Серия «Современная проза» основана в 2024 году

© Ананьев О. В., 2025

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2025

* * *

Все мы связаны, один через другого, с временем и вечностью. При этом прошлое не только учит, оно скорее воспитывает человека думающего и свободного в своих суждениях.

Глава 1

«Любое супружество, счастливое или незавидное, бесконечно интереснее и значительнее любого романа, даже самого страстного», – Иван Фёдорович Паскевич наставлял сына, окрашивая слова то интонациями нравоучений, то оттенками доверительной беседы. И всё же сначала эти доводы наследнику показались странными. Их глубокий смысл стал понятен годам к тридцати – и Фёдор Иванович Паскевич решил жениться.

В 1853 году в Санкт-Петербурге игралась свадьба, которая стала событием в жизни столичного общества. В неполные восемнадцать лет выходила замуж наследница именитого дворянского рода, дочь обер-церемониймейстера, действительного тайного советника, дипломата, графа Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова графиня Ирина Ивановна.

Её мать, Александра Кирилловна, происходила из рода царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, жены царя Алексея Михайловича и матери Петра I.

К роскоши Нарышкиных, а они были одними из самых богатых в России, прибавилась ещё более немыслимая роскошь Воронцовых-Дашковых.

Ивану Илларионовичу Воронцову-Дашкову принадлежал в числе многих дворцов и угодий и роскошный дворец на Английской набережной в Петербурге. Именно в этом дворце он давал блестящие балы, которые составляли всегда «происшествие светской жизни столицы». Воспоминания графа Владимира Александровича Соллогуба переносят в то далёкое прошлое: «Февраль, 6-го, 1841 года. Масленица. Что за прелесть балы в Петербурге! Граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков даёт бал: 200 человек званы в час; позавтракав, они примутся плясать, потом будут обедать, а вечером в 8 часов званы ещё 400 человек».

Душой и хозяйкой салона Воронцовых-Дашковых была Александра Кирилловна, одна из первых красавиц российской столицы. Попасть в её блестящий и самый модный салон считалось великой честью. Здесь проводились не только самые пышные балы – здесь умели ценить ум и талант.

В доме Воронцовых много внимания уделялось литературе, у них собирались известные русские писатели и поэты, в числе которых был и Пушкин. Те, кто общался с поэтом, более всего запомнили его весёлый ребяческий смех, фейерверк остроумных, блистательных фраз и добродушных шуток.

Бывал у Воронцовых и Лермонтов. «Неожиданно в вихре танца все увидели Лермонтова… Августейшие особы были решительно недовольны: считалось в высшей степени дерзким и неприличным, что офицер опальный, отбывающий наказание, смел явиться на бал, на котором были члены императорской фамилии».

Граф Соллогуб поймал Лермонтова и на ухо шепнул, чтобы он незаметно покинул бал, опасаясь, что того арестуют. Хозяин, проходя мимо, бросил: «Не арестуют у меня!»

И всё же Александра Кирилловна была вынуждена вывести его через внутренние покои, а поэт дурачился и никак не отпускал красавицу…

О её остроумии говорил весь Петербург и не только. Много позже, в Париже, когда Луи-Наполеон стал президентом Французской Республики и прокладывал путь к императорскому трону, Воронцова-Дашкова дерзко могла пустить колкую остроту даже в его адрес. На балу в своём дворце Наполеон поинтересовался – то ли из вежливости, то ли от скуки, – долго ли она намерена оставаться в Париже. Воронцова-Дашкова парировала:

– А сами Вы, господин президент, долго собираетесь оставаться здесь?

Глава 2

Дети Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова и Александры Кирилловны – дочь Ирина и сын Илларион – получили хорошее домашнее образование, восхищали блестящим знанием нескольких иностранных языков.

Ирина унаследовала от матери не только женское очарование и изящество, но и внутреннюю привлекательность, живой ум. Про таких говорили: «Все козыри на руках». Даже в самом просвещённом обществе она слыла очень образованной, большим знатоком античной и современной истории, литературы и искусства, чем вызывала восторг, удивление и зависть.

Ирина хорошо знала, что бал – место, где не только танцевали, играли и сплетничали, но и высматривали состоятельных женихов и невест с приданым. В узких кругах самые смелые обсуждали вопросы государственного устройства и политики. Здесь философствовали и галантно ухаживали, усваивали азы хороших манер, «светских приличий»!

Все эти маскарады, балы по образу и подобию французских увеселений оставляли за собой послевкусие театра за счёт примерки чудных ролей. Светской публике долго помнился «Китайский маскарад» 1837 года, на который сам Николай I нарядился мандарином! Но юная Воронцова-Дашкова находила куда большее удовольствие от посещений оперного театра, особенно Мариинского, названного в честь женщины – императрицы Марии Александровны, жены Александра II.

Доставляли ей радость и занятия художественной вышивкой. Но ни с чем не сравнимое наслаждение приносило чтение книг, которые были её собеседниками. Ирина занималась литературными переводами и сочиняла небольшие рассказы, содержавшие нравоучительные уроки и загадочные странности.

Как в ней уживались благоразумие и импульсивность, поэтическое и мистическое, она сама не понимала. Да, девушка являла собой очаровательную тайну. Вела себя с достоинством, но не горделиво, женственно, но без кокетства. Не склонная к жеманству, вызывала всеобщее обожание.

Не мог не обратить на неё внимания и один из почётных гостей салона Александры Кирилловны Фёдор Иванович Паскевич – сын прославленного фельдмаршала Ивана Фёдоровича Паскевича, светлейшего князя Варшавского, графа Эриванского.

 
…Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
 

Именно такой героический портрет Ивана Паскевича создал Александр Пушкин в стихотворении «Бородинская годовщина».

Иван Фёдорович Паскевич отличился не только на Бородино, но и в войнах с Персией и Турцией. В историю России он вошёл и тем, что не проиграл ни одного сражения, стал кавалером всех четырёх степеней ордена Святого Георгия!

Его высокие титулы венчал фельдмаршальский жезл, полученный после подписания Адрианопольского мира в 1829 году. Тегеран заплатил огромную контрибуцию в размере двадцати миллионов рублей серебром, миллион из которых достался Паскевичу.

Супруга Ивана Фёдоровича Елизавета Алексеевна Паскевич по отцу приходилась двоюродной сестрой писателю и дипломату А. С. Грибоедову, а по матери была в дальнем родстве с Пушкиным.

Судьба шурина Паскевича Александра Грибоедова, автора комедии «Горе от ума», полна драматических событий. Как русский посланник в Иране, Грибоедов стал одним из авторов выгодного для России и крайне невыгодного для Персии Туркаманчайского мирного договора. За что пал жертвой разъярённой толпы, которая разгромила российское посольство в Тегеране и убила всех работавших в нём дипломатов.

Елизавета Алексеевна искренне любила своего доблестного супруга, стала матерью троих дочерей (вторые роды – двойняшки). Любящий муж, довольный, что преуспел и в создании потомства, всё же ждал сына – наследника. И ожидания оправдались.

Однако, каким бы ни был желанным сын, общение отца с ним во всех дворянских семьях наступало тогда, когда мальчик становился юношей.

Уже при первом диалоге с сыном Иван Фёдорович понял, что его отличал глубокий ум и рассудительность. Но вот напористости, боевитости в его суждениях было недостаточно, по мнению отца. И всё же сын проявлял смелость иметь свои суждения, а не раболепие.

Да, в отличие от своего увенчанного лаврами отца, Фёдор Паскевич звёзд с неба не хватал, хотя до генеральской звезды и дослужился. В молодости вместе с отцом он принимал участие, в частности, и в Крымской войне 1853–1856 годов, которая завершилась не совсем удачно для России.

Рассуждая о тактике и стратегии сражений, Фёдор Иванович вынужден был признать, что любая военная кампания – «большая игра», похожая на шахматную партию между соперниками-государствами. Сложность состояла в том, что в этой игре «чёрных» и «белых» вы порой чувствуете себя непонятно какой фигурой, да ещё и с завязанными глазами. У него были иные представления о предназначении и смысле жизни…

Сыграв в 1853 году знатную свадьбу, молодожёны поселились в доме Паскевичей на Английской набережной в Петербурге. Украшенный Паскевичем-отцом всевозможными предметами искусства и собранием оружия особняк был открыт для гостей.

Не любительница великосветских балов, молодая княгиня успела устроить в этом роскошном особняке домашнюю театральную залу и сама исполняла различные роли на сцене. Она даже привлекла венгра-дипломата к игре в своём домашнем театре.