© Олег Белоус, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

* * *

Олег Белоус

Родился в семье военного и не мыслил себе другого пути в жизни. В 1985 году закончил военное училище. После выпуска служил на крайнем юге СССР, а с момента образования МЧС – в его рядах. Сначала на Южном Урале в спасательном подразделении, потом в органах управления ГОЧС небольшого южно-уральского городка. В 2011 году уволился со службы и в настоящий момент работаю в авиационной отрасли. Фантастикой увлекался всегда, особенно нравится "попаданческая" фантастика, когда герой из настоящего, попав в прошлое или будущее, меняет ход истории и судьбу всего человечества…

* * *

…И мечом, и всем достоянием своим послужу честно и грозно,

воистину и без обмана, как достоит верному слуге Светлой Милости Твоей…

Предисловие

Где-то, то ли в сингулярности¹, то ли в иной Вселенной, а возможно, реальности, встретились два безмерно древних, помнивших еще прежнюю, до Большого взрыва, Вселенную, существа или сущности. Как правильнее их называть, не смогут определить даже они сами. Два извечных противника, для которых давным-давно лишь бытие оппонента привносило в существование какой-то осознанный смысл. Одно из них вечно стремилось к злу, но частенько результатом его усилий парадоксальным образом становилось добро. Другое стремилось к добру, но так целеустремленно, что походя творило и настоящее зло. За безмерно долгую жизнь они перепробовали все: гасили и вновь зажигали звезды, сеяли жизнь и уничтожали ее в яростном пламени кварковых взрывов; они воплощались в аватарах², и создавали могучие галактические империи, и рушили их в пламени и крови межзвездных войн и социальных потрясений; они познали безграничную и самопожертвенную любовь и всепоглощающую ненависть. Перепробовали все, но были побеждены бичом бессмертных – скукой…

– Твоя ставка бита, – с ехидством в голосе сообщило одно из существ другому. Переговаривались они, конечно, не с помощью примитивных и банальных звуковых волн.

– Случайность, так нечестно, – слегка раздраженно возразило другое.

– Нет, нет, – продолжало ехидничать первое, – мы с тобой договорились, что в случайные события мы не вмешиваемся. Судьба сыграла на моей стороне, и твоих любимчиков homo³ больше нет.

– Просто ты боишься честной игры и, как всегда, жульничаешь!

– Ты меня поймало на обмане? – подбавило металла в голос первое.

– Нет, – задумчиво протянуло второе. Неожиданно оно оживилось: – А давай пари! Я выдерну из прошлого одного homo. Самого обычного, но со знанием того, что должно произойти. Предлагаю переиграть партию. Спорим, что на этот раз все пойдет по-другому, и homo выживут!

Перед собеседниками появилось нечто похожее на струйку пара, но почему-то не рассеивающуюся: выдернутая из прошлого эфемерная сущность, которую религия называла душой, а ученые – аурой человека. Силовыми щупальцами первое подтянуло ее поближе и несколько мгновений внимательно вглядывалось внутрь: драчун, насмешник и бабник – ничего необычного для расы homo. Все именно так, как и сказал его извечный соперник. Вроде никакого подвоха, все честно…

– Ну, таких было, наверное, миллионы, если не миллиарды, – с сомнением произнесло первое, – какой смысл выдергивать именно этого?

– Немного знаний о грядущих событиях дадут ему шанс изменить историю. Пусть нас рассудит фортуна! – второе выжидательно и ехидно уставилось на собеседника.

«Партия, действительно, получилась слишком короткой; оттого даже победа не так сладка…» Первое ненадолго затихло, еще раз глянуло на смотрящего с вызовом соперника. Оппонент задумал что-то, что оно пока не понимает, но даже такому древнему и мудрому существу или сущности, как первое, присущи любопытство, азарт и страх перед тем единственным, что страшно вечным существам – скукой.

– Согласно! – слово сказано. Пари заключено…

Глава 1

Даниэль Соловьев или, как он разрешал называть себя близким друзьям и многочисленным приятелям и подружкам, Дэн, толкаясь и сам получая толчки, двигался в густой и потной толпе одетых в легкие и яркие одежды а-ля Латинская Америка людей по соединяющему на высоте пятидесятого этажа два соседних небоскреба переходу. Местное светило, роскошно-зеленое, немного большего размера, чем привычное землянам, неторопливо склонялось к позеленевшему горизонту. Изумрудные блики нежно, словно лапки котенка, пробегали по цепляющимся за шпили разбросанных вдоль avenida⁴ и la calle⁵ городских небоскребов белоснежным тучам. Если бы не прозрачный потолок всего в трех метрах над головой, то можно было бы поверить, что движешься по пешеходной дороге. Впрочем, чтобы убедиться, что ты высоко над землей, достаточно бросить взгляд вниз. В сотне метров под ногами в несколько рядов текут густые реки электромобилей и топтеров. Между ними зеленеют, несмотря на позднюю осень, островки деревьев: привезенные с Земли вековые чинары, маслины, широкоплечие дубы вперемешку с похожими на великанские темно-зеленые кактусы странными аборигенными растениями, сумевшими приспособиться к новым природным условиям на планете после терраформирования.

Пешеходы бесцеремонно толкались локтями, наступали в тесноте на ноги, громко и эмоционально разговаривали, по-южному бурно жестикулируя и ругаясь на местном диалекте испанского. Усталая дневная смена возвращалась с работы. Скоро дом, можно будет зайти в одно из многочисленных un cafe⁶ и просмаковать чашечку густого ароматного кофе, а потом расслабиться в кругу семьи. Сверкающая на осеннем солнце тысячами стекол башня Майор (Большая башня) с каждой минутой приближалась.

Несмотря на то, что празднование Дня мертвых⁷ через полмесяца, пот катится по спине даже в легкой рубашке навыпуск. На широте столицы царила тропическая жара. За три месяца пребывания на планете Дэну успело все осточертеть. И она сама, и люди, ее населяющие, и даже приводившие вначале в восторг природа и климат, так отличный от вечных холодов ставшей родной Новой Сибири. Но ничего не поделаешь: пока не закончит с заданием, придется терпеть.

Внешностью он ничем не отличался от окружающих. Легкие светлые штаны, дешевая, по-попугайски пестрая рубашка навыпуск за десяток песо, коротко постриженные смоляные волосы, почти ежик, смуглая кожа. Типичный латинос. Лишь одно выделяло его из толпы: черные очки, какие сейчас мало кто носил. При нынешнем развитии медицины гораздо легче сделать простейшую операцию и восстановить зрение, чем возиться с отжившим атрибутом далекого прошлого. Зрение Дэн имел стопроцентное, но очки носил: очень уж они были непростые. Изделие профессионалов из мастерских службы безопасности Новороссийской федерации имело много дополнительных функций, очень полезных для полевого агента. Вмонтированные в дужки очков микрокамеры позволяли, по желанию, приблизить или удалить изображение, видеть, что происходит за спиной. Функции крайне полезные. До встречи с патриархом его скромная персона не вызывала ни малейшего подозрения со стороны спецслужб планеты – Дэн мог в этом поклясться. С «резаком»⁸ он не встречался и вообще вел себя паинькой, но после конспиративной встречи необходима максимальная осторожность – нет ли за ним НН⁹? Потому как встречу с патриархом пришлось проводить лично и онлайн. Переговоры по средствам связи на деликатную тему не проведешь. Компьютерная техника двадцать четвертого века позволяла создавать неотличимые от живого человека симуляции. А провокации – любимый метод охранных служб местного диктатора Хуана Карлоса.

Задачей Дэна было наладить контакт с лидером Сопротивления. Слишком свирепо местный режим выкорчевывал недовольных, и место легальной оппозиции заняла популярная на Терра Хермоса церковь Нового пришествия и ее глава патриарх Иоанн. Местное население отличалось религиозностью и не простило бы диктатору гонения на церковь. Прихожане верили, что человечество создано для великих дел и должно быть единым. Пусть и на религиозной почве, но адепты Нового пришествия разделяли те же идеалы, что и руководство Дэна и он сам.

Спину буквально царапало чужим взглядом. Время от времени Дэн мысленно приказывал спроецировать на левое стекло очков изображение того, что происходило позади, и внимательно в него вглядывался. Это нынешним агентам обнаружить топтуна не дано: обленились и не умеют элементарных вещей, всецело полагаясь на «всемогущую» технику; а Дэна обнаруживать слежку учили в академии КГБ СССР еще в далеком двадцатом веке.

Предполагаемого наблюдателя он вычислил достаточно быстро, но сомнения еще оставались. В десятке метров позади неспешной походкой двигался курчавый колобок, с заметной лысиной и в пестрой рубахе навыпуск, каких тысячи. Казалось, он ни на кого не обращал внимания, но это нарочитое безразличие и время от времени бросаемые взгляды украдкой и насторожили Дэна.

Дэн почти добрался до небоскреба, когда окончательно убедился: все верно, идущий позади человек следит за ним. Настроение испортилось. Лицо агента оставалось все таким же бесстрастным, но глаза уже настороженно сузились. Дэн не понимал, почему случился провал. Маршруты к месту встречи и отхода тщательно спланированы, слежки за собой он не видел, и все-таки сейчас за ним идет хвост. «Что произошло? И кто же его ведет? Неужели почтили вниманием Capungo¹⁰, или у патриарха течет и мне сел на хвост кто-то из службы безопасности или полиции? Непонятно. Где-то допущена ошибка? Или что-то хуже?» Потом взыграла профессиональная гордость. «Дилетанты! Кто же так ведет объект наблюдения? Совсем потеряли навыки из-за техники!» В одном он был уверен точно: с помощью привычных способов – камер и микродронов – отследить его не могли. Технологии совершили странный выверт. Благодаря маленькому, но безумно дорогому шпионскому приборчику в кармане, производства мастерских службы безопасности Новороссийской федерации, он не существовал для контролировавших каждый сантиметр города многочисленных камер и датчиков. Жучков на нем тоже нет, иначе он это бы знал.

Дэн нырнул вместе с толпой усталых работяг в массивную стеклянную дверь здания, сотня этажей которого вмещала почти десять тысяч жильцов. Людская река безостановочно текла по узким тротуарам, по мостовой; обдавая ветром, мимо проносились электрокары и электроскутеры; люди сворачивали в сторону на нужных ответвлениях и лифтовых. Проплывала зазывно сверкающая реклама над входами в магазины, провожали толпу полными неприязни, но чаще безразличными взглядами сидящие на тротуарах безработные и бродяги. Монотонно гудел мощный вентилятор, неся прохладу. Поток воздуха бесцеремонно раздувал платья девушек, оголяя белизну ног, и выпущенные поверх пестрые рубашки мужчин, грубо подталкивал в спину.

Терра Хермоса (в переводе Красивая земля), единственная планета Латинской федерации, удивительно подходила для проживания человека. На большей части территории после терраформирования царил близкий к средиземноморскому климат. Практически сплошные субтропики, теплые и мелкие океаны, окаймленные белоснежными пляжами, и отсутствие резких перепадов погоды покорили выходцев из латиноязычных стран старой Земли. К тому же планета занимала выгодное положение рядом с центром распавшейся Земной конфедерации. Из-за этого поблизости постоянно дежурили боевые корабли серьезных держав, что гарантировало относительную безопасность от пиратских набегов. Таможня и полиция смотрели сквозь пальцы на мелкие шалости залетных гостей.

Все это привело к тому, что планета стала одним из транзитных узлов постимперского человечества, а также к бурному притоку денег, но лишь малая их часть попадала к местным жителям. Львиная доля доставалась пожизненному президенту, Отцу нации Дарлингу Карлосу де Альфонсо Марии Виктору, всю жизнь пользовавшемуся двумя именами, Хуан Карлос или Дарлинг Карлос, и его близкому окружению. Будущий правитель в юности считался рьяным социалистом и патриотом человеческой империи: писал статьи в региональную прессу и активно участвовал в политике. Благодаря этому его избрали в региональный сенат, но, когда пришла пора, он не задумываясь предал Директорию. Ведь деньги не пахнут, а вовремя предать – это проявить мудрость! Через несколько лет после распада Генеральной директории¹¹ Хуан Карлос силой узурпировал власть на планете и стал президентом. Классический латиноамериканский горилла правил с помощью террора, контроля над продажными СМИ и раздувания национализма. Регулярные псевдовыборы парламента лишь слегка маскировали жесткую диктатуру, а желания и потребности нищего населения правящую элиту не волновали. Еще та планетка! Если бы не задание шефа, Дэн приложил бы все усилия, чтобы держаться от нее подальше.

За стеной нарастал грохот, через миг заглушивший все остальные звуки. Болезненно ударило по ушам, и грохот унесся вдаль. Через небоскреб промчался струнник¹². Поезда следовали через здание с пятиминутными интервалами. «Как только здесь живут люди, при таком шуме?» – мелькнула неуместная мысль. Никакой звукоизоляции! На ставшей родной Новой Сибири такое невозможно. Планета суровая, и люди там жили такие же и не терпели ущемления собственных прав.

Дэн двигался между сверкающими витринами торговой зоны и лихорадочно размышлял. Он еще раз украдкой взглянул на топтуна. Похоже, тот работал один; по крайней мере, никого похожего на сыщика больше не видно. Ну что же, значит, еще не догадываются, с кем имеют дело, но вести хвост домой нельзя. Найти решение помог давно забытый голливудский фильм из далекого двадцатого века. Если бы топтун увидел промелькнувшую на лице Дэна многообещающую и злорадную улыбку, он бы поостерегся дальше преследовать его, но, к его сожалению, он ее не видел.

Дэн задумал провернуть одну из тех шуток, за которые его так не любили противники. Он любил поиздеваться над провинциалами, необоснованно возомнившими себя крутыми профессионалами. Завернув в ближайший переулок, он тут же выглянул из-за каменного угла дома, уперев дружелюбный взгляд в глаза топтуна. Лицо колобка дрогнуло. Торопливо повернувшись к ближайшему магазину – им оказался ювелирный, – он медленно подошел к витрине и с заинтересованным видом уставился в заманчиво сверкающие в лучах ламп золотые и серебряные кольца, сережки и цепочки.

Мимо протекали усталые мужчины, женщины, которым нет дела до посторонних. Толпа опасна, воров, бродяг много, лучше не вмешиваться в чужие дела. Вытащив из штанин несвежий платок, топтун вытер обильно вспотевшую лысину. Бывает, что объект оборачивается. Ничего страшного; главное, чтобы он не понял, что его «пасут». Через несколько секунд, когда, по расчетам, объект должен был успокоиться, топтун бросил взгляд в его сторону и встретился с самой глумливой улыбкой, какую только смог изобразить Дэн, и едва заметным кивком.

«Никакого сомнения: меня расшифровали!» Колобок досадливо сморщился, на лице его промелькнуло ошеломленное выражение. Взгляд суматошно вильнул, снова уперся в яркие огоньки драгоценных камней в кольцах, ожерельях и серьгах на витрине. Когда через пару мгновений он повернул голову вновь, объекта уже не было видно.

Из спокойного и невозмутимого мужчины топтун в один миг превратился в суетливого, мотающего из стороны в сторону головой субъекта. Распихивая возмущающихся прохожих, он бросился к перекрестку, заскочил за него. Безликая людская толпа, смуглые и светлые лица, мужские и женские, дети, вот только объекта нет! Колобок побагровел, помчался до следующего ответвления коридора – нет и там! В отчаянии забежал в несколько магазинов по соседству. На расспросы продавцы ответили, что объекта не видели. В досаде колобок сплюнул на пол и достал телефон. Вынырнувшая из проема в стене черепашка робота-уборщика, ловко объехав спешащих людей, набросилась на добычу. Короткий, но очень эмоциональный разговор с диспетчером – «Кагада… боббсо…»¹³ – еще больше ухудшил настроение. Колобок с ненавистью глянул на ни в чем не повинный телефон и засунул его в штаны. Обтерев платком обильный пот со лба, еще раз огляделся. Делать нечего, надо возвращаться в офис. Но до него ехать минут тридцать, и пока он двигался за чертовым объектом, ни разу не получилось отлить.

Впереди подмигивала красным реклама un cafe. Он зашел в немного обшарпанный зал, удостоился мимолетного взгляда бармена, в один миг определившего: не его клиент. Огляделся. Негромко играла ритмичная музыка. Вечернее время, заведение переполнено небогатыми розничными торговцами, кустарями и прочей публикой такого же пошиба. Столбом стоит табачный дым. Ага, вот и дверь в туалет.

Неумолчно шумел лопастями вентилятор под потолком, разгоняя по помещению воздух, пропахший аммиаком, хлоркой и сладким запахом новогероина. Утверждали, что от этого новейшего наркотика человек садится на крючок с одного укола. В глубине туалета, у писсуара, стоял чернокожий с седой шевелюрой. В зеркале над умывальником отражалась убогая обстановка: кафель в грязных разводах, расписанные доморощенными художниками ругательствами и неприличными картинками кабинки. На заплеванном полу, в подозрительного цвета лужах плавали окурки, остатки самокруток и пестрые обертки. Квартал очень небогатый и рассчитывать в нем на чистоту и комфорт глупо. Как и следовало ожидать, и здесь объекта нет. Разочарованно вздохнув, топтун поплелся к писсуару. Он успел расстегнуть штаны и вытащить дружка, когда к затылку прикоснулось нечто холодное и болезненно напоминающее дуло пистолета. Колобок конвульсивно вздрогнул, словно к нему прикоснулась ядовитая гадюка, и замер.

– Привет, амиго! – негромко произнес тихий голос с необычным акцентом. – Не оборачивайся.

Чернокожий сбоку побледнел; не застегивая штаны, попятился назад, бесшумно закрылась дверь кабинки. Ужас накрыл колобка с головой, по спине потекла холодная, липкая струйка пота. Ну не боевик он, чтобы с голыми руками бросаться на пистолет. Человек позади молчал, и от этого становилось еще страшнее.

– Что вы хотите от меня? – наконец не выдержал колобок.

– Из какой ты конторы?

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – попытался отпереться колобок. Руки его потянулись к ширинке, но застыли, когда человек позади приказал поднять руки над головой. В более нелепое и страшное положение он, уважаемый соседями и начальством сотрудник Хермосского агентства разведки (сокращенно AHIN), ведущей спецслужбы, координирующей разведывательную и контрразведывательную деятельность на планете, еще не попадал.

– Амиго, ты женат?

– Да, – от тихого голоса за спиной стало так страшно, что человек испугался, как бы не облегчиться не только спереди, но и сзади. – Жена и дочка, – он мгновение помолчал и неожиданно добавил умоляющим голосом: – Семь лет. Пожалуйста, не стреляйте, я их единственный кормилец.

– Ты же не хочешь оставить дочь сиротой и закончить жизнь в заплеванном туалете?

– Нет, – слегка дрожащим голосом подтвердил колобок.

– Тогда повторяю свой вопрос: откуда ты?

В агентстве не терпели предателей, но закончить жизнь среди грязи и луж мочи было страшнее. После небольшой паузы колобок запел:

– Я из Хермосского агентства разведки.

– Молодец, – в тихом голосе прозвучали нотки одобрения, – теперь последний вопрос: как вы вышли на меня?