западнее, по Гоголя. Так быстрее, да и машин почти совсем нет.

И, вообще, мне нравятся такие тихие зеленые улочки. Особенно субботними утрами, когда все нормальные люди спят и только одинокие школьники плетутся на учебу.

Я поправила на спине рюкзак и двинулась по узким дорожкам между частными домиками. Мой поселок почти весь одноэтажный. Только небольшой микрорайон с несколькими хрущевками, в одной из которых я живу, да многоквартирными двухэтажными домами.

Мимо них я и шла. Утро было теплым. Вовсю чувствовалось приближение лета, и я оделась тоже по-летнему. Юбка, гольфы, блузка и форменная жилетка.

Ветер немного холодил голые коленки, но это было даже приятно. И, вообще, настроение у меня было очень хорошее. Суббота, из уроков только английский, русский и история. А потом неделя с хвостиком и – каникулы! Я стану семиклассницей и впереди целое лето! Можно бездельничать, гулять с подружками, ездить или просто ходить пешком на совсем близкое море. А вечерами играть, сколько захочу, на компьютере. Брат, уходя в армию, оставил его в мое полное распоряжение, правда, пригрозив, что если я хоть что-нибудь сотру, то он открутит мне голову, когда вернется. Но я же осторожная! Только несколько игрушек поставила и все. Ну и анимэшки свежие качаю, естественно. Через полгода, когда Андрей демобилизуется, заставлю его все их посмотреть. А вот нечего свою младшую сестру на японщину подсаживать!

Я вышла на угол Гагарина и повернула налево по переулку в сторону Гоголя. Справа очередные домики, слева – пустырь.

С севера, со стороны моря, раздается отчетливый стрекот летающих вертолетов. Наверное, двух или трех. Но я к такому уже привыкла. Все-таки до украинского берега километров двадцать, а там, после отставки президента, опять какая-то заварушка. В новостях говорят, что нацисты взяли власть и объявили еще одну мобилизацию.

А я беспокоюсь за Андрея. Их часть возле Красноперекопска, почти на самой границе. Скорей бы он вернулся из армии!

Шум вертолетных винтов вроде как приближается. Интересно, кого они ловят?

А еще вон впереди солдаты идут. Шесть человек в камуфляжке с большими рюкзаками и оружием. Странно, что не на броне. Обычно пограничники на БТРах разъезжают, берег патрулируют.

Я чуть замедлила шаг. Почему-то стало тревожно. А военные шагают мне навстречу, и лица у них какие-то озабоченные и нервные, что ли.

Посмотрели в мою сторону и о чем-то тихо, но очень напряженно заспорили. Потом один, наверное, командир, что-то вполголоса приказал, и ко мне направился молодой парень, высокий и светловолосый.

Я совсем остановилась, глядя на него. Что-то в его походке и взгляде не нравилось. Где-то в животе заворочался холодный комок страха.

– Девочка, не подскажешь, как выйти к Сенокосному?

– По проулку, – я махнула рукой назад. – А, как выйдете на шоссе, то по нему все прямо.

– Спасибо.

Все это время он продолжал подходить, и вдруг резко скакнул ко мне, крепко схватив за левое предплечье.

– Ай! – вскрикнула я.

– А ну – тихо! – и жесткая ладонь накрыла мой рот, гася крик. – Идем с нами!

Парень выпустил мою руку и двумя движениями скинул с моих плеч рюкзак. Тот больно ударил по пятке. Это вывело меня из обморочного оцепенения. Я дернулась в сторону, но сильная рука обхватила меня за плечи, прижала к правому боку солдата.

Что-то твердое и угловатое вдавилось в левый бок. Больно! А шершавая лапища плотно закрывала рот, так что я могла лишь мычать что-то нечленораздельное.

Страх навалился так, что подгибались колени, и, если бы военный меня не держал, я, наверное, рухнула бы на пыльную дорожку.

А парень между тем быстро зашагал, таща меня за собой, к узкой, заросшей бурьяном тропинке, ведущей мимо заброшенного здания конторы овощехозяйства. Остальные четверо обступили нас, прикрывая сзади.

И все-таки нас заметили:

– Эй, куда вы ведете девочку? – раздался позади громкий окрик.

Парень резко развернулся, вынуждая меня сделать то же самое. Я скосила глаза и увидела, что к нам быстро вышагивает пожилой мужчина в деловом костюме. Лицо его было знакомым, но я не помнила откуда.

– ******! – матерно выругался старший из военных и, сбросив с плеча автомат, вскинул его и нажал на спуск.

Гром выстрелов встряхнул меня, в ушах зачесалось. Очередь опрокинула мужчину навзничь, он коротко дернулся на пыльной земле и затих.

– А теперь – ноги! – гаркнул стрелявший.

Мой пленитель разжал ладонь, закрывающую мой рот, взял меня на руки, подхватив под коленки и, тяжело дыша, припустился по тропинке.

Я глубоко вдохнула воздух и закричала.

Парень зыркнул на меня, но не стал ничего говорить. Наверное, после автоматной очереди мои крики их уже не волновали.

Дорожка миновала дом и, через проем в заборе с остатками сломанных ворот, вывела нас на площадку бывшего тепличного хозяйства.

Солдаты уверенно побежали к зданию овощебазы – приземистому, одноэтажному, с плоской крышей. Оно тоже было заброшено. Вдоль стен высились покосившиеся штабеля ящиков, а стекла в узких редких окнах были выбиты.

Один из военных обогнал остальных и с разбега впечатал ногой по хлипкой деревянной двери.

В ней что-то хрустнуло, и она рухнула внутрь. В пахнущий гнилью и плесенью полумрак.

– Кот, Таркан, Билый – к окнам, держите периметр! – скомандовал старший. – Швидкий – со мной, осмотримся. Звир, упакуй пленницу!

Военные разбежались, а Звир разжал руки, и я упала на грязный пол. От удара даже в глазах потемнело. Правое бедро сильно-сильно заболело. Синячища, наверное, будет!

Солдат сбросил с плеч рюкзак и вынул из бокового кармашка моток веревки. Я с ужасом смотрела на него снизу-вверх.

И вдруг меня как подбросило: «Бежать!»

Я, сначала на четвереньках, выпрямляясь с каждым шагом, кинулась к спасительному яркому прямоугольнику дверного проема.

Но сильные пальцы впились в ворот жилетки, прихватив прядь волос, и рванули назад. Я взвизгнула и опрокинулась на спину.

Сверху навалилось что-то огромное и тяжелое, подмяв под себя, выворачивая руки так, что я вынуждена была перевернуться на живот. Кисти перехлестнула веревка. Она больно врезалась в запястья, стискивая их.

Потом тяжеленный парень уселся на мне верхом, лицом к моим ногам и так же жестко связал лодыжки. Поднялся, подхватил меня подмышки и отволок в темный угол. Кинул в него, сам оставшись стоять, возвышаясь надо мной как башня.

Страх опять скрутил мои внутренности. Он, то усиливался, то чуть ослабевал. А вот сейчас накатил так, что я сжалась в комок, вся дрожа. Слезы, не переставая, текли из глаз, а внутри все закаменело от ужаса. И в то же время я все слышала и понимала.

Из дальнего угла помещения раздалась автоматная очередь. Я вздрогнула всем телом.

– Кот, что там? – крикнул старший.

– Менты, – отозвался боевик. – Я – шуганул.

– Понятно. Ну, будем ждать более серьезных гостей.

– ***во, что задание провалили, – проворчал Звир.

– Это как сказать, – откликнулся командир. – План «А» да, по ***** пошел, мины не заложили. И засаду на ватников не устроили. А вот план «Бэ» вовсю реализуем.

– То есть?

– Отвлечь на себя внимание и, взяв заложников, тянуть время. Чтоб другим группам легче было действовать.

– Ось воно означэ як, – задумчиво протянул Швидкий. – А ми значить в розхид?

– Почему в расход? – не согласился командир. – У нас есть защитница. Так что побузим, а потом уйдем вместе с ней.

– Если будет куда уходить, – тихо проговорил Звир, усевшись рядом со мной. Обнял меня за плечи, притиснул. – А ты не боись, все образуется.

Но мне от этого почему-то стало еще страшнее.

Я не знаю, сколько прошло времени. Солдаты негромко переговаривались, шутили. Звир все так же сидел рядом, иногда поглаживая меня по голове. Даже достал бумажный платок и вытер мне лицо. Другие солдаты подсмеивались:

– Не*****ю ты себе работенку нашел! Мы тут москалей выцеливаем, а ты с девчонкой.

– Каждому свое! – отшучивался он.

У меня от тугих веревок сильно затекли кисти и стопы. Руки я вообще не чувствовала. Только боль в запястьях. Но я боялась об этом сказать или попросить развязать.

Наконец, снаружи послышался приближающийся шум моторов и погромыхивание.

– Командир, кавалерия пожаловала! – окликнул Кот. – Два бэтэра.

– Значит, пора поговорить. Звир, тащи девчонку к двери.

Парень опять подхватил меня подмышки и, прижимая к себе, неловко откинувшись назад, просеменил к дверному проему. Поднял повыше, закрываясь как щитом, встал напротив входа.

После сумрака овощебазы свет ударил по глазам. Я щурилась, пытаясь разглядеть окружающее. Бронемашину, виднеющуюся из-за кирпичного забора. Зеленые шлемы солдат, на мгновение появляющиеся из-за него и тут же прячущиеся.

– Эй, у нас заложница! – Громко прокричал командир диверсантов. – Если что, мы ее прибьем! А еще у нас куча взрывчатки, если ****ет, от девчонки ничего не останется. Так что давайте жить мирно!

– Какого ***** мирно? – отозвался далекий голос. – Отпустите девочку и по одному без оружия выходите. Тогда *****ть не будем.

– Ни! Це неможливо! – перешел на украинский командир. – Ми краще тут посидимо.

– Как знаешь! Только девочку не трожьте, а то *** поотрезаем и в **** заткнем!

– Уноси мелкую, – тихо приказал командир Звирю. И тот уволок меня в темноту.

И опять потянулись мучительные минуты или часы. Не знаю. Временами диверсанты принимались стрелять. Короткими скупыми очередями. Но, мне кажется, скорее, чтобы о них не забывали. Военные им не отвечали.

Потом командир боевиков скомандовал:

– Швидкий, Звир, замените Кота и Билого. Кот – с девчонкой.

Швидкий ушел, и вскоре к нам подошел невысокий плотненький мужчина. Он протянул руку Звирю, помогая встать, а сам уселся рядом со мной. Приветливо спросил:

– Тебя как зовут?

– Н-настя… – ответила я. Он был первый, кто со мной заговорил.

– Как самочувствие? Что-нибудь хочешь?

– Руки… и ноги… очень болят, – выдавила я, не в силах больше терпеть.

– Дай-ка посмотрю.

Он развернул меня лицом в угол и завозился с моими руками. Я вскрикнула от резкой боли.

– Звир! – громко позвал Кот. – Ты что, с девушками совсем не умеешь обращаться?

– А что? – ответили из темноты.

– На*** было так веревки затягивать? – и, повернувшись ко мне: – Я сейчас развяжу, только ты никаких глупостей не делай, ладно.

Уж какие там глупости?! Кисти, когда я их поднесла к лицу, повисли как тряпочки. А на запястьях иссиня-багровые полосы.

Вскоре руки начали оживать и я об этом очень пожалела. Было так больно, что я не могла даже кричать, только скулила, свернувшись в калачик.

А Кот гладил меня по спине.

Потом он нагнулся к моим ногам и тоже развязал.

Командир что-то недовольно проворчал, но мой новый охранник ответил:

– Да куда она убежит? Она и встать-то с полчаса не сможет! А я минут через десять снова ее свяжу, но не так жестко.

Когда боль немного утихла, он протянул мне фляжку, и я, неловко взяв ее все еще непослушными руками, жадно отпила прохладной воды.

– Вот и славно, давай ко мне под крыло.

Он обнял меня за плечи, еще раз погладил по голове, отведя с лица спутанные пряди волос. Сказал:

– А ты красивая. Наверное, мальчики заглядываются.

Я почему-то смутилась.

А он плотнее меня прижал и провел левой рукой по груди. Я вздрогнула.

– О! Уже что-то есть! – обрадовался парень.

Ну да, я одна из первых среди одноклассниц, у кого начала фигура вырисовываться… в нужных местах.

– Кот, перестань приставать до дивчини, – послышался незнакомый голос. Это Билый, поняла я.

– А тебе завидно?

– Она ж ще маленька.

– Де нет, вполне себе взрослая девушка, правда, ведь, Настя?

Я в панике сжалась. Мне совсем не нравилось то, к чему идет разговор.

– А давай мы с тобой поиграем, а? Уверен, тебе понравится, – и его рука легла мне на бедро.

– Нет! Не надо! – взвизгнула я, пытаясь вывернуться из внезапно ставших сильными объятий.

А рука лезет куда-то совеем уже…

Я почти вырвалась, но была схвачена за волосы на затылке.

Кот, больше не изображая дружелюбия, уткнул меня лицом в куртку так, что мой крик угас, и теперь безжалостно меня лапал.

Это было так невыносимо мерзко, страшно и больно, что я превратилась в бьющегося в агонии зверька.

– Нет! Нет-нет-нет! Спасите! Не надо!!! Ай!!!

– Видпусти ие, козел! – рык Билого.

– А те чё, тоже охота? – с довольным сопением отозвался мой мучитель. – Так присоединяйся! Держи ей ноги!

– Ах ти, рик! У мене дочка така!

Рывок, возня надо мной, звуки ударов. Выкрики.

Я, прижав коленки к груди, смотрю снизу-вверх, как дерутся двое здоровенных, одетых в одинаковую форму мужчин.

– Прекратить! – орет командир.

Громоподобный выстрел заставляет меня вздрогнуть всем телом.

Кот оседает, держась за живот. В руке Билого тупоносый пистолет.

– Придурки! – голос командира тонет в грохоте, который наваливается со всех сторон.

Я вижу, как летят кирпичные осколки от пробиваемых навылет стен. Как отброшенной куклой падает на груду досок Звир.

Как командир наставляет на меня черную дыру автоматного дула.

И как Билый в последний момент закрывает меня своим телом. Валится на меня подергивающейся грудой, заливая чем-то теплым, липким, неприятно воняющим.

А затем что-то влетает в дверной проем и ослепительный свет выжигает помещение.

Я жмурюсь, но поздно. Перед глазами ярко-зеленая пелена.

Мамочки!!!

Грохот смолкает, но затем опять накатывает, уже совсем рядом, короткими очередями. Не знаю, сколько это длится. Мне страшно!!! Страшно-страшно-страшно!!!

Грубый голос:

– Вот она, в углу.

Тяжесть от придавливающего меня тела исчезает.

– Она вся в крови, командир, но вроде живая. Девочка, ты как?

Мотаю головой.

Руки, грубые, мужские. Опять меня трогают!

– Не-е-е-ет!!! Пустите!!!

Извиваюсь и даже кусаю за что-то.

– Ай! Зараза! Она кусается!