Часть первая
Глубокое залегание

Кто ищет, тот всегда найдет.

Но чаще всего не то, что ищет.

Глава первая
К новым берегам

1. Будапешт

Проснулся я от прикосновения к плечу. Передо мной стояла улыбающаяся стюардесса. Сквозь окно я увидел движущийся трап.

– Уже Будапешт?

– Будапешт.

– Сколько будем стоять?

– Около двух часов. Прилетели на час раньше. Вы выйдете?

– Да. Я могу оставить здесь чемодан?

– Конечно.

Чемодан я оставил, кейс взял с собой.

Так уж получилось, что мне приходилось часто летать с посадкой в Будапеште. И я всегда заходил в бар транзитного зала. Это не было простым ритуалом: такого кофе, как в будапештском аэропорту, я не пил нигде. Даже в Риме. А уж там кофе готовить умеют.

Лысый бармен оказался на месте. Я помнил его еще со времен первой командировки в Алжир, лет двадцать тому назад. Тогда в будапештском аэропорту я в первый раз увидел «фри-шоп» и бар с иностранными напитками. Но если во «фри-шопе» купить можно было только на валюту, то бармен брал рубли. Делал он это тайком, советские об этом знали. Курс у него был божеским, и пассажиры из Москвы выстраивались в длинную очередь.

Может быть, именно из-за этих воспоминаний кофе здесь и казался самым лучшим.

Я взял чашку и сел за столик. Стоянка два часа. Торопиться некуда. Можно собраться с мыслями.

Проходя мимо висящего на стене телевизора, я видел те же кадры, что и полтора часа назад в Риме: Горбачев и Раиса, спускающиеся с трапа самолета, Ельцин на танке, толпы на улицах.

Что меня ждет в Москве? Стоит ли рисковать? Можно переоформить билет на другой рейс прямо здесь, в транзитном зале. Можно выйти в город и купить новый билет. Но Будапешт – не Рим, отсюда можно прямехонько в Лефортово.

Прилетел новый самолет. Из Москвы. Пассажиры, говорящие по-русски, облепили буфет, и до меня долетали обрывки фраз. Люди, одетые по-летнему, оживленно жестикулировали, что-то внушали друг другу. Ко мне никто не подсаживался. Сидел я по-прежнему один.

И в этот момент я увидел нечто.

Не обратить на нее внимание было невозможно: высокая, метр восемьдесят, не меньше, светло-русые волосы до плеч и большие голубые глаза плошками. И в довершение летнее ярко-красное платье, очень открытое – мои друзья называли такие «с залазом», груди не меньше третьего размера и крепкие стройные ноги в красных лодочках.

«Такого не бывает! – я покачал головой. – Такое можно только нарисовать. Уж больно хороша! Просто Мальвина».

Девушка в красном платье повертелась у бара, потом прошла во «фри-шоп».

Я посмотрел на часы: прошло уже почти полтора часа. «Еще минут тридцать», – вздохнул я.

Если бы это был не Будапешт! Кроме венгерского здесь ни на каком языке не объяснишься. Лет пять назад я чуть не заблудился в самом центре города. Хорошо, кто-то в Москве рассказал про службу переводчиков: если набрать по телефону-автомату «06» или «07», сколько именно, уже не помню, то к телефону подходит дежурный переводчик. Как «скорая помощь».

Мимо снова прошла Мальвина в красном платье. На этот раз совсем близко от меня. До чего же хороша!

И в это время я услышал голос рядом с собой:

– Как самочувствие, Евгений Николаевич?

Это говорил незнакомый человек в сером тропическом костюме. Я не заметил, как он подсел ко мне.

Я вздрогнул, но смотреть в его сторону не стал.

– Спасибо, хорошо.

– За событиями в Москве следите?

– Слежу.

– Вот такие там дела…

Я вздохнул.

«Кто он такой? Откуда взялся?»

– Такое творится, – он продолжал. – Памятник Дзержинскому снесли.

«Дальнейшее предположить нетрудно, – соображал я. – Следующая команда: оставьте кейс на месте, а сами идите на посадку. И что мне делать?»

– Возьмите посадочный, Евгений Николаевич, – человек в сером костюме положил передо мной голубой транзитный посадочный билет. – Теперь он ваш.

Я взял. Вертелась мысль: «Зачем это? Что дальше?»

– А теперь положите на стойку ваш посадочный, – голосом, не терпящим возражения, приказал человек в тропическом костюме.

Я положил.

«Сейчас потребует кейс, – соображал я. – Но просто так кейс я не отдам».

– Торопитесь. Посадка уже началась, – человек в тропическом костюме взял мой посадочный. – Счастливого пути. Номер вашего рейса на посадочном талоне. Скажите стюардессе свое имя, и она покажет вам место. Дальнейшие инструкции получите в самолете.

И исчез.

Кейс остался при мне.

Я вертел новый посадочный талон и ничего не мог понять.

Что это может означать? Мне дали посадочный на другой рейс и оставили кейс. Оставили кейс! Что дальше? Дальнейшие инструкции получу в самолете. Какие? От кого?

«Прежде всего надо узнать, куда я теперь лечу», – соображал я.

Я встал, подошел к табло и стал искать номер рейса:

Лондон… Москва… Стокгольм… все не то. А вот и мой рейс. Рабат – Рио-де-Жанейро! Не ближний свет!

– Объявляется посадка на самолет Аэрофлота, следующий рейсом Москва – Рабат – Рио-де-Жанейро, – объявили сначала по-венгерски, потом по-французски, потом по-русски.

Пассажиры толпились у посадочного отсека.

Надо идти.

У входа в самолет пассажиров встречала высокая черноволосая стюардесса.

– Моя фамилия Лонов.

– Я вас проведу на ваше место.

Место оказалось у окна, снова в первом классе, только теперь во втором ряду. Рядом стоял мой чемодан. Позаботились!

Я устроился поудобнее, пристегнул ремень.

На соседнее кресло кто-то сел. Я повернул голову.

Рядом сидела девушка в красном платье, та, которой я любовался у бара. Мальвина.

2. Попутчица

Стюардесса показывала, как надо обращаться со спасательным жилетом. Соседка следила за ее движениями и сверяла их с рисунками на буклете, который держала в руках.

Я хотел предложить ей свое место у окна, но решил пока не отвлекать. Я искал глазами человека, который должен ко мне подойти. Но в первом классе кроме меня и Мальвины сидели только две ярко выраженные латинки. «Эти – нет, – решил я. – Кто-то появится из другого салона. Или из экипажа».

Другая стюардесса, та, которая встречала пассажиров у трапа, подкатила тележку с напитками. Я взял бокал шампанского. Соседка пошепталась со стюардессой, и та принесла ей чашку кофе.

Потом: «пристегнуть ремни», «не курить»…

Самолет оторвался от земли, набрал высоту. Я искоса поглядывал на соседку, та продолжала изучать буклет. Я уже хотел начать разговор, но она опередила меня:

– Вы говорите по-португальски?

– Нет, – удивился я.

– Нам придется учиться.

Я не понял, почему она сказала «нам», а она продолжала:

– Говорят, это несложный язык. Вы знаете много языков, вам будет легче. Говорят, тому, кто знает много языков, легче изучать новый.

– А вы знаете какой-нибудь иностранный язык? – решил я перехватить инициативу.

– Практически никакого. Учила английский.

Она сокрушенно покачала головой. Ее большие голубые глаза стали еще больше. «Настоящая Мальвина!» – не переставал я удивляться.

Она положила буклет в отделение для газет и повернулась ко мне:

– Но португальский я выучу. Если что-то надо, я обязательно сделаю. Я вас уверяю, через два года мы будем свободно говорить по-португальски.

Это «мы» было уже во второй раз. И я осторожно спросил:

– Почему вы говорите «мы»?

Мальвина удивилась:

– Потому что мы будем изучать вместе.

Я удивился не меньше:

– Кто «мы»?

«Компания, что ли, какая?» – подумал я.

– Вы и я. Вдвоем.

– Вдвоем? Вы в этом уверены?

– Конечно.

– А кто вы такая?

– Как кто такая?! – еще больше удивилась Мальвина.

– Я ваша жена.

– Жена?!

Я залпом допил шампанское:

– Вы в этом уверены?

– Ну, конечно.

И она протянула мне зеленый дипломатический паспорт.

На второй странице – фотография Мальвины, и там, где «фамилия» и «имя»: Лонова Нина Георгиевна, супруга советника Министерства иностранных дел.

– Вот видите, – Мальвина излучала безмятежную улыбку.

Я внимательно изучил паспорт: все как у моей бывшей жены, только там, где год рождения, не 1950, а 1970.

Я рассматривал паспорт и соображал. Итак, кто-то определил Мальвину мне в компаньоны. Радоваться по этому поводу или печалиться? Дама она, по первому впечатлению, странная.

– Как вас зовут на самом деле?

– Нина.

– Это я уже прочел. Я хочу знать, как вас зовут на самом деле. Я должен знать настоящее имя своего компаньона.

– Не компаньона, а законной супруги, – поправила лже-Нина.

– Хорошо, супруги, я не отказываюсь. При ваших внешних данных отказаться от такого было бы ни с чем не сравнимой глупостью.

– Зовите меня Нина.

– Но ведь вас зовут иначе.

– Верно. Иначе. Но когда я что-нибудь делаю, то делаю серьезно. Я стала Ниной только сегодня утром. И сказала себе: все, я – Нина и никто больше. На два дня я – Нина. Нина. Нина Георгиевна.

– Ах, всего только на два дня! – обрадовался я. – Потом вы вернете свое имя.

– Да нет же! – Мальвина снова выглядела до крайности удивленной. – Через два дня нам с вами дадут другие имена, и мы забудем наши собственные. Навсегда.

– И какие нам дадут имена?

– Бразильские. – Она развела руками, что должно было означать: ну какой же вы непонятливый.

Игра в вопросы и ответы мне надоела:

– Послушайте, расскажите мне все от начала до конца. Мне сказали, что меня проинформируют в самолете. Я жду.

– Вас кормили в самолете до Будапешта?

– Нет.

– А нас кормили. И теперь снова кормить будут не скоро. А вы голодный. Поэтому и злой.

– Да не злой я! Я хочу знать, куда мы летим! И что мы должны делать.

– Мы летим в Бразилию.

– Это я уже понял. Нас кто-нибудь встретит?

– Да.

– Кто?

– Не знаю. Нас встретят, и вы им отдадите ваш кейс.

«Ах, вот в чем дело! – понял я. – Кейс. Теперь понятно.

Кому-то понадобилось перевезти этот кейс в Бразилию, и перевозчиком оказался я. Но причем тут Мальвина?»

– Хорошо. Я отдам кейс, что дальше?

– Они дадут нам документы, деньги за то, что в кейсе, отвезут в маленький город, на первых порах помогут, пока мы будем изучать язык. И всё.

– И что я буду делать?

– Да что хотите!

– А вы?

– А я ваша жена.

– Понимаю.

К этому я уже начинал привыкать.

– Вас правда не кормили до Будапешта?

– Правда.

Она встала, подошла к стюардессе и принялась что-то втолковывать. Та отрицательно качала головой. Мальвина стояла на своем, стюардесса отказывалась. Потом они обе ушли, и через несколько минут Мальвина появилась с подносом:

– Рыба у них кончилась. А мясо разогрели.

«Хваткая девица, – оценил я. – С такой не пропадешь.

Но такая и свернет в рог. Кажется, я влип! Интересно, надолго ли?»

* * *

Я действительно очень хотел есть и ел с аппетитом. Мальвина смотрела на меня, как мать на сына, утром уплетающего манную кашу:

– Миленький, какой же ты голодный!

– Кстати, вы не хотите пересесть к окну? – Я вспомнил, что именно так хотел начать с ней разговор.

– Нет! – опять удивилась она. – Если бы я хотела, я бы попросила. Я всегда прошу, если что-то хочу. Это нормально.

– Нормально, – вздохнул я. «Ну и дамочку господь послал!»

– И не зови меня на «вы», я твоя жена.

– Я понял, что жена.

– Ну и прекрасно. Тебе чаю или кофе?

– Я попрошу.

– Так чаю или кофе?

– Кофе.

– Ты ни о чем не должен волноваться. Ты много поработал, устал. У тебя было трудное задание. Ты с ним справился. Теперь тебе надо отдохнуть. Я здесь, рядом. И сделаю все, что ты хочешь. Я твоя жена.

– Понимаю.

– Еще нет, – она покачала головой.

– Не могу же я тебе это доказать здесь!

– Этого здесь нельзя.

«А она еще и с сексуальным комплексом? – вздохнул я про себя. – Ну и попал!»

– Теперь ты можешь ничего не бояться. Все прошло. Никто тебя не найдет. Завтра у тебя будет другое имя.

«Интересно, за кого она меня принимает?» – думал я.

– А что я такого сделал, чтобы срочно менять имя?

– Я все знаю. И завтра забуду.

– А что сегодня ты помнишь? – Мне эта конспирация не нравилась.

– Я тобой горжусь.

– Все мои друзья мною гордятся.

– И я тоже.

«Ни малейшего намека на чувство юмора», – ужаснулся я.

Она наклонилась ко мне и прошептала:

– Я знаю, ты выполнял важное задание и убил какого-то торговца оружием. Теперь тебе надо срочно исчезнуть навсегда.

Я отпал. Ну и легенду мне придумали!

Стюардесса принесла кофейник. Моя новая подруга жизни аккуратно налила кофе в чашку. Судя по всему, она была фанатично аккуратной.

Итак, я убил кого-то. Доказать обратное я уже не смогу. И пистолет, который я нашел в кейсе, конечно же, окажется тем, который ищут все сыщики Италии.

Мальвина не отставала:

– Ты хочешь поспать?

– После Рабата.

– У тебя есть, что читать?

– Нет.

– Ты хочешь, чтобы я к тебе не приставала?

– Нет, нет. Наоборот. Расскажи что-нибудь.

– Что? – она обрадовалась.

– Что-нибудь.

– Ты лучше отдохни, ты устал.

Я действительно устал. Я повернулся к окну и закрыл глаза.

Мальвина молчала, размеренно гудели моторы, но сон не приходил. Я повернулся на одну сторону, потом на другую. Случайно моя рука упала на ее колено. Она ее подняла и положила на сиденье:

– Потерпи, не здесь же.

«Точно с сексуальном комплексом. С ее-то габаритами!»

– Нет, не могу заснуть.

– Хочешь яблоко?

– Нет.

– А что хочешь?

– Скажи, а в Бразилию мы надолго?

– Навсегда.

Ответила эдак простенько, как «на недельку до второго».

– И даже на пару дней не вырваться?

– Почему? Лет через пять, когда совсем привыкнем, можно будет куда-нибудь съездить. Если, конечно, ты сочтешь это неопасным. Если про тебя уже забудут.

– Пять лет! – перед моими глазами поплыли круги.

– Пять, – Мальвина положила мне под бок подушку.

– Через пять лет все забудется. Мы изменимся. Подрастут дети.

– Какие дети? – Я начал заикаться.

– Наши, – удивилась Мальвина. – У нас будет трое детей.

– Сколько? – я почти взвыл.

– Трое. Ты хочешь больше?

– Нет, пожалуй, троих хватит, – вздохнул я. «Так влипнуть!»

– Ты тоже хочешь троих? – она обрадовалась и взяла меня за руку. – Ты не знаешь, в Бразилии зимой холодно?

«А у нее еще плохо с географией!»

– Вряд ли.

– Я тоже так думаю, но на всякий случай взяла шубу. У меня на сборы был всего один день. И я не знала, что брать.

Мальвина продолжала что-то рассказывать про шубу, я ее перебил:

– Можно еще раз взглянуть на твой паспорт?

– Пожалуйста, – она протянула паспорт, и я стал рассматривать визовые страницы.

Бразильской визы нет. Значит, Бразилия возникла в самый последний момент:

– У тебя тоже нет бразильской визы. Нас обоих вернут в Москву.

– Если мы скажем, что летим в Парагвай, нам дадут транзитную визу на два дня. А для нас самое главное – пройти полицейский контроль. На таможне нас проверять не имеют права. А после таможни нас встретят.

Нет, подготовлено тщательно, Мальвину с моим кейсом в Бразилии ждут серьезные люди.