© Макеев А., 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

Глава 1

– Брат! Можно сядем к тебе?

В летнем кафе недалеко от Курского вокзала были заняты почти все столики. Русоволосый молодой человек, только что заказавший пиво, не успел опуститься на стул, как у него тотчас же появились соседи: двое горячих южных парней, оживленно переговариваясь между собой, отошли от стойки и, поискав глазами свободные места, направились к столику, за которым сидел русоволосый.

На обращенный к нему вежливый вопрос молодой человек с пивом слегка пожал плечами и жестом указал на свободные стулья, как бы приглашая занять их.

– Вот спасибо, дорогой, – присаживаясь за стол, говорил один из кавказцев. – Сразу видно – хороший человек. Только что приехал?

– Да, недавно.

– Москва – город веселый. – Кавказец улыбнулся и многозначительно глянул на своего спутника. – А у тебя что, родственники здесь? Или, может, работу ищешь? В Москве хорошо можно заработать.

– Нет, я…

Русоволосый молодой человек не договорил фразу. Взгляд его помутился, сделался странным и бессмысленным, тело обмякло. Стакан с пивом, который он держал в руках, уже готов был выскользнуть и, если бы один из соседей вовремя не подхватил его, наверняка разбился бы.

– Вай! Совсем пьяный! – улыбались кавказцы. – Наверное, водку в поезде пил. А после водки – пиво. Ай-вай! Разве можно так, дорогой?

Но молодой человек уже не воспринимал обращенные к нему вопросы. Его окончательно развезло, он опустил голову на стол. Казалось, еще минута, и он просто упадет на пол.

От стойки за всем происходящим обеспокоенно наблюдала девушка, разливавшая пиво. Перехватив ее взгляд, один из кавказцев озабоченно проговорил:

– Ай-вай! Как нехорошо! Зачем так пить, дорогой? Если не умеешь, пить не надо. Что люди скажут? Смотри-ка – всех напугал. Пойдем-ка, мы тебя до такси проводим. Айда, айда!

Кавказцы подхватили молодого человека под руки и повели, а точнее, понесли безвольно обвисшее тело к выходу из кафе.

Тем временем девушка, разливавшая пиво, воспользовавшись свободной минутой, когда никого у стойки не было, вышла в зал. Не дожидаясь официантку, забрала стаканы с остатками пива со столика, где сидели кавказцы, и, быстро вернувшись за стойку, выплеснула эти остатки прямо себе под ноги на тротуарную плитку.

– Нина, – обратилась она к женщине средних лет, вышедшей из внутреннего помещения, – возьми-ка вот эти, сполосни.

Не задавая лишних вопросов, Нина поставила стаканы к себе на поднос и, лавируя между столиков, стала собирать прочую пустую тару, оставленную удалившимися клиентами.

В конце очередного рабочего дня, как всегда напряженного и хлопотного, в кабинет полковника Гурова зашел старый друг и коллега Стас Крячко.

– Здорово, Иваныч, – устало выдохнул он, садясь на стул. – Давненько не виделись.

– Да, аж целый день. Ты что, стометровку, что ли, бежал, притомился так?

– Хуже. Свидетелей опрашивал. Свидетелей миллион, и все в одной конторе работают. А в конторе этой четыре этажа и ни одного лифта. За день так набегался, что ни с какой стометровкой не сравнить.

– Что поделаешь, волка ноги кормят.

– Спасибо. Кто еще так подбодрит, кроме старого друга. Но я вообще-то не только за моральной поддержкой к тебе пришел.

– Я подаю только по субботам.

– Буду знать. Но я серьезно. У тебя, случайно, нет каких-нибудь контактов на Курском вокзале? Рабочих, например, а еще лучше, личных. У них там недавно случай произошел, мне нужно справки навести. Неофициально.

– Да нет, на Курском, кажется, никого нет, – немного подумав, ответил Гуров. – А что за случай?

– Человек пропал. Ездил к родственникам в Нижний, вернулся, позвонил с вокзала, сообщил, что приехал. И все. С тех пор – ни слуху ни духу. Дома так и не появился, телефон не отвечает.

– И давно? Сколько времени прошло с этого звонка?

– Три дня.

– Не так уж и много. Завернул к приятелю, отметили возвращение. Отойдут – объявится.

– Не знаю. Там контингент вроде не из таких. Примерный мальчик, спортом занимается, институт заканчивает. Соседей моих с первого этажа сын, Леня Векшин. Волнуются, просят помочь. В полицию, говорят, заявили, но на них надежда плохая, а ты ведь свой, посодействуй, мол. А чем я тут посодействую? Я – та же полиция. И методы у меня те же, что у всех, – ходи, спрашивай. Им все кажется, что, если я «свой», у меня за пазухой волшебная палочка приготовлена. Специально для них. А тут, видишь, как. Даже лучший друг ничем помочь не может. Так, значит, нет, говоришь, контактов?

– Конкретно на этом вокзале нет. Ты в моргах узнавал?

– А как же.

– Пусто?

– Само собой. Если бы был труп, давно бы уж знали.

– А сколько лет парню?

– Двадцать пять.

– И спортом занимается?

– Ну да. Ты это к чему?

– Да так, ничего особенного. Просто подумал, что в критическом случае, наверное, должен суметь за себя постоять, если спортом занимается.

– В общем, да. Тем непонятнее. Что могло произойти? Криминальных знакомств он не имел, в дурных компаниях не замечен. А если бы кто, как говорится, «со стороны» подошел, то, как ты верно заметил, вполне мог за себя постоять.

– Конфликтов с родителями не было, девушка ему не изменяла, следовательно, причин для того, чтобы неожиданно начать сводить счеты с жизнью или ни с того ни с сего бежать куда глаза глядят у парня тоже не имелось, – закончил список Гуров.

– Вот именно! – эмоционально воскликнул Стас. – Ума не приложу, что могло с ним произойти.

– Да, странно, – согласился Гуров. – Пожалуй, действительно знакомства среди дежурных на этом вокзале не помешали бы. Но с этим, к сожалению, помочь тебе не смогу. Попробуй сам наладить личные контакты. Съезди, объясни, в чем дело. Скажи, что ты и сам не совсем уж с улицы зашел. Авось согласятся поговорить с тобой. Неофициально. Как знать, может, и им когда-нибудь что-нибудь от нас понадобится. Мир тесен.

– Да, похоже, других вариантов не остается.

Стас вышел из кабинета, и Гуров вновь погрузился в текущие дела. Перед тем как уйти домой, ему хотелось подытожить то, что было сделано за день, разложить по полочкам добытую информацию и определиться с планами на завтра.

Текущих дел у полковника набралось как никогда много. Занятый сразу несколькими расследованиями одновременно, он вскоре позабыл о разговоре со Стасом.

Но две недели спустя обстоятельства неожиданно вновь вывели его на ту же тему.

Однажды утром, еще до начала традиционного совещания, ему позвонил Орлов.

– Послушай, Лева, – озабоченно сказал он. – На планерку сегодня можешь не приходить. Вместо этого будет тебе экстренное задание.

– Еще одно дело? – сразу поняв, к чему клонит генерал, встал на дыбы Гуров. – Вы издеваетесь?

– Да, еще одно, – тоном, не допускающим возражений, ответил Орлов. – Оно, возможно, поважнее окажется тех, что у тебя сейчас в разработке, вместе взятых. Или ты думаешь, я тебе по квартирной краже звоню?

– Дождешься от вас, – с досадой проговорил Лев. – Ладно, что там опять стряслось?

– Убийство на Дмитровском шоссе, недалеко от Ермолино. Найден труп, машина не найдена. Хотя пешком пришел навряд ли. Подозрение на угон.

– Убийство с целью кражи машины?

– Да. Это как рабочая версия. Труп обнаружили сегодня утром, опергруппа должна быть еще там. Съезди, осмотрись. А когда вернешься, зайдешь ко мне. Я тебе остальные версии изложу.

Из слов генерала было понятно, что рабочая версия с основной не совпадает и что с этим убийством на дороге не все так просто. Предчувствуя, что к уже имеющимся в наличии головоломкам вскоре добавится еще одна, Гуров запер кабинет и спустился к машине, из которой вышел не более двадцати минут назад.

Подъезжая к месту происшествия, он отметил, что пейзаж вокруг довольно живописен. По обеим сторонам дороги тянулся смешанный лес, и лучи нежаркого сентябрьского солнца, пробивавшиеся сквозь поблекшую желтовато-зеленую листву и темную хвою, напоминали об уходящем лете и будили в душе ностальгические чувства.

На фоне этой романтической картины распростертое на земле тело выглядело как резкий и неуместный диссонанс.

Высокого роста и крепкого сложения мужчина лежал на обочине лицом вниз, раскинув руки и ноги. Следов крови ни рядом, ни на его теле не было.

– Когда его обнаружили, он лежал так, как сейчас? – обратился Гуров к одному из оперативников, работавших возле трупа.

– Да, мы ничего не трогали. Начальство приказало сохранить все так, как было, до вашего приезда. Крови нет, голова целая. Скорее всего, выстрел в сердце. Если он был в машине, попасть в эту область не так-то просто. Нужно либо сидеть рядом, либо сначала заставить остановиться, а потом уже стрелять. «С улицы», да еще на ходу осуществить такой выстрел почти нереально.

– А если порассуждать теоретически? – стремясь отработать все варианты, произнес Гуров. – Например – меткий снайпер, ехавший во встречной машине?

– Маловероятно, – немного подумав, ответил его собеседник, темноволосый парень с очень серьезными карими глазами. – Если цель была в том, чтобы завладеть машиной, какой смысл портить ее, стреляя через лобовое стекло? А если хотели именно убить, зачем тогда угонять машину? Бросили бы здесь.

– Логично.

Тем временем труп перевернули, и сразу выяснилось, что догадка кареглазого парня по поводу выстрела верна. На груди мужчины, в районе солнечного сплетения, виднелось бурое пятно, ясно и недвусмысленно указывающее, куда попала пуля.

– Угадал, хвалю, – сказал Лев, внимательно осматривая тело.

Но кроме красноречивого пятна, ему не удалось высмотреть больше ничего интересного. Одежда мужчины была в порядке, на лице и на других открытых участках тела не имелось ни гематом, ни царапин, ни каких-либо иных следов борьбы.

«Парень либо не видел убийцу, либо видел, но не ожидал, что именно этот человек начнет в него стрелять, – размышлял полковник. – Учитывая, что стреляли, так сказать, «в лицо», первое маловероятно. Разве что действительно снайпер. Второй вариант предполагает либо знакомого, либо такого человека, в отношении которого изначально не могло возникнуть никаких нехороших подозрений. Знакомый мог быть пассажиром. Постороннему для столь «тесного контакта» пришлось бы действительно останавливать машину, парень прав. Под каким предлогом можно заставить человека, едущего по своим делам, остановиться, можно сказать, посреди леса? Вопрос».

– Документы есть? – обратился он к оперативнику, осматривавшему карманы убитого.

– Права, техпаспорт, – ответил тот, открывая обнаруженный бумажник. – Деньги, причем немало. Похоже, ограбление в план не входило.

– Если не считать машину, – уточнил кареглазый парень.

– Это да.

– Ладно, ребята, – махнул рукой Лев. – Заканчивайте тут, а я пока осмотрюсь на местности.

В памяти всплыли слова Орлова о том, что угон – это версия рабочая. В качестве основного генерал явно подразумевал какое-то иное объяснение событиям.

«Убийство? – вновь строил догадки Гуров, отойдя от трупа и осматривая дорогу. – Что ж, если этот угон – лишь средство маскировки и машина как таковая никому была не нужна, то тут может быть все что угодно. Может быть и снайпер. Даже проще в каком-то смысле. По крайней мере, придумывать предлоги для того, чтобы остановить машину, в этом случае точно не нужно».

Но внимательно изучив ближайший к трупу фрагмент асфальта, а также осмотрев растущие на обочине деревья, от версии со снайпером он отказался.

Если бы мужчина, лежавший сейчас на обочине, был застрелен в момент управления автомобилем, машина, потерявшая водителя, неминуемо свернула бы с дороги и въехала в лес. Подобный маневр не прошел бы без последствий для окружающего пейзажа. Наверняка имелись бы и сломанные ветки, и примятая покрышками трава. Да и на асфальте после резкого поворота вполне могли бы остаться следы от шин.

Однако ничего подобного осмотр не выявил. Асфальт был девственно чист, и деревья, трепещущие листвой в порывах легкого ветерка, стояли целы и невредимы.

«Итак, возвращаемся к тому, с чего начали, – продолжил размышлять Лев, идя обратно к оперативникам. – Парня прикончил либо кто-то из знакомых, ехавший вместе с ним в машине, либо кто-то, кто сумел эту машину остановить. Остановить на одном из самых безлюдных, удаленных от жилья и коммуникаций отрезков трассы. Правда, остается еще вариант, что убили его вообще где-то в другом месте, а сюда привезли уже «готовенького». Но это вариант совсем отдельный. Его имеет смысл включить в список рабочих версий только после того, как будут получены данные экспертизы, а также после того, как выяснится, что это за парень и чем он перед своей скоропостижной кончиной занимался. Например, планировал ли какие-то поездки по Дмитровскому шоссе?»

– Так, значит, из документов у него только права? – уточнил он, вновь подходя к лежавшему на обочине телу. – Могу я взглянуть?

Один из оперативников, тот самый, что незадолго до того обнаружил в кармане убитого бумажник, протянул ему ламинированную карточку с фотографией и основными данными потерпевшего.

– Сурков Григорий Евгеньевич, семнадцатое, шестое, семьдесят третьего, – вслух прочитал Лев. – Да, негусто.

Имя не говорило ему ровным счетом ничего, и от этого еще более интригующей казалась утренняя беседа с Орловым. Среди известных криминальных авторитетов подобный персонаж точно не числился, и что особо примечательного могло быть в факте убийства гражданина Суркова, для Гурова оставалось пока загадкой.

Вскоре окрестность огласил звериный рев старого движка, и возле обочины притормозил «УАЗ»-«буханка», прибывший, чтобы отвезти труп в морг.

Закончившие свою работу оперативники, сделав последние фотографии и распределив по пластиковым пакетам предметы, изъятые из карманов убитого, стартовали следом за «уазиком».

Последним место происшествия покинул Гуров. Кинув прощальный взгляд на место, где только что лежал труп, он вдруг без всяких лабораторных данных и предварительных исследований понял, что убийство произошло именно здесь, на этой обочине. Небольшая деталь, на которую при осмотре он не обратил должного внимания, неопровержимо доказывала это.

Примятая трава, где еще совсем недавно лицом вниз лежал Сурков, была такого же темно-бурого цвета, что и рубашка на его груди. Это означало, что, когда он упал, кровь еще текла, а следовательно, тело Суркова не могло быть откуда-то привезено сюда. В этом случае кровотечение уже прекратилось бы и трава осталась бы чистой.

Вернувшись в управление, Гуров сразу поднялся в кабинет к генералу.

– Ну как? Что там? – с волнением спросил Орлов.

– Да ничего особенного, – немного удивленный таким накалом эмоций, ответил Лев. – Убит выстрелом в грудь, лежал на обочине лицом вниз. Участок дороги – лесополоса. Тихо, безлюдно. Поток транспорта небольшой. Рядом с потерпевшим бесхозных машин не было. Следов борьбы тоже. Отметин на асфальте, какие иногда бывают после резкого поворота, а также следов выезда в кювет и повреждений на деревьях также не обнаружено.

– И какой вывод?

– Убийца – либо кто-то из знакомых, возможно, ехавший с ним в машине, либо кто-то, кто сумел эту машину остановить. То, что этот Сурков был застрелен во время движения, маловероятно.

– А, значит, все-таки Сурков! – вновь очень эмоционально воскликнул генерал. – Так я и думал!

– Правда? – не зная, как на это реагировать, произнес Гуров.

– Послушай, Лева, с этим убийством не все так просто. Этот Сурков – правая рука Якупова, а Якупов неделю назад погиб в автокатастрофе. Типа – не справился с управлением. Но я думаю – все это только ширма. Так же, как и этот угон. Прикрытие, чтобы нельзя было напрямую ничего предъявить. А в действительности там, похоже, начинаются очень нешуточные разборки. Видимо, ребята снова решили повоевать за куски пирога.

– Очень рад за этих ребят, – вклинившись в первую же паузу, произнес Гуров. – Но хотелось бы все-таки понять, о чем же идет речь. Вас это, может быть, удивит, но я даже о том, кто такой Сурков, не имею ни малейшего представления. А уж тем более о каком-то там Якупове, у которого этот Сурков – правая рука.

Прерванный на самом интересном месте, Орлов с минуту смотрел на него, как будто вспоминая что-то, потом сказал:

– Ах да! Это дело ведь не у тебя было. Ну правильно. Мы ведь тогда не знали… Хорошо, попробую объяснить с самого начала. С неделю назад был звонок в дежурную часть. Звонили с Калужской трассы проезжающие. Там на одном перегоне озерко небольшое. И мостик. И вот, проезжая по этому мостику, увидели они, что перила его сломаны, а возле бережка лежит, покачиваясь на волнах, труп мужчины. Выехала, как и полагается, группа, посмотрели, поискали. Нашли и машину. Выловили со дна. По номерам установили владельца, оказалось, что это некто Якупов Николай Робертович. И когда начали мы Николая Робертовича пробивать, выяснилось, что основным видом его трудовой деятельности является незаконная торговля дешевой рабочей силой. Точнее говоря, просто бесплатной силой.

– Аферы с мигрантами?

– Даже еще интереснее. Николай Робертович ничем не брезговал. И, судя по всему, главным его критерием была выгода от сделки. Чтобы заполучить в свое распоряжение мигрантов, нужно связи иметь, да и проплачивать их регулярно. А чтобы заманить в сеть какого-нибудь лоха из села Кукуево, приехавшего в Москву счастья искать, нужна лишь ловкость рук да пара таблеток усыпляющего препарата.

– Похищения и торговля людьми?

– Именно. Вот в этом-то «благородном» бизнесе и рулил господин Якупов. А Сурков, соответственно, активно ему помогал. Тебе, как профессионалу, должно быть известно, что с подобными людьми ни с того ни с сего автокатастрофы никогда не случаются. А если уж случилось что-то подобное, значит, есть тому веская причина. Но с Якуповым все обделано очень чисто. Что и понятно. Ведь в этом случае им не столько важно было, чтобы мы до сути не докопались, сколько, чтобы свои ничего не поняли.

– И они не поняли?

– Хороший вопрос. Ответа на него я, к сожалению, пока не знаю, но, судя по развитию событий, даже если кто-то что-то и понял, нужных выводов пока не сделал. Вторая смерть – из того же, как говорится, «лагеря». Сурков, как я уже тебе говорил, это первый помощник Якупова. И таким образом, сейчас у нас налицо две вполне очевидные тенденции. Первая – это чье-то очень сильное желание вывести из игры «фирму» Якупова и, по-видимому, поставить на это место «своих». А вторая – подозрительно слабое и неактивное сопротивление самого Якупова и его присных, позволивших так просто и незатейливо разделаться с собой.

– Нападение – оттуда, откуда меньше всего ждал? – предположил Гуров.

– Все может быть. Собственно, именно это тебе и предстоит выяснить. Наша выгода во всех этих дележках только одна – улучить удобный момент да и закрыть всех скопом, и «победителей», и «побежденных».

– Вашими бы устами, – усмехнулся Лев.

– А я и не говорю, что это будет просто, – серьезно взглянул на него генерал. – Но момент упускать просто грех. Повод открыть дело у нас есть – случай с Сурковым. Это уже явное и незавуалированное убийство, показывающее, что начинаются открытые боевые действия. Наша задача – начать расследование и, маневрируя между противоборствующими лагерями, разгадать планы и тех, и других и использовать эти планы для достижения своих собственных целей. А именно – задержания членов обеих преступных группировок.