Иван Иванович перешёл двор, на котором пестрели индейские голуби, кормимые собственноручно Иваном Никифоровичем, корки арбузов и дынь, местами зелень, местами изломанное колесо, или обруч из бочки, или валявшийся мальчишка в запачканной рубашке, - картина, которую любят живописцы!
Торжество тонкого юмора с долей абсурда в текстах Николая Васильевича напрямую отсылают к отечественной литературе уже XX века, к текстам Даниила Хармса, Александра Введенского или Юрия Олеши. Особенно Олеши, трогательно относившегося к слову и подарившего нам пресловутые «кран тихо сморкался» и «в углу стояла маленькая цыганская девочка, величиной с веник». Обожаю Гоголя именно за умный юмор, пронизывающий каждое его произведение, даже трагичнейшего «Тараса Бульбу», исключая, пожалуй, только одиозного «Ганца Кюхельгартена» из раннего творчества писателя и не являвшегося для него характерным, это ещё только проба пера, не очень самобытная и представляющая скорее литературные пристрастия автора, чем его стиль. Юмор – универсальный язык и ключ к сердцу читателя.
Юмор в произведениях Гоголя выполняет умопомрачительное количество функций: это м.б. связка для перехода от одного жанра повествования к другому; часто юмор привлекает внимание читателя к не очень увлекательным деталям быта или нравов; часто это изящная метафора, позволяющая запомнить ту или иную деталь, - например, безразмерность украинских шаровар железобетонно закрепилась в моей памяти благодаря шитых их них запорожцами парусам; часто у Гоголя юмор служит вводной для читателя в текст, знакомит читателя с миром, персонажами. Сравнительно описание Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем подняло мне настроение на целую неделю.
Сама повесть – растянутый во времени анекдот, местами грустный. Нелепое недоразумение ставшее причиной вражды двух своеобразных друзей приводит к пожизненной вражде и тяжбе, длящейся благодаря нашему отечественному бюрократическому аппарату десятилетия. Желание представителей света небольшого провинциального малороссийского городка помирить двух непримиримых друзей весьма трогательно и для меня это некая антисатира, которая развернётся во всю у Гоголя в бессмертных «Мёртвых душах» и является для меня доказательством чего-то крайне важного в Гоголе – милосердия и уважения даже к разным вздорным и смешным маленьким людям. И насколько это противоречит стилю сатирика Салтыкова-Щедрина, с его резкостью и непримиримостью. Гоголь любит своих героев, всех.
Интересно, что после прочтения самых смешных произведений Гоголя, последействием приходит грусть. Это явный знак качества и неустаревания его текстов.