Цитаты из книги «Когда жёлтый карлик выходит на охоту»

Влюбленность? Так, это как-то должно лечиться – я ж вроде человек рациональный

Совесть придумали для тех, кого не получилось обуздать религией

Я очень о многом успела поразмыслить. О том, что у каждого цинизма есть естественные ограничители, и рано или поздно любой циник столкнется со своими – и это не значит, что он станет качественно хуже или лучше… он просто станет другим. И возможно, не тем, кто способен беззастенчиво использовать других или совершать любую подлость ради собственного блага, но тем, кто может себя поставить на место другого

– Алина, если ты когда-нибудь превратишься в такую же зануду, то лучше милосердно пристрели меня! Я не растерялась: – Антон, если я когда-нибудь превращусь в такую зануду, то я сама с удовольствием застрелюсь!

– До трех побед? – я кивнула, соглашаясь. – Или пока кто-нибудь не вызовет ментов…

До чего же Антон беспринципный и холодный человек – просто мой кумир! Проглотит и не поперхнется, никакой совести, никаких терзаний. Зато деньги такой заработает даже на необитаемом острове… Его хорошо иметь в союзниках – как же повезло Ольге и Руслану! Но всем остальным лучше вообще не иметь с ним ничего общего.

Невыносимо сложно, когда в вопросе, в котором ты и сам не успел разобраться, начинают разбираться другие.

Я и не думала, что мы сможем добиться такого цвета лица – белый мрамор с серыми прожилками. А орал он так, что уши закладывало. Если я когда-нибудь решу писать мемуары, в которых захочу привести краткое содержание монолога Антона Лалетина, то задача передо мной будет стоять непростая. Если вычесть все ненормативные обороты – а они, уж поверьте мне на слово, заслуживают отдельного параграфа в учебниках по лингвистике – то получится примерно следующее: «А-а… и… мать… в рот… где мозги… да я вас сейчас обоих… да вы… за вас дадут-то максимум лет пятнадцать, и то, если судья попадется такой же… а-а… мать… ума нет… да я ж вам обоим сейчас в…» и все в этом духе. Занимательно, но на мой субъективный вкус, слишком много тавтологии и канцеляризмов. А еще и издатель!

Тот у них… вроде как привязки к реальной жизни, единственный тут возглас рациональности.

И оказалась в гостиной, о которой всю жизнь мечтала – огромная, полукруглая, в светло-бежевых тонах, посередине диван и плазма на стене. А возле окна кадка с пальмой. С – перекоси меня зигзагом – самой настоящей пальмой! Ар-р-р! А дальше – просторная кухня. И за столом сидит мой принц в такой уютной домашне