Цитаты из книги «Записки неримского папы»

Своих тараканов по плинтусам не кормлено…

Траектория движения малыша непредсказуема. Это знает каждый родитель. Если взрослые не научатся сворачивать со своей правильной прямой, они рискуют никогда не встретиться с собственными детьми.

Читаю Артему книжку. Мы лежим с ним рядом на диване. Вдруг он встрепенулся, резко снял с меня очки, чихнул мне в лицо и надел очки мне обратно. Чтобы не испачкать стекла, видимо. Интеллигентность – это врожденное.

Рождение сына научило меня одной вещи. Если над вами нависла жопа, не нужно отчаиваться. Приглядитесь. Если жопа в подгузнике, значит, это просто ребенок проснулся и приполз пообщаться.

Я иду с Артемом по улице и смотрю вокруг его глазами. Вон собянинский трактор корежит здравый смысл. Я кричу: «Смотри, Тема, трактор!» Для него же это просто трактор, а не идеологический враг. Или голуби. Когда я так последний раз радовался голубям? А Теме нравятся голуби. Однажды я даже увидел белого. Мы вдвоем с малышом бежали за ним с визгами. Сынок еще не видит за фантиками мусора, за дождем – плохой погоды, за людьми – нелюдей.Иногда мне хочется крепко-крепко обнять малыша. Чтобы удержать его в детстве. Чтобы он подольше не взрослел.

Выбирал Артему горшок. Наткнулся на вариант со встроенной музыкой. Это когда навалил кучку, а оттуда песенка. Спасибо, что не Вагнер, конечно. Не «Полет валькирий» тире ребенок заика навсегда. Но помилосердствуйте, по драматургии кто в этом случае оттуда поет? Оно, что ли? Само?Купил обычный глухонемой горшок. Потому что и так много его вокруг: и поет, и просто разговаривает. А оно должно молчать. Хотя бы в горшке.

Наш педиатр как-то сказал о другом ребенке, еще одном своем пациенте: «Выбежал ко мне малыш, бледненький, худенький, с тонкой шейкой, типичный москвич

Ты можешь гордиться, кичиться, пенять, доминировать своими годами, но на самом деле тебе ровно столько лет, сколько лет твоему ребенку. Ты проходишь каждый его возраст вместе с ним, повторно, только на этот раз – с открытыми глазами. Твои двадцать, тридцать, сорок сейчас бесполезны.

Мы с Артемом – как два компьютера разных поколений. Он – шестой айфончик, постоянно обновляется в фоновом режиме. Заснул, проснулся – бац, какая-то новая программка установилась за ночь: или ползать задом, или плеваться в папу, или еще что-нибудь. Я же – как 486-й комп. Очнулся утром – и минус одна фича. То загружаюсь по полчаса, вглядываясь в волосатого йети в зеркале, то дисковод не открывается, то экран гаснет сам по себе. А иногда сам вздрагиваешь вдруг от противного такого мерзкого клацающего металлического звука. Домашние нервничают: что это, где это? И только малыш взирает сочувственно со своих айклаудных высот с немым вопросом в умных глазах: «Что, папа, через диалап-модем опять в интернет пытаешься выйти? Ну-ну, смотри картридж не надорви».

Они не умеют читать книги, а людей они читают прекрасно.