Смешенье

Природа человеческая столь превосходна,
искры небесного огня пылают в ней столь ярко,
что заслуживают всяческого порицания те,
кто по малодушию, выдаваемому за осторожность,
по лени, величаемой умеренностью, либо из скаредности,
притворно именуемой бережливостью, так или иначе,
воздерживается от великих и благородных деяний.

Джованни Франческо Джемелли Карсри, «Путешествие вокруг света»

Представим себе большой глобус. Некоторые считают, что на полюсах Земли расположены отверстия, через которые возможно попасть внутрь планеты. Сейчас мы можем сами проверить эту гипотезу: на Южном полюсе размещается причудливых очертаний полностью вымышленный материк, а в середине его вырезан круглый люк, сквозь который мы залезаем в глобус и устраиваемся внутри на комфортабельном кресле. Рассеянный зеленоватый свет проникает сквозь прозрачный водный покров океанов и сполохами пляшет изнутри на непрозрачных основаниях континентов. Кресло кружится, и, оттолкнувшись от Южной Америки, мы можем завертеться во внутрикругосветном путешествии.

Океаны неспокойны. То и дело встречаются следы кораблекрушений, микроскопические фигурки на останках такелажа умоляют о помощи. Обгоревшие по вине неосторожно оставленной свечи, или же вследствие чрезвычайно опасной для жизни исполнителя диверсии, остовы фрегатов призраками качаются на воде. Ближе к берегам Ла-Манша кипят морские бои. Оставляя бурлящие воронки, десятками идут ко дну пробитые прицельными траекториями ядер суда, построенные на добытое изуверскими финансовыми махинациями серебро и золото. Главнокомандующие и подневольные инвесторы королевских флотов закусывают губы: построй за бесценок целую армаду и угробь её всего в одном сражении.

Средиземное море бороздят судёнышки берберийских корсаров с невольниками на вёслах. У берегов Индостана те же бежавшие с галер невольники уже сами становятся пиратами, и плохо приходится голландским кораблям, везущим товары на обмен в далёкую Японию. С тех пор, как сёгун изгнал со своих островов чуму христианства и запретил всем японцам покидать родину, только голландцев пускают в закрытую страну.

Большая часть Тихого океана пока покрыта белым пятном. На нём расцветают розы ветров, и неведомые чудовища вздымаются из глубин, поджидая неосторожных путешественников.

Сидя в спокойствии в замкнутой сфере планеты, мы созерцаем одновременно тысячи историй, пытаясь ухватить нечто важное, что привело бы нас на высший уровень бытия: дало пищу для души и для ума одновременно. Время останавливается на секунды, когда фигурки на бортах кораблей внезапно вспоминают оставленных далеко позади возлюбленных, и растягивается до десятилетий, когда они сквозь бури и страдания колесят через полсвета.

Мы сидим в пустоте, в тишине и в смятении.

С большим удовольствием прочитал вторую часть "Барочного цикла". Рецензию на первую можно посмотреть здесь.

Как и в случае с первым томом, никакой фантастики тут нет, зато есть первоклассный исторический роман. Причем он намного динамичнее "Ртути". Если в первом томе Ньютон и Уотерхауз еле успевали на 50 страницах обсудить какую-то малопонятную заумь, то во втором за те же 50 страниц успевает отгреметь пара сражений или пронестись какая-нибудь сложная политическая интрига. Географический разброс тоже стал посолиднее: казалось бы, после "Ртути" в этом плане уже ничем не удивишь, но во втором томе у нас добавляются Египет, Индия и Мексика. Наверное, нужно отметить и изящные постмодернистские ходы: например, по ходу романа Стивенсон всячески заигрывает со словом "смешенье", предлагая нам смешенье двух книжек и смешенье нескольких жанров, а еще довольно красиво подмигивает в некоторых описаниях мест — например, Блетчли-Парк у него "унылая местность, определенно располагающая к тому, чтобы прятать секреты на виду". Такого в книге много, причем не сомневаюсь, что добрую половину я еще и проморгал.

Что до минусов, то их почти нет. Да, ближе к 1800-й странице трилогии вылез первый заметный исторический ляп (Лейбниц в 1700 году собрался в Санкт-Петербург), но понятно, что на оценку книги это не влияет — уровень исторических знаний автора по-прежнему выше всяких похвал. Если касаться чисто субъективных разочарований, то я традиционно для себя заскучал на описании мореплавания (с детства ненавижу описания всех эти галсов, форштевней и бейдевиндов), а также, как ни силился, не смог проникнуть в суть финансовой схемы, благодаря которой Элиза разорила дом Хакльгеберов (с экономическими комбинациями у меня точно такие же проблемы, как с мореплаванием). Но это, повторюсь, претензия не к автору — скорее, к себе.

Уверенные 5/5. Определенно буду читать третий том, тем более второй прервался на очень уж высокой ноте.

Нелегкое это было чтение – и не вполне интересное. По многим причинам, и не во всех, надо сказать, виноват автор.

Перед нами действительно смешенье, во всех смыслах. Смесь жанров, смесь стилей, в сюжет тоже пробралось смешенье, ну и для пущего успеху автор перемежил две разные книги, так что читатель то погружается в политическо-денежные интриги, то в остервенелые бегства и похождения славного героя Джека, умудрившегося вместе с приятелями отхапать якобы соломоновское золото, чистый и уникальный продукт, с радостными и печальными вытекающими из этого приобретения последствиями.

И вот почему этот, казалось бы, захватывающий сюжет на деле был не особо увлекателен.

Во-первых, в начале и конце романа сквозит эхо недосказанности. Несильное, но оно есть и оставляет неприятный привкус. Учитывая, что книга входит в цикл – ничего удивительного, но это есть, так что, пожалуй, выхватывать из работ Стивенсона отдельным кирпичиком именно эту книгу – не самая хорошая идея.

Во-вторых, и это самое весомое, стиль. Настоящая пахабщина, ну. Действие происходит в XVII-XVIII веках, а написано все таким дворовым языком (и то, что от автора, и то, что от персонажей), словно мы имеем дело с современной гопотой. Не спорю, иногда строчка-другая бывала уморительно смешной, и думалось, уж не комедия ли перед глазами, но нет ведь, автор как-то не особо ловко балансирует на юморной грани, так что в целом получается нечто невнятное и неприятное. Странно воспринимается, когда на фоне лучистого пафоса или коварного закулисья вдруг сыплются осовремененные смехуе… кхм, остроты. Не знаю, авторское ли это или вина переводчика – может, Стивенсон все же пытался творить что-то поархаичнее, а у переводчика передать не получилось. Сомневаюсь, впрочем.

Из-за этого исторические реалии очень сильно перекосились, на все наложился нездоровый юмористический оттенок, и в результате осталось впечатление, будто не книгу прочитал, а тебе на лестничной клетке в лицах рассказали, как было дело.

В-третьих, об этих самых лицах, персонажах, то есть. Все бы ничего, исключая поголовную у всех тягу к жаргонизмам и свободный стиль речи без грамма выверенности даже у самых знатных особ, ладно, бог с ними, но Ньютон! За что великий удостоился изображения себя в таком карикатурно-драматическом и довольно жалком образе – непонятно. Гоббс, впрочем, тоже мимолетом огреб. А когда явился Петр, можно было вообще выносить. При всех этих «реальных» встречах такое ощущение возникает, будто в море шлака натыкаешься на бриллиант – разумеется, уже выпачканный в этом самом шлаке и потому достаточно мерзкий.

В-четвертых, построение романа кажется мне довольно странным. В одном моем произведении была такая лестница, с одной большой ступенькой через каждые несколько штук. Спускаешься по ней, раз, два, три… Бабах! Грохнулся. Опять идешь нормально и опять грохнулся, пока не выучился тому, что одна ступенька, мать ее, высокая. У Стивенсона примерно так же. Обстоятельно расписанные диалоги, и вдруг срыв на записочки «по ролям». Плотный текст, и вдруг вставки писем. И так много раз.

В целом роман получился не особо удобоваримым, скучноватым и невнятным. Знакомиться с циклом дальше, а хоть бы и с самого начала, он не оставил никакого желания. Посему, если вы надеетесь полюбить Стивенсона, выберите для начала что-нибудь другое, возможно, так будет лучше.