© Николай Шостак, 2024

ISBN 978-5-0065-1520-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая
Начало двухтысячных годов

Субстанция Сергея плавно опустилась на тротуар у военного госпиталя. Еще несколько минут назад он в последний раз видел свое тело, лежащее в гробу. Видел скорбные лица родственников и знакомых, пришедших проститься с ним. Лицо матери уже не выражало ни скорби, ни боли. Она потеряла единственного ребенка. Лицо окаменело. Сергею тяжело было смотреть на мать, и он (его субстанция) сразу после прощального салюта из трех выстрелов улетел сюда, к госпиталю. Здесь лежал Олег, военный санитар его подразделения. Он подошел или подлетел (трудно дать правильное определение его передвижению) к входной двери госпиталя и, дождавшись, когда чья-либо рука откроет дверь, проник внутрь. Дорогу в реанимацию он хорошо знал и, чтобы постоянно не натыкаться на медперсонал и больных, поднялся к потолку и поплыл к нужной палате. Олег до сих пор находился в бессознательном состоянии, а может, его уже ввели в искусственную кому. Сегодня утром он присутствовал при разговоре врачебной бригады, из которого понял, что Олега целесообразно ввести в кому. Сергей присел на край кровати Олега и в который раз вспомнил свои последние минуты земной жизни. Он был в подразделении пулеметчиком, в связи с чем у противника находился на особом контроле. Тот уже несколько последних дней пытался их подразделение выбить с занимаемых позиций. Сегодня противник, как никогда, был активен. Атаковал и в лоб, и с флангов, но все их усилия не давали желаемого результата. Его подразделение не уходило с занимаемых позиций. После очередной отбитой атаки Сергею вновь необходимо было сменить огневую точку. Противник успел ее определить и в любой момент мог накрыть минометным огнем. Сергей подхватил пулемет и, выскочив из окопа на бруствер, побежал к соседнему окопу, по которому предполагал добраться к другой заранее обустроенной огневой точке. Он не пробежал и десяти метров, как его настигла пуля противника. Она попала в область тазобедренного сустава правой ноги. Сергей упал как подкошенный. Жгучая боль парализовала все тело, но сознание он не потерял.

– Надо ползти, несмотря на боль, к окопу, иначе истеку кровью.

Он, сжав зубы, практически с помощью рук пополз вперед, и сразу же еще одна пуля поразило тело. Попала в плечо.

«Снайпер, – пронеслось у него в голове. – Все, считай, я покойник. Нет, он меня сейчас не убьет, подождет, когда придут на помощь, чтоб и их подстрелить».

Пленные рассказывали, что на этом участке фронта действует снайпер из «диких гусей». Он никогда не стрелял, чтобы сразу насмерть, а всегда вначале ранит, потом ждет, когда придут на помощь. Еще у него странный позывной – Палец. Почему палец? Он любит бахвалиться: «Кто попал в мой прицел, тогда Бог для него лишь на небе, а здесь, на земле, Бог ему – мой палец». Захочет – нажмет на курок и он труп, захочет – не нажмет, живи, «сегодня я милосерден». Но это лишь бахвальство. Палец за всю свою «карьеру» никого не пощадил. Он наемник и за каждого убитого получает денежное вознаграждение.

– Сергей, ты жив? – послышался голос Олега.

– Еще жив, но уже покойник. Олег, уходи, ты и меня не спасешь, и сам погибнешь.

– Не дури. Я брошу тебе веревку, держи ее что есть сил. Сам вернусь в окоп и оттуда буду тебя тянуть.

Он тренированным броском бросил веревку. Конец ее упал рядом с Сергеем. Палец наблюдал за действиями санитара и ухмылялся. Он дал тому добраться до бруствера окопа, после чего двумя выстрелами поразил ему обе ноги. После ранения Олег все же приподнялся и попытался тянуть веревку, но третья пуля попала в голову.

Я лежал, крепко сжимая одной рукой веревку, и ждал, когда Олег начнет тянуть ее. Но не дождался. Еще одна пуля снайпера размозжила мне голову. Вспоминая последние минуты своей земной жизни, я непрерывно смотрел на Олега. Он лежал на кровати, одетый в больничную пижаму, накрытый по пояс одеялом. В какой-то момент из-под пижамы и одеяла начала выходить точно такая субстанция, как и моя. «Неужели умер?» – с испугом подумал я. Посмотрел на прикроватный монитор пациента – показатели жизнедеятельности в норме. Да и поведение медсестры, приходившей недавно, не выражало беспокойства. «Возможно, его все же ввели в состояние комы и это вынудило субстанцию выйти из физического тела», – решил я. Субстанция Олега вначале с любопытством огляделась вокруг, полетала по палате, приземлилась рядом со мной и спросила:

– Где мы? Что с нами?

– Если ты имеешь в виду физические тела, – ответил я, – то кто где. Я на полтора метра в земле, а твое тело здесь, в госпитале.

– И как мои дела?

– Состояние стабильно тяжелое. Но врачи надеются сохранить тебе жизнь.

– Что с ногами?

– Ампутировали.

Олег попытался приподнять край одеяла, где должны быть ноги.

– И не пытайся. Субстанция неспособна даже смести соринку со стола.

Он не послушал. Но после нескольких неудавшихся попыток поднять одеяло все же оставил в покое эту затею и спросил:

– Что с головой?

– Пуля прошла вдоль кости лба и повредила зрительные нервы.

– Можешь дальше не продолжать. Если и выживу, то буду слепым обрубком. Неважная перспектива.

Опечалился и задумался, но ненадолго.

– А ты что здесь делаешь? Ведь после смерти тело должно быть предано земле, а душа на небесах.

– Тело уже в земле, а душа еще здесь – ждет вызова.

Помолчали. Олег вновь задумался.

– Интересно, – глядя на себя, поинтересовался он, – после того как меня выведут из комы, моя субстанция сможет так же входить и выходить из тела? Если да, то не такая уж и безнадежная моя ситуация. Она способна все видеть и слышать и передавать информацию в мозг.

– И не только видеть и слышать, но и мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую.

– Серьезно? Так это еще лучше, чем быть нормальным.

Вошла медсестра проверить состояние больного. Олег внимательно посмотрел на неё.

– Хороша, хороша. А фигура вообще сногсшибательна, – мгновенно забыв о своем физическом состоянии, произнес он.

Когда та нагнулась, чтобы поправить сползающее одеяло, не удержался и хлопнул ее по попе. Та, к сожалению, и не почувствовала такого знака уважения к ее фигуре со стороны больного. Олег также не получил удовлетворения от своей выходки.

– А вот это плохо. Как в кино: видеть – видишь, а принять участие в происходящем на экране неспособен.

Когда сестричка вышла из палаты, Олег обратился ко мне:

– Ты говоришь, что наши субстанции могут мгновенно перемещаться в пространстве и оставаться незамеченными?

– Да.

– Так полетели знакомиться с городом, я в нем никогда не был. За моим телом пусть присматривает медперсонал – это их работа, за которую они получают деньги.

Что мы, не откладывая, и сделали. Мы ходили, летали по улицам незнакомого города. Посещали магазины, рестораны, кафе, заглянули еще в пустующее днем казино. Оставались при этом абсолютно незамеченными, даже когда наталкивались на прохожих, то сами отскакивали от них как мячики, а те даже соприкосновения не чувствовали. В одном из бутиков, куда мы залетели, Олегу приглянулась посетительница, и, когда та зашла в примерочную кабину с несколькими комплектами нижнего белья, он последовал за ней. После довольно продолжительного времени он выплыл вместе с ней из кабины.

– Нет, я больше такое не выдержу. Это была настоящая экзекуция. Видеть наготу красивой женщины и не иметь возможности удовлетворить свои желания – это выше моих сил. Хоть и тяжело такое переживать, но все ж лучше, чем быть слепым и не видеть ничего. Возвращаемся назад. Я буду приучать свое тело не препятствовать свободному выходу субстанции, когда выйду из комы.

Мы вернулись в палату, и Олег сразу же начал входить и выходить из своего тела. Он это проделал более двух часов сразу. Когда это ему надоело, то предложил мне заменить его. Я согласился. Когда вошел в его тело, первое, что почувствовал, – это враждебность. Она была сродни тому, что чувствуешь, когда делаешь зачистку занятого населенного пункта. Входишь вооруженным в дом для осмотра, хозяева вынуждены тебя впустить, но смотрят на тебя враждебно и с негодованием. Такие чувства я не единожды ощущал. Так что я не сильно обращал на это внимание. Меня удивило другое. Мы с Олегом были давно знакомы, стали лучшими друзьями, но для его тела я был чужой, оно меня не принимало, а также то, что его глазами я видел не только палату, но и его субстанцию. Вошла знакомая медсестра. Она с порога увидела изменение показаний жизнедеятельности на мониторе. Она подошла ближе к больному, он тяжело дышал, незабинтованная часть лица была в испарине. На повязке появилось пятно крови. Она приподняла в ногах одеяло. Такие же пятна появились и на бинтах ног. Она намочила салфетку и нагнулась, чтобы смочить пересохшие губы. Олег плотоядным взглядом неотрывно провожал ее от двери до койки и, когда та нагнулась, вновь шлепнул ее по заднице. Олег был средней физической комплекции, в подразделении самым слабым. Сергей, наоборот, был атлетического сложения. Штурмовик. В совершенстве владел приемами боевого единоборства, ударом кулака ломал 40-миллиметровую доску.

На этот раз от шлепка сестричка буквально влетела в стену, у которой стояла кровать, и распласталась на груди больного, но сразу же вскочила, с недоумением и с испугом оглядываясь вокруг. В палате были лишь она и больной. Она еще раз взглянула на показания в мониторе и, с опаской озираясь, тихонько вышла из палаты, прикрывая рукой мягкое место. Я тоже вышел из тела Олега. Тот сразу же с восторгом поведал об удавшемся шлепке.

– Я это видел… – И рассказал о своих ощущениях, находясь внутри его тела, Сергея мои ощущения не волновали, он обрадовался, что у субстанции появилась сила. – Какие перспективы появляются!!! Почему этой силы не было в примерочной кабине?

– Зайди еще раз в мое тело. Хочу удостовериться, что это не была случайность.

Я зашел. Олег подошел к кровати и с легкостью снял одеяло со своего тела. Он знал, что увидит, но увиденное оставило удручающее впечатление. Он глубоко вздохнул и накрыл себя одеялом. Подошел к тумбочке, стоящей у кровати, и легко поднял ее. Я это увидел и сразу же вышел из тела. Тумбочка с грохотом упала на пол. Это уже не случайность – это закономерность. Лишь я вхожу в его тело, его субстанция приобретает силу. После долгих размышлений о происшедшем предположил:

– По-моему, твое тело взбунтовалось от присутствия в нем субстанции – чужака. Оно послало тебе сигнал и дополнительную энергию, чтоб ты вернулся и разобрался со мной. Ты вместо этого начал шлепать медичку.

– Возможно, ты прав, – согласился Олег. – Сейчас наши субстанции – это эфирные двойники наших тел. Когда ты вошел в мое тело, то оно моторизовалось. Я стал каким-то гуттаперчевым, резиновым и приобрел физическую силу. Такой силы у меня никогда не было. После шлепка я испугался, что сестричка головой стену проломит.

– Но ты остался невидимым. Сестренка тебя не видела.

– Да, не видела. Она внимательно, хоть и с испугом, оглядела палату.

– Ладно, нечего строить догадки. Все это временно. Я рано или поздно уйду в другой мир, и твое тело без присутствия чужака не будет посылать энергию, чтоб ты шлепал девах. Пока я еще в этом мире, слетаю к Карине.

– Я вижу, ты на нее серьезно запал, даже после смерти не забываешь.

– Хоть с ней я и знаком несколько часов, но успел полюбить ее. С каждым днем, с каждым часом любовь лишь усиливается.

– Лети, влюбленный. Я буду тренировать тело. Пусть субстанция будет только эфирной, но я буду все видеть, легко передвигать в пространстве.

– Подглядывать за девушками, – напомнил я. – Ты в женскую баню залети – больший выбор женских тел.

– Летишь – лети, – огрызнулся Олег и зашел в свое тело.

Далеко за полночь я вернулся в палату. Субстанция Олега стояла у окна. Я подошел к нему. Из окна отлично был виден город. В это время суток он был залит огнями фонарей и рекламных щитов, светом фар проезжающих машин.

– Знаешь, о чем я думал, когда тебя не было?

– Расскажи.

– Выздоровлю, и что дальше? Буду жить на жалкую пенсию по инвалидности. Не жизнь, а существование.

– Прими свое будущее как данность.

– А я не хочу. Я был только что в казино. Поплавал под потолком. Все разглядел. Нашел хранилище, где стоит сейф. Проник туда, чтоб ты видел, сколько в сейфе денег.

– К чему ты клонишь?

– Надо грабануть казино, и ты в этом мне поможешь.

Такому предложению Сергей не удивился. Они в подразделении были неразлучными друзьями. В свободное время всегда находились вместе и хорошо знали друг друга. У Олега в жизни были два предпочтения – женщины и деньги. В этом было их коренное различие. Для себя Сергей давно решил: «Кончится контракт – найду приличную женщину, создам семью. Хватит воевать». Женщину он нашел. Полюбил с первого взгляда, но смерть разлучила их навсегда.

– Я согласен с твоим предложением.

Олег слегка удивился такому ответу друга.

– Я, – продолжил Сергей, – только что навестил Карину. Она беременна.

– Ты уверен, что ребенок от тебя? – с присущим ему цинизмом спросил Олег.

– Полностью. Я слышал, как она разговаривала с подругой. Печалилась о моей гибели и что ребенок будет расти без отца. С советом подруги сделать аборт не согласилась.

– Тогда грабить надо еще и ресторан, – оживился Олег. – Я в одном побывал. Чтоб ты видел, как там люди шикуют, сорят деньгами. А телки, телки какие! Мы, Сергей, обществу никакого вреда не принесем. В казино играют те, у кого есть деньги, от игры получают острые ощущения, балдеют от выброса адреналина. В ресторанах гуляют те, кому их девать некуда.

– Мы ведь не посетителей грабить будем, а хозяев заведений, – робко заметил я.

– Какая для общества разница, кому в карман лягут дурные деньги?

Сергей пожал плечами:

– Может, ты и прав.

– Я рад твоему согласию. Бабло поделим поровну. Я свое прогуляю, а твое не трону. Все отдам твоей Карине и твоему ребенку. Можешь не сомневаться. Я даже, когда останусь на мели, может, и женюсь на ней. Я способен любую бабу одурманить.

– А вот этого не надо. Я последней шлюшке не пожелаю такого мужа, как ты.

Олег рассмеялся. Потом серьезно спросил:

– Ты, надеюсь, веришь мне, что я справедливо распоряжусь деньгами, которые мы возьмем? А мы их возьмем обязательно.

– Верю. Тебе верю.

Последующие два дня мы занимались разработкой плана захвата денег. В первый день узнали коды сейфов в казино и ресторане, а также убедились, что самая большая выручка находится в них в конце выходных дней. Проследили за охранниками – чем занимаются во время дежурства. Усыпить их не представляло труда. «Ампулы со снотворным и шприцы конфискуем у госпиталя», – решили они.