Глава 1

Церковь была переполнена. Горели свечи – много свечей – и одуряюще пахло ладаном. В переднем ряду кто-то постоянно кашлял и шмыгал носом – скорее всего, моя тетушка Лавиния, с самого утра прикладывавшая к глазам батистовый платочек, или же няня Флоренс, отлично обходившаяся и без него. Задние ряды, которым не досталось места на скамьях возле алтаря, молчаливо напирали, и на них шикали, прося не толкаться.

И все это под разносившийся по церкви глубокий, грудной голос святомонахини Иридии, уже добрый час выводившей молитвы к Великой Матери.

Этот ее голос, и запах горящих свечей, и разгоряченные людские тела – многим здесь не помешало бы постирать пропахшую потом одежду, да и самим хорошенько помыться, – а еще слишком сильная для июня жара, втекавшая в распахнутые дубовые двери, – все это погружало меня в полубессознательное состояние.

Оцепенение давно уже охватило мысли и чувства, тело одеревенело, и я больше не ощущала ни ног, ни рук, в которых старательно сжимала зажженную свечу. Но была рада этому дурману, этой спячке, на короткий срок избавившей меня от мучительных размышлений и поиска выхода из ситуации, в которую я попала.

Потому что выхода из нее не было.

Тут на хорах грянули, затянули церковный гимн, да так громко, что я дернулась, возвращаясь из полузабытья в реальность. Сердце бешено заколотилось, и я растерянно обвела взглядом пеструю толпу – кажется, в церковь Великой Матери, стоявшую на выезде из Нукка, пришел весь округ Гленншир. Подумала отстраненно: а чего все так вырядились, если у нас похороны?..

Но тут пришла в себя окончательно. Тряхнула головой, разгоняя остатки липкого тумана. Потому что у нас были вовсе не похороны – я присутствовала на собственном венчании. Простояла почти час на коленях на мягкой подушечке возле алтаря, и этот высокий мужчина рядом со мной, от которого за версту разило Светлой Магией, одетый в парадный темно-синий камзол с блестящими пуговицами на груди и Пурпурным Сердцем за храбрость, вот-вот станет моим мужем.

Именно это и ввергало меня в пучину отчаяния – моя собственная свадьба!

К ней я относилась, как к похоронам, а брачный договор расценивала, как смертный приговор. Потому что осуждена я была без суда и следствия; вины моей не было и в помине – в чем может быть виновата та, которую назначили стать женой лорда Тайлора Бростона, нынешнего Верховного Мага его Величества, еще в колыбели?!

Правда, наказание откладывалось почти на двадцать лет, но этот час все-таки настал. Отсюда и свеча в руке, и давка в церкви, и сосредоточенное лицо венчавшей нас святомонахини, нараспев читающей молитвы. Но венчание подходило к концу, и она вот-вот объявит нас мужем и женой!..

С трудом повернув одеревеневшую шею, я кинула взгляд через белоснежную вуаль на незнакомца, который скоро станет моим законным супругом. Тайлора Бростона я увидела первый раз в жизни этим самым утром, и до сегодняшнего дня он проявлял к моему существованию завидное равнодушие.

К удивлению, жених оказался вполне привлекательным. Он был старше меня на одиннадцать лет – ему недавно исполнилось тридцать – темноволосый, с волевыми чертами лица, упрямым подбородком и яркими синими глазами. Все остальные знания о нем были мною почерпнуты исключительно из газет. Лорд Бростон оказался любимцем столичной прессы, частенько замеченным ею в обществе ослепительной прима-балерины Жаклин Брюссо, – тетушка постоянно зачитывала мне колонку светских новостей из «Столичного Вестника».

Вот и сейчас я смотрела на молодого франта и думала… Он-то в чем провинился? За что его так жестоко наказали… мною?!

В чем-то я ему даже сочувствовала, моему товарищу по несчастью. И все только потому, что наши отцы девятнадцать лет назад решили объединить свои земли, примыкавшие друг к другу. Похоже, распили бутылку коньяка после обеда, раскурив кембрийские сигары, и подумали, что это очень даже неплохая идея. После чего заключили проклятый брачный договор, расплачиваться за который приходилось их детям!

На нашем венчании, кстати, не присутствовал ни один, ни другой. Лорд Бростон-старший вот уже пятнадцать лет как в могиле вместе со своей женой: эпидемия Красной Лихорадки не щадила ни бедняков, ни столичных лордов. Мой отец, генерал Лазариус Нейтон, давно уже… Нет, папа был жив и вполне здоров, но я не видела его лет так пятнадцать, потому что отца куда больше дочери интересовала бессмысленная и кровавая война на стороне Альянса. Он и не подумал явиться на нашу свадьбу, хотя я отправляла ему приглашение.

Зато нам пришлось… Пришлось на нее явиться!

Не знаю, о чем думал Тайлор Бростон, но на миг мне показалось, что на его красивом, хранившем до этого выражение холодного безразличия лице, промелькнула гримаса отвращения. Отвращения к браку с незнакомой девицей, которую ему навязали на всю оставшуюся жизнь, потому что разводы в Валоре запрещены. К обязательствам, которые придется исполнять, хотя они идут вразрез с голосом разума.

Потому что мы слишком разные! И у меня не может быть ничего общего со столичным лордом в дорогом камзоле!.. Верховный Маг его Величества, наследник обширных земельных владений, превышающих мои чуть ли не в пять раз. Отличное образование – сначала в Валоре, затем за рубежом, – герой войны, отличная должность при дворе, друг наследного принца Густава и любимец женщин – я многое узнала о нем из газет!.. Подозреваю, брак со мной, дочерью генерала Лазариуса Нейтона, выросшей в гленнширской глуши, казался ему ужасным мезальянсом.

Не выдержав тяжелого взгляда жениха, я нервно дернула головой. Но он продолжал меня рассматривать, словно пытался разгадать то, что скрывала белоснежная вуаль, спадавшая на подол моего простенького подвенечного платья.

Когда-то это самое платье принадлежало моей маме, и по нынешним временам было довольно старомодным, но я решила, что и так сойдет. Правда, за день до венчания Флоренс заставила меня примерить его еще раз, после чего схватилась за голову. Пришлось срочно ушивать – за последнюю неделю, полную хлопот и приготовлений к свадьбе, я похудела так сильно, что, по словам няни, даже в гроб краше кладут.

Мне было все равно, в чем меня положат в гроб – вернее, в каком виде ехать в церковь, – но Флоренс этим утром все же решила меня приукрасить. Сделала прическу, укротив мою непослушную гриву черных волос с помощью шпилек и лент, после чего приколола в нее несколько белоснежных бутонов роз из сада. Из украшений на мне была лишь тонкая нитка речного жемчуга – и больше ничего…

Помню, как перед выездом я мельком взглянула на себя в зеркало, отметив лихорадочный блеск зеленых глаз на осунувшемся лице, и безразлично пожала плечами. Да какая, в принципе, разница?..

Тут лорд Тайлор Бростон перестал меня разглядывать, потому что святомонахиня Иридия, она же настоятельница женского монастыря Святой Анны, наконец-таки подошла к самому главному. Повинуясь ее жесту, пение на хорах стихло, и мы поднялись с колен. Я чуть покачнулась на одеревеневших ногах, поймав встревоженный взгляд жениха, но гордо вздернула голову. Мне не нужна была его помощь!..

Наконец, в повисшей тишине раздался звучный голос Иридии, казалось, заполнивший собой все свободное пространство.

– Берешь ли ты, Тайлор Бростон, в жены Одри Нейтон, и будешь ли ты любить ее всегда – и в радости, и в горе, в счастье и в разлуке? Признаешь ли ты детей от нее своими законными наследниками и станешь ли заботиться об этой женщине до конца своих дней, пока Боги не заберут вас в царствие Небесное?

Он замер, и я тоже застыла. Люди за нашими спинами перестали кашлять и шептаться, одна лишь тетя Лавиния не сдерживала судорожных рыданий. Я почти не дышала, все еще надеясь услышать его «нет». Все еще отчаянно молилась, чтобы Тайлору Бростону хватило здравомыслия пойти против воли наших отцов и отказаться поступать так, как написано в проклятой бумажке, заверенной подписями свидетелей и печатью столичного нотариуса!

Потому что я не могла… Не могла пойти против этой самой воли! Но, быть может, за нас двоих это сделает он?!

– Да, – внезапно отозвался мой ненавистный жених, и его голос прозвучал так же безразлично, как приветствие часом ранее у церковных дверей. – Я, Тайлор Бростон, беру в жены Одри Нейтон, дочь генерала Лазариуса Нейтона. Я буду заботиться об этой женщине всегда, до конца ее или своих дней, пока Боги не заберут ее или меня в Царствие Небесное.

И тут же в толпе выдохнули недоверчиво, зашушукались, потому что Верховный Маг сократил формальную фразу ответа, выкинув из него часть. Ту самую, в которой шла речь о любови и детях.

Впрочем, я не была на него в обиде – какие уж тут любовь и дети? Но так как святомонахине Иридии, с которой я была дружна почти три года – поддерживала монастырь, в котором она была настоятельницей, и приют, – ответ лорда Бростона показался вполне приемлемым, она повернулась ко мне.

– Готова ли ты, Одри Нейтон…

И я, слушая ее голос, смотрела на того, кто вот-вот станет моим мужем. Тайлору Бростону все эти годы не было до меня дела, пока пару недель назад он не прислал подчеркнуто вежливое письмо, в котором изъявил требование как можно скорее покончить с формальностями.

И мне пришлось согласиться… с ними покончить.

Он же в свою очередь дал согласие на короткую и скромную церемонию в Церкви Великой Матери, что на выезде из городка Нукк, откуда было примерно двадцать минут езды до «Высоких Сосен», моего поместья. И еще на то, чтобы простенькое празднество по случаю нашего бракосочетания прошло именно в моем доме. Единственное, на чем он настаивал, – чтобы после свадьбы его жена перебралась в Бростон-Холл, доставшийся ему в наследство после смерти отца.

Огромный, украшенный колоннами и мраморными львами трехэтажный дом, стоявший на самом высоком гленнширском холме, находился в полутора часах езды от моих владений. Это был настоящий замок – как-то, не удержавшись, я отправилась на него посмотреть.

Больше никаких пожеланий со стороны жениха не прозвучало, и я поняла, что ему тоже все равно. Словно в подтверждение моих мыслей на венчание лорд Бростон прибыл всего лишь с двумя близкими друзьями, выступавшими теперь свидетелями со стороны жениха. Представил мне, но я настолько разволновалась, что забыла их имена. Знала только то, что они оба были Светлыми магам, а теперь стояли подле Тайлора Бростона со скучающими лицами, словно прекрасно понимали, что этим вечером вместо столичных развлечений их ждет жуткая сельская тоска.

Ну что же, в этом они не ошиблись.

Меня лишь немного задевало то, что на нашу свадьбу так и не приехал его единственный оставшийся в живых родственник, старший брат Тайлора Рей Бростон, недавно избранный министром финансов Валора взамен крайне непопулярного в народе Гордона Исса. Его отсутствие означало то, что венчание младшего брата с какой-то там девицей из Гленншира не входило в круг его интересов. Или же, скорее всего, Тайлор Бростон попросту не удосужился его известить о собственной свадьбе, не желая предавать ее огласке, постеснявшись своей неотесанной женушки из Гленншира.

Впрочем, это было только мне на руку.

– Согласна, – ответила спокойно. – Я выйду замуж за Тайлора Бростона и буду заботиться об этом мужчине так долго, пока Боги не заберут его в Царствие Небесное.

В толпе на этот раз раздались смешки – похоже, мою свадебную клятву оценили по достоинству. Верховный Маг, повернувшись ко мне, удивленно вскинул темную бровь. Впрочем, долго удивляться ему не дали. Святомонахиня тут же объявила нас мужем и женой, после чего добавила, что пришло время обменяться кольцами и скрепить наш брачный союз первым поцелуем.

Няня Флоренс забрала из моих враз ослабевших рук свечу, улыбнулась мне одобряюще. Тайлор Бростон потянулся было, чтобы убрать вуаль с моего лица, но я отстранилась, не позволив к себе прикоснуться. Откинула ее сама, решив, что с меня хватит и этого самого поцелуя.

Мысленно вздохнув, стала ждать, когда мы закончим с кольцами, после чего он притронется к моим губам. Но так и не дождалась, потому что лорд Тайлор Бростон с нескрываемым удивлением уставился в мое лицо.

Ну да, в чем-то я его понимала… Портрет, который привезли ему из сельской глуши, немного не соответствовал действительности. И все потому, что присланный из столицы художник, мэтр Мортинсон – кстати, неплохой маг, – по достоинству оценил рябиновую настойку моей Флоренс. Именно поэтому мне не составило труда немного «приукрасить» свою внешность с помощью наведенной иллюзии. Впрочем, ничего особенного я с собой не сотворила. Всего лишь изменила цвет глаз с кошачье-зеленого на тускло-серый, сделала чуть меньше рот, затем немного увеличила нос и придала своему лицу болезненно-бледный оттенок.

Но в церковь пришлось прийти в собственном обличии. Наверное, поэтому Тайлор Бростон и застыл…

– Кольца и поцелуй, – негромко напомнил ему свидетель – здоровенный светловолосый маг, забравший до этого у него церковную свечу.

Кинул на меня любопытный взгляд, затем кивнул одобрительно. Хмыкнув, сунул лорду Бростону в руки бархатную красную подушечку, на которой лежало два кольца. Судя по всему, мне полагалось украшенное огромным бриллиантом, а моему мужу – витое переплетение красного и темного золота.

– Ну же, Тайлор! – подбодрил его второй свидетель – темноволосый, улыбчивый маг. – Поцелуй-ка хорошенько свою жену, а то я с большим удовольствием сделаю это за тебя, – и подмигнул мне.

Тут еще и матушка-настоятельница многозначительно кашлянула, а в первых рядах стали проявлять нетерпение, подсказывая, что нужно сделать. Но Верховный Маг почему-то медлил.

– Вы слишком поздно передумали, лорд Бростон! – сказала ему негромко. – Нас уже обвенчали, так что сбегать больше нет смысла. Давайте уже покончим с формальностями! Понимаю, вам так же противно, как и мне, но… Просто сделайте вид, что вы меня целуете. Обещаю, кусаться в церкви я не стану.

На это он все же усмехнулся, после чего уверенно притянул меня к себе, и его губы накрыли мои. Я почувствовала горячее дыхание, и на миг в голове промелькнула шальная мысль, что это не так уж и противно… Но исчезла, потому что отстраняться Тайлор Бростон не спешил. Поцелуй возле алтаря явно затягивался, к тому же чужая рука с каждой секундой все сильнее прижимала меня к крепкому мужскому телу.

И это вовсе не походило на простую формальность!

Поэтому я отпрянула и, нахмурившись, уставилась на лорда Тайлора Бростона крайне недовольным взглядом. Он же, ничуть не смущенный, ловко надел мне на палец обручальное кольцо, затем подождал, пока я трясущимися руками повторю похожую процедуру. Продолжал меня разглядывать, и я не могла понять, что скрывается за этим его непроницаемым взглядом.

Впрочем, тут нас принялись поздравлять с бракосочетанием, и первой это сделала святомонахиня Иридия. С улыбкой пожелала долгих лет счастья, добавив, что для нее было большой честью провести венчание. Затем свои поздравления произнесли свидетели со стороны мужа, правда, прозвучали они без особого энтузиазма, на что я кисло улыбнулась.

Наконец, меня обняла няня Флоренс – пышная женщина лет пятидесяти, – орошая слезами мое платье, бормоча, что ее девочка совсем выросла и даже вышла замуж. Правда, кидаться на шею лорда Бростона няня не стала. Верховного Мага она побаивалась, поэтому осторожно заявила ему, что тот получил в жены настоящее сокровище. Леди Одри – так называли меня в Гленншире – любят все вокруг. Все, от мала до велика! Я много сделала и для своих арендаторов, и для монастыря, и для приюта, и для города Нукк…

– Няня! – поморщилась я. – Прошу тебя, хватит! Не думаю, что лорду Бростону это сколько-то интересно.

– Ну почему же? – отозвался он любезно. – Мне интересно все, что касается моей жены.

– Серьезно в этом сомневаюсь, – заявила ему, подумав… Какое может быть дело столичному магу до того, что происходит в гленнширской глуши?

Тут няню Флоренс оттеснила моя всхлипывающая тетушка в бледно-розовом платье, вышедшем из моды лет так тридцать назад, украшенном пожелтевшими от старости кружевными воланами. Я хотела, чтобы именно она отвела меня к алтарю, но этим утром тетя Лавиния волновалась куда сильнее обычного, путая все на свете. Вытащила из старого сундука еще более старое платье, заявив, что пойдет именно в нем, и нам с Флоренс так и не удалось ее переубедить.

Тетушка продолжала чудить и по дороге к церкви, поэтому я попросила отвести меня к алтарю все же няню Флоренс. Косилась на тетю Лавинию во время венчания, надеясь, что она выдержит до конца и не упадет в обморок из-за переполняющих ее эмоций или же не выкинет что-то такое… эдакое.

Но, слава Великой Матери, обошлось.

Правда, как оказалось, лишь до поры до времени. Тетушка, потрясая седыми кудрями, сначала облобызала меня, затем кинулась на шею к Тайлору Бростону, стоически выдержавшему и это испытание. Но он еще не знал, что его ждет впереди!

– Оливия, деточка моя!.. – тетушка привычно назвала меня именем своей давно умершей дочери. – Ты сегодня настоящая красавица! А твой муж Никлас так хорош, так хорош! – она окинула Тайлора Бростона восхищенным взглядом – от носков начищенных черных сапог до макушки, немного задержавшись на ордене за храбрость.

И я с трудом удержалась от стона.

– Все-все было против вашего брака, особенно этот глупый брачный договор! – добавила тетушка. – Но ваша любовь в конце концов победила. Ах, какая любовь, какая любовь!..

Она вновь зарыдала, после чего принялась громко сморкаться в насквозь промокший платочек. На это темные брови моего мужа полезли вверх, и Тайлор Бростон уставился на меня тяжелым взглядом. Тетя Лавиния же, всхлипнув на прощание, отправилась к святомонахине Иридии за утешением.

– Итак, Оливия, – саркастическим тоном произнес новоиспеченный муж, – и где же твой Никлас, с которым ваша любовь победила все препятствия, включая глупый брачный договор?

Голос Верховного Мага прозвучал вполне вежливо, но взгляд был тяжелым, и мне тут же захотелось, чтобы он перестал так на меня смотреть!..

– Думаю, вы уже заметили, что тетушка Лавиния немного не в себе, – я с трудом, но все же выдавила из себя любезную улыбку. – Вернее, она довольно сильно не в себе. Волнения этого дня ее порядком утомили, и в такие периоды ей чудится то, чего не существует в природе. Например, что ее умершая дочь сегодня вышла замуж за некого Никласа, известного лишь ей самой. – Повернувшись, я любезно улыбнулась градоначальнику Нукка, подошедшему к нам с поздравлениями, затем обнялась с его милой женой. Когда они нас покинули, добавила: – Оливии Штефан нет на белом свете, но, когда тетушка тревожится, она принимает меня за нее.

Вернее, тетя Лавиния давно уже жила в собственном мире, много лет назад потеряв из него выход. Первые годы после ее переезда в «Высокие Сосны» я еще пыталась ее переубедить, заявляя, что я никакая не Оливия, но с каждым месяцем делать это становилось все труднее и труднее. Однажды она попросту отказалась мне верить, и я сдалась, решив… Ну что же, пусть думает, что я ее дочь!

– Никлас был ее женихом, – соврала я Верховному Магу, все еще ожидавшему продолжения. – Вот тетушка и решила, что они в конце концов обвенчались. Но не задавайте ей вопросов, это сильно ее расстраивает. Просто не берите в голову…

Выдавив из себя еще одну улыбку, пожала руки леди Дормер, главной сплетнице округа Гленншир. Конечно же, та не преминула посетить наше венчание, хотя никто ее не приглашал!

– Можешь обращаться ко мне на «ты», – неожиданно заявил Тайлор Бростон, – и звать меня по имени. Я буду рад, если однажды ты расскажешь мне подлинную историю Оливии и Никласа.

И я, поймав на себе еще один излишне проницательный взгляд Верховного Мага, мысленно порадовалась, что мне все-таки удалось отговорить Никласа приходить на венчание.