Цитаты из книги «Около музыки»

И я с удивлением обнаружил, что мне с людьми хорошо. А я всегда думал, что мне, кроме книжек, никто не нужен.

нормальные, а у меня – на «а» кончается почему-то. И не сократить никак. Какое-то рабоче-крестьянское. А вот у тебя!!! Сумасшедшее прямо имя. Иосиф. Библейское. Прямо – чувствуешь связь времён. И-о-сиф. С ума сойти…

– Знаешь, Оська, мне всегда казалось – такое дурацкое имя у меня. У всех –

– Проходи, Никита, – сказала мама, – тапочки надевай, холодно у нас! – Спасибо, – отозвался он, – я в школе уже поел…– Никита, – засмеялась мама, – вытащи наконец свои наушники! Никого не слышишь… И я понял. Вдруг. Сел на пол и чуть не заплакал, как маленький. Всё-таки какой он псих, вечно в своих наушниках. Не слышал он гиреевских слов, просто не слышал. А я устроил трагедию, как дурак.

Иосиф. Как странно. Я подписывал этим именем свои тетради, слышал его от взрослых. А сейчас кажется – услышал первый раз.

Не может Никита это петь. Не видит он моего Лётчика. Если он вот так просто может кивнуть Гирееву и всё. Если ему это нормально, что меня – таким словом. Ну и пусть, и пусть.

По-настоящему мне только Лётчика жалко. Лётчика моего Экзюпери. Что его не будет, никогда. Песни этой. И соло моего виолончельного тоже не будет.

Он, конечно, не видел, что я слышал. Но что… Что он – вот так… Ему это – нормально?! Что – ? Да? И… он хотя бы должен был сказать мне. Что у него теперь при виде меня что-то там ухает. Вниз.

и Гиреев меня не увидел. Он просто подошёл к Никите и ткнул в него моей тетрадкой.– На, – сказал он. – Жиду своему отдай. И Никита… И Никита кивнул. Просто кивнул, и всё.

И я отстал. Но теперь каждый раз, когда я видел Мансура, что-то внутри у меня ухало вниз