Не знаю, куда отнести эту книгу — она не подходит ни под один жанр, который хочется к ней применить. Она не биография или мемуары, хоть в ней зафиксирована жизнь ребёнка от года и до семи лет; она не учебное пособие, хоть в ней есть показательные, учебные моменты — особенно для тех, кто занимается с детьми, да и для тех, у кого есть дети. Это и не публицистика в чистом виде, хоть что-то и от этого в книге есть. И это точно не детская литература, хоть есть моменты, которые будут приятной радостью малышу, потому что он их поймёт и повеселится.
Но что я могу сказать о книге точно — что эта книга о детях для взрослых, и Николай Носов каким-то чудом смог сделать так, чтобы написана она была ребёнком.
Мы все точно знаем Николая Носова по его чудесному Незнайке, от этого, наверное, немного странно видеть его книгу более документальную. Даже в «Тайне на дне колодца» была какая-то художественная выдумка, а тут — подмеченное, услышанное, записанное за внуком и ничем не приукрашенное, даже рассуждения, пусть иногда с восторгом, но всё же сухие. В «Повести о моем друге Игоре» Николай Носов раскрывается совсем иначе — он внимательный наблюдатель, даже можно сказать летописец детства, причём не вымышленного, а самого настоящего. Носов следил за внуком, а я, читая эту книгу, следила за самим Носовым: что ему важно было подметить, над чем он думал, глядя на ребёнка, как он с ним общался. Это мне было намного интереснее, чем читать об Игоре, потому что тут такая ситуация получается, что книжка — она как будто не совсем для широкого круга читателей. С одной стороны, да, ты получаешь какие-то сведения о ребёнке, но они хороши, когда сам автор о них рассуждает, потому что тогда ты понимаешь, почему ему важно было обратить на это внимание, ты понимаешь, куда их можно применить. Но как только он перестаёт делать выводы — ты уже как в лодке без вёсел: не всегда понятно, что делать с тем, что автор дал. Полагаю, что если бы я работала с маленькими детьми или как-то с ними общалась тесно, то мне было бы больше понятно, на что он указывает, какие сведения обрабатывает в ситуациях — и мне было бы ой как интересно. Наверное, если бы я писала для детей, это тоже было бы важно, потому что по главам видно, как много информации ребёнок может обработать, как он строит предложения, в какой момент они становятся сложнее слогов и трёх слов. Повесть получилась как будто бы для более узкого круга читателей, чем кажется на первый взгляд — надо быть как-то сильно впритирку с детьми, чтобы её хорошо и достойно обработать. Поэтому я уделяла внимание больше тому, что мне было интересно и более понятно. Например, почему так легко было читать Незнайку в детстве. Или почему советские детские книги более насыщены и более удобны для чтения (сейчас по ТикТоку ролики гуляют на схожую тему — о том, какие мультфильмы были в нашем детстве и почему мы слова в предложения лучше складывали, чем современные дети, которые говорят хуже, как раз из-за того, что современные мультики словарным запасом не обогащают). Хотя порой я всё же скучала, когда автор переходил на одного Игоря.
Так, чтобы было понятно: «Повесть о моем друге Игоре» представляет собой некие дневниковые заметки, фиксирующие развитие внука Николая Носова — Игоря Носова (он, представляете, даже продолжение Незнайки написал, но я его читать боюсь — не внушает он мне доверия, как его дедушка) — с одного года до семи лет. Я ещё раз подчеркну, что это не художественное произведение, не привычный нам роман с фабулой и кульминацией, а сборник наблюдений — порой в пару строк — мыслей и ситуаций, в которых открывается сложный, удивительный и живой внутренний мир ребёнка. Даже я, далёкая уже от маленьких детей и моментами скучающая при чтении о детях, смогла это заметить. Удивительный писатель — он даже до того, кто не особо в теме, достучаться смог и донести важное.
Главный герой — сам Игорь, реальный человек, и понятно, что выбран он был автором своим объектом наблюдения не потому, что он особенно «удобный» персонаж, а потому что именно за ним можно было наблюдать так близко и так долго — с настоящим доверием и вниманием. Игорь — не придуманный идеальный ребёнок, а живой малыш с капризами, неожиданными фразами, логическими прыжками и яркими эмоциями (мне, как не мамке, его порой хотелось стукнуть — мне вообще детей доверять нельзя, я нервная и злая). И именно в этом прелесть книги: она показывает, как растёт личность, как формируется мышление, как ребёнок познаёт мир — не в теории, а на практике.
Носов оказался очень внимательным исследователем детской психологии (отчего и неудивительно, что так легко читаются детьми его книжки). В этой повести он специально отказывается от выдуманных сюжетов ради подлинности наблюдения, в желании старикам показать детей. Он записывает, как Игорь рассуждает о времени, дружбе, животных, страхе. Через эти короткие сцены мы видим, как у ребёнка с самого начала есть способности к обобщениям, размышлениям, эмоциональной оценке мира. Как он со всей серьёзностью, всеми своими силушками стремится к общению — не просто притянуть к себе внимание, а донести нечто для себя важное. Книга — это своего рода напоминание взрослым, что ребёнок — самостоятельное существо с собственным взглядом, способный понимать и чувствовать гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Носов даже вот такую документальную книгу делает не скучной (там, где он есть). Он удивляется вместе с ребёнком, размышляет, наблюдает — и этим передаёт уважение к внутреннему миру малыша как к ценности, существующей здесь и сейчас.
«Повесть о моем друге Игоре» даёт возможность не просто улыбнуться забавным детским высказываниям (хотя и это есть), но и задуматься: как мы говорим с детьми, слышим ли их, видим ли в них личность. Я вот ещё раз подчеркну про узкий круг, которым точно будет полезна книга: точно родителям, педагогам, всем, кто связан с воспитанием и обучением детей. Это очень тёплое чтение, которое нам ещё дополнительно напомнит, что все мы были Игорями — просто давно забыли, как это выглядело.
Да, в этой книге нет острой драматургии, но есть важная цель: сохранить в памяти то, что обычно ускользает — мелочи, из которых складывается становление человека. Носов создал живую хронику взросления — с любовью, с юмором, с пониманием. Это одновременно и семейный документ, и книга о философии детства, и попытка зафиксировать суть того, как мыслит и чувствует ребёнок, пока ещё не научился прятать чувства за словами. Как он вообще собирает слова, чтобы описать свои мысли.
Эта книга получилась о доверии, наблюдении, бережном внимании к чужому (пусть и самому близкому) внутреннему миру. Очень тёплая книга, хоть мне местами взрослого Носова очень в ней не хватало.
Не могу удержаться и не поделиться этими чудесными ситуациями, когда становится понятно, почему дети кого-то назначают своими приятелями. Это как со взрослыми, что и не удивительно — думать одинаково: