© Сладков Н. И., насл., 2022

© Цыганков И. А., ил., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

«Природа – это увлекательнейшая книга. Только начни читать её – и не оторвёшься», – говорил знаменитый писатель-натуралист Николай Сладков. И с этим трудно спорить!

Николай Иванович Сладков (1920–1996) родился в Москве, но в шесть лет переехал с родителями в Ленинградскую область, в город Пушкин. Он очень любил гулять по скверам и паркам, рощам и лесам Царского Села. Детское любопытство заставляло будущего писателя обращать внимание на то, чего не замечали другие, – гнездо птицы со скорлупками от яичек или отпечатки звериных лапок на земле. Свои наблюдения он записывал в дневник. В школе Николай Сладков вступил в «Клуб Колумбов» – кружок юных натуралистов при Зоологическом институте. На встречи с ребятами приходили делиться знаниями известные зоологи. «Колумбы» часто ходили в увлекательные походы. Зверей и птиц изучали в их естественной среде, а заодно учились бережно к ним относиться. Здесь же юннат Сладков познакомился с Виталием Валентиновичем Бианки, с которым впоследствии много лет дружил и сотрудничал. Именно Н. Сладкова Виталий Бианки считал своим преемником в литературе. Но несмотря на то что оба писали сказки и рассказы о природе для детей, каждый это делал по-своему.

Николай Сладков, в отличие от собрата по перу, не играет с читателями в загадки. Наоборот, он с радостью раскрывает перед нами тайны природы и учит видеть тесные переплетения окружающего мира, где всё связано со всем. «В природе та же гармония, что и в музыке, выкинь ноту и мелодия нарушится…», – говорил писатель. Он много путешествовал: побывал в Африке и Индии, видел пустыни Туркмении, степи Казахстана, горы Ирана и Кавказа. Из поездок он привозил километры фотоплёнки, исписанные тетрадки и новые яркие впечатления, которые потом отражались в его рассказах и сказках.

Николая Сладкова можно назвать настоящим защитником природы. Он одним из первых заговорил о надвигающихся экологических проблемах и много писал об охране исчезающих видов. Напоминал о том, что человек – часть природы, и призывал заботиться об окружающем мире.

Всего Н. Сладков написал более шестидесяти книг. В наш сборник вошли самые лучшие сказки писателя о жизни леса и его обитателей.

Чья проталина?

Увидела Сорока первую проталину – тёмное пятнышко на белом снегу.

– Моя! – крикнула. – Моя проталина, раз я первая её увидела!

На проталине семена, жучки-паучки копошатся, бабочка-лимонница лежит на боку – отогревается. У Сороки глаза разбежались, уж и клюв разинула, да откуда ни возьмись – Грач.

– Здр-расте, уже явилась! Зимой по вороньим помойкам шастала, а теперь на мою проталину! Некрасиво!

– Это почему же она твоя? – застрекотала Сорока. – Я первая увидала!

– Ты увидала, – гаркнул Грач, – а я о ней всю зиму мечтал. За тыщу верст к ней торопился! Ради неё тёплые страны покинул. Без неё и меня бы тут не было. Где проталины, там и мы, грачи. Моя проталина!

– Что он тут каркает! – затарахтела Сорока. – Всю зиму на юге грелся-нежился, ел-пил что хотел, а вернулся – проталину ему без очереди подавай! А я всю зиму мёрзла, с помойки на свалку металась, вместо воды снег глотала и вот, чуть живая, слабая, высмотрела наконец проталину, так и ту отнимают. Ты, Грач, только на вид тёмный, а сам себе на уме. Кыш с проталины, пока в темя не клюнула!

Прилетел на шум Жаворонок, огляделся, прислушался и защебетал:

– Весна, солнце, небо ясное, а вы ссоритесь. И где – на моей проталине! Не омрачайте мне радость встречи с ней. Я жажду песен!

Сорока и Грач только крыльями всплеснули.

– Почему же она твоя? Наша это проталина, мы нашли. Сорока всю зиму её ждала, все глаза проглядела. А я, может, так торопился с юга к ней, что чуть крылья в пути не вывихнул.

– А я родился на ней! – пискнул Жаворонок. – Если поискать, так тут ещё и скорлупки от яичка, из которого я вылупился, можно найти! Вспомню, бывало, зимой на чужбине гнездо родное – и петь неохота. А сейчас песня так и рвётся из клюва – даже язык дрожит.

Вспрыгнул Жаворонок на кочку, глаза прижмурил, горлышко у него задрожало – и полилась песня как весенний ручеёк: зазвенела, забулькала, зажурчала. Сорока и Грач клювы разинули – заслушались. Им-то никогда так не спеть, горло у них не то, только и могут, что стрекотать и каркать.

Долго бы, наверное, слушали, разомлев на вешнем солнышке, да дрогнула вдруг под ногами земля, вспучилась бугорком и рассыпалась.

И выглянул Крот – зашмыгал носом.

– Никак прямо в проталину угодил? Так и есть: земля мягкая,