По следам Одиссея, или Не ходили б, дети, вы в Аид гулять

По следам Одиссея, или Не ходили б, дети, вы в Аид гулять

ПОВЕСТЬ

Вступление

ОДИССЕЙ – в греческой мифологии царь Итаки, участник осады Трои, главный герой "Одиссеи". Славился умом, хитростью, изворотливостью и отвагой.

Он был сын Лаэрта, муж Пенелопы и отец Телемаха; принял участие в Троянской войне лишь после долгих просьб Агамемнона. Троя была взята благодаря хитрости и предприимчивости Одиссея, при помощи деревянного коня. После разрушения Трои Одиссей отправился на родину, но в течение двадцати лет не мог добраться до Итаки. В это время он пережил целый ряд приключений, подробно описанных в “Одиссее” Гомера. Он посетил Цирцею, Полифема, Лотофагов, Калипсо, Алкиноя и т. д. и испытал множество опасностей (Сцилла, Сирены), спасался от кораблекрушения и наконец прибыл на родину на корабле, полученном от Алкиноя. На Итаку он явился под видом нищего, был принят своим старым свинопасом и открылся сыну своему Телемаху, с которым решил отомстить многочисленным женихам своей верной жены Пенелопы. Проникнув с трудом в свой дом, Одиссей принимает участие в состязании женихов в стрельбе из лука и убивает их всех. Затем он открывается Пенелопе и отцу своему Лаэрту. По последующим сказаниям, сын Одиссея от Цирцеи, Телегой, отправился искать отца, был прибит бурей к Итаке и стал грабежом добывать себе пищу. Одиссей и Телемах схватили его, но он пронзил отца своего копьем, не зная, кого он убивает. Телегон женился на Пенелопе и имел от нее сына Итала.

По некоторым вариантам мифа, Одиссей – сын Сисифа, который соблазнил Антиклею ещё до её брака с Лаэртом.. Более того, отец Антиклеи Автолик – «великий клятвопреступник и вор» был сыном Гермеса и помогал ему во всех хитростях; отсюда наследственные, идущие от Гермеса, ум, практицизм, ловкость Одиссея.

Включение Одиссея в число вождей Троянской войны приводит к формированию представлений о воинских подвигах Одиссея, о решающей его роли во взятии Трои и к героизированию фольклорного хитреца как «разрушителя городов». Одиссей – самая яркая фигура именно ионийской ступени эпоса. По сравнению с героями более ранних мифологических напластований, такими, как Диомед, Аякс Теламонид или даже Ахилл, явная новизна Одиссея, побеждающего не только оружием, но словом и умом. Приводя к покорности воинов, соблазнённых Терситом, Одиссей не только бьёт и выставляет на посмешище Терсита, но и произносит вдохновенную речь, возбуждая боевой пыл войск. Одиссей – «славен копьём», «велик душой» и «сердцем». В стрельбе из лука его превосходил только Филоктет. Подчёркивается его «безупречность». Однако он сам признаётся царю Алкиною, что славен хитрыми измышлениями среди людей. Афина подтверждает, что в хитростях, измышлениях и коварстве с Одиссеем трудно состязаться даже богу. В ионийском цикле на первый план выдвигается умный герой; эпитет Одиссей «многоумный» включает всю гамму переходов от элементарной хитрости к выработке сложнейших интеллектуальных построений.

Там вам не здесь

Ревущий поток стремительно катился в бездну. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы отказаться от нашего безумного плана и вернуться назад в уютные квартиры. Наверно, не у меня одного возникло сомнение в том, правильно ли мы поступили.

– Становится жарковато! – озабоченно проговорил Басилевс, почему-то потевший больше, чем мы с Ленкой. Одежду хоть выжимай! – В Африке и то, наверно, холодней!

Вообще-то никакой он ни Басилевс, а самый банальный Васька. Но еще в пятом классе, когда мы изучали Древнюю Грецию он с удивлением, узнал, что его имя древнегреческое и звучит как Басилевс, то есть царь. После чего стал требовать от всех, чтобы его называли исконным именем. Конечно, ничего он не добился. Только свои тетради он подписывал отныне этим именем.

– А что-то у нас примолкла медновласая Елена, которая даже во сне не закрывает рта? – пошутил я. И тут же понял, что пошутил неудачно. – В смысле, тихонько посапыает.

Леночка была в коротеньких шортиках и футболке. У нее были изумительно стройные ножки, поэтому мне нравилось идти следом за нею. Это придавало мне силы. Но коварный Васька, кажется, раскусил мою уловку и теперь всякий раз старался занять мое место после Леночки. Он всегда старается, чтобы всё самое лучшее доставалось ему.

Ничего не поделаешь! Мне пришлось переместиться в авангард. Зато тот, кто идет впереди, должен быть командиром и требовать беспрекословного подчинения от других. А я командовал не люблю. Командирские обязанности требуют ответственности.

– Конечно, я знал, что нам придется встретиться с этим. Но никак не предполагал, что это имеет такие выразительные формы, – проговорил я, стараясь, чтобы моя речь выглядела красивой. – Кто еще из живущих на земле может похвастаться тем, что увидел такое!

То и дело приходилось вытирать пот. Вся одежда на мне и на моих друзьях была мокрой, как будто мы только что вышли из душа, причем принимали водную процедуру почему-то в одежде. Можно было бы сравнить это место с парилкой в бане. Но я бы не стал бы этого делать, потому что такое сравнение мало что говорит о том месте, где мы сейчас оказались. По крайней мере из парилки можно выскочить в предбанник.

– Друг Аркадий! Не говори красиво! – воскликнул Васька, даже не подозревая, что много-много лет назад один из литературных героев уже произносил эту фразу. – Если Одиссей сумел пройти через это, даже не опалив своей бороды, почему же мы не сможем повторить его подвиг? Мы все-таки совершеннее его, не знаю, на сколько там тысяч лет! Более эрудированные, натренированные. И вообще мы гиганты по сравнению с древними.

– Хотя бы потому, что у Одиссея были могущественные покровители на Олимпе, а у нас их нет, – охладил я его пыл. – Поэтому они помогали ему и спасали его от гибели.

– О чем же ты думал, Аркаша, когда соблазнял нас на эту авантюру, если ты, конечно, способен думать? В чем я больше и больше сомневаюсь, – ехидно проговорил Васька. – Если мы все погибнем тут, ох тебе и достанется от нас! Так и знай!

Он опустился на гладкий камень, но тут же подскочил, как ошпаренный. И запрыгал.

– Блин! Я чуть не стал блином! Это же не камень, а раскаленная сковородка! – вопил он. – Чего же ты, Аркаша, не завел блат с Зевсом? На худой конец с Гермесом? Надо было получше подготовиться, прежде чем ввязаться в эту авантюру! Нет, Аркаша! Ты не только плохой товарищ, но еще и некомпетентный в этой области.

Одиссей на Троянской войне

Находясь среди многочисленных женихов царицы Елены, Одиссей предпочитает её двоюродную сестру Пенелопу – племянницу Тиндарея и берёт ее в жёны. Одиссей должен принять участие в походе под Трою. Он притворяется безумным, но его изобличает в притворстве Паламед, испытав Одиссея на его любви к сыну Под Трою Одиссей отправляется с 12 кораблями. В свою очередь, он помогает грекам установить местонахождение Ахилла и обнаружить его среди служанок Деидамии, дочери царя Ликомеда). Затем Одиссею поручается доставить в Авлиду обречённую на заклание Артемиде Ифигению. По его же совету греки оставляют на острове Лемнос раненого Филоктета.

До начала военных действий Одиссей безуспешно пытаясь уладить дело миром. Во время осады города Одиссей коварным способом мстит Паламеду. В последний год войны Одиссей вместе с Диомедом берут в плен троянского разведчика Долона и совершают ночную вылазку против только что прибывшего на помощь троянцам фракийского царя Реса. После смерти Ахилла ему присуждаются доспехи погибшего героя. Захватив троянского прорицателя Гелена, Одиссей узнаёт от него, что одним из условий победы является обладание статуей Афины. Под видом нищего он проникает в осаждённый город и похищает палладий. Ему поручается доставить с острова Скирос Неоптолема.

2. Встреча с Хароном

– Дико извиняюсь, конечно! Но вы тут не меня ищите? А то смотрю, тыкаетесь туда-сюда, как не родные. Вот решил поинтересоваться. Извиняюсь за назойливость! Но вы тоже поймите меня правильно! Я же не могу бросить вас в беде!

Раздался за нашими спинами громкий голос. Как же он сумел незаметно и неслышно приблизиться к нам? Это же не прима-балерина и не ласточка, чтобы передвигаться бесшумно. Мы вздрогнули и, как по команде, обернулись, будучи напуганными, потому что были уверены, что, кроме нас, здесь нет ни одной живой души. Леночка зажала обеими ладошками рот. И сделала она это, чтобы пощадить наши уши.

Перед нами стоял высокий старец с седой бородой и всклокоченными волосами. На ногах у него были ужасные деревянные сандалии с кожаными ремешками. Одежда была довольно странная: какая-то серая длинная рубаха, спускавшаяся чуть не до колен. По всему было видно, что о стирке ее хозяин давно забыл. Штанов же на нем не было. И вообще мне показалось, что на нем из всей одежды была только одна рубаха. Оказывается, бомжи встречаются не только в нашей жизни.

– Бомж! – проговорила Лена и презрительно скривила губы. – Я ничего не имею против них, но как-то не того.

Мне нравились ее губы. Губки! Не очень большие в форме сердечка, которое придавили снизу и сверху.

– Единственные штаны за фунфырик заложил. А брился в последний раз, наверно, лет семьдесят назад, когда наконец-то закончил девять классов, на которые он потратил двенадцать лет.

Леночка фыркнула, всем своим видом показывая, как ей неприятно это соседство. Потом отступила на шаг назад. И стала смотреть куда-то в сторону, чтобы только не на этого типа.

– Денег у нас нет! – прорычал Васька. – У самих только на обратную дорогу осталось. Тютелька в тютельку. Так что извиняйте, дорогой товарищ! Ищите других спонсоров!

Он прижал ладонями карманы, как будто боялся, что бомж сейчас начнет обыскивать его. Интересно, а зачем он взял с собой деньги? Надеялся, что встретит здесь магазины?

– Вы что, ребята? – удивился старик. – Вы за кого меня принимаете? Я что-то не понимаю.

Мне стало смешно. Не понимаю, почему у моих товарищей он вызвал такое неприятие.

– Это же Харон. Учиться надо и на уроке слушать учителя, а не играть под партой в телефоне,– сказал я. – Леночка! Тебя, разумеется, это не касается. Ты же у нас отличница

– Как Харон? Это тот самый…Погоди! Погоди! Харон! Харон, который для похорон!

Начал вспоминать Васька. По его гладкому лбу прозмеилась тоненькая морщинка.

– Да! Я тот самый и есть, – сказал старик. – И нечего тут обзываться всякими словами! Незнакомыми, причем! Хотя я понял, что они оскорбляют мое достоинство!

Харон кивнул в сторону. Мы поглядели. Зрелище неутешительное. И даже устрашающее.

– Через эту реку только я смогу перевезти вас, если вы, конечно, не передумали, поскольку обратной дороги уже не будет. Назад мне строжайшим образом запрещено!

Мы тоскливо глядели на огненную лаву, катившуюся в десятке метров от нас. Разве можно через это переправиться, не превратившись при этом в хорошо прожаренные шашлыки? Настроение у всех было окончательно испорчено. Кажется, мы вляпались в что-то нехорошее.

– Мне совершенно расхотелось пройти по следам Одиссея, – сказала Леночка. – Я ничего не имею против того, что его героический поступок никем больше не будет повторен. Зачем нам лишать его ореола героя. Если все будут делать тоже, что и он, то это уже не будет героизмом.

– Одиссей целым и невредимым вернулся после путешествия по подземному царству. Вернемся и мы! – бодро воскликнул я. – В лодку, друзья! То есть в ладью! И пусть все боги Олимпа будут на нашей стороне! Удача любит смелых! Фортуна на нашей стороне!

Харон, как пушинку закинул огромное весло на плечо, и шаркая деревянными подошвами зашагал к берегу, где на красных волнах покачивались его ладья. Кнехтом для бронзовой цепи служил высокий камень. Харон наклонился и стал развязывать веревку.

Как бараны, понурив головы, мы послушно поплелись за ним. Лодчонка была так себе. А что вы хотите от корыта, которому не одна тысяча лет? Неужели на этом еще можно куда-то переправляться? Давно нужно было сдать в Эрмитаж и обзавестись чем-нибудь поновей.

– Явный перегруз! – авторитетно заявил Васька. – Как ни горько это, но мне придется пожертвовать собой и остаться на этом берегу. Но не беспокойтесь! Я буду хранить о вас светлую память. Изредка вспоминать о вас и ронять скупую мужскую слезу.

– Не знаю, как это назвать, но язык у меня не поворачивается назвать это лодкой, – брезгливо произнесла Леночка. – В конце концов, хозяин мог бы давным-давно приобрести что-нибудь поприличней. Или у вас тоже тут кризис и санкции. Как скучен этот мир!

– Да! На том берегу кто-то полакомится жаренным мясцом, – произнес я. – Вдоволь!

– Где это ты увидел мясцо? – обиделась Леночка. – Еще хорошо, что про сальцо не упомянул. Какие-то у вас разговоры каннибальские, что дрожь берет. И так настроение испорчено!

Харон, не проронив ни слова, оттолкнул ладью от берега. Наша судьба была решена. Теперь мы были полностью во власти этого мрачного старца с гигантским веслом. Можно было броситься за борт, чтобы вплавь добраться до берега. Я опустил руку за борт и ойкнул. Однако жжется. После чего оглядел руку. Ожога не было. Ладья еще недалеко отошла от берега, но почему-то никто из нас не решился вернуться назад. И даже речи не завел об этом. Хотя, может быть, и думали, как и я. Но думать и действовать – всё-таки разные вещи. Судьба уже помимо нашей воле влекла нас в подземное царство.

Васька повернулся к Харону, долго рассматривал его, кривя лицо, а потом спросил:

– Э…. уважаемый! А рыба какая-нибудь в этой реке… ой! Как она называется запамятовал…Ведь только сейчас помнил! Что-то с памятью моей стало. Видно, такое здесь место.

– Стикс, – напомнил я. – Река, которая отделяет земной мир и подземное царство мертвых.

– Вот! Вот! Рыбка-то в вашей речке водится? Удивительный вопрос: почему я водовоз.

Старец улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. После чего у нас пропало всякое желание задавать ему вопросы, по крайней мере до той поры, пока мы не доберемся до берега. От всей его могучей фигуры веяло безысходностью. Кажется, мы влипли.

– Нас на берегу кто-то ждет, – проговорила Леночка, показывая рукой. – Он даже машет нам.

– Да! Какой-то мужик в белой простыне, – кивнул Васька. – Ну, я угораю! У него на голове венок, как у девки. Вышел из парной только что. Хотя в этой речке банный жар не остудишь. Сюда наоборот с веником надо залазить. Покруче всякой сауны будет. А что, Аркаша, в субботку наведаемся сюда в парную? Только веничек надо приготовить.

– Вергилий это, – сказал я. – Поэт. Древнеримский. Был в ссылке на побережье Черного моря.

– А ты его знаешь? – удивился Васька. – Что ж ты молчал? Ништяк у тебя корефаны!

– Да так! Шапочное знакомство. В смысле, кое-какие его стишки читал в библиотеке мировой литературы. В свое время пользовался огромной популярностью.

Может быть, поведать моим друзьям историю жизни этого замечательного римского поэта? Рассказать о взлете его славы, удивительных поэмах и последних драматических годах его жизни? О том, как он сопровождал другого великого поэта в странствиях по Аиду?

Но вряд ли их что-то интересовало в данный момент, кроме вечного вопроса жизни и смерти. Путешествие, так легкомысленное начатое нами, могло закончиться в любой момент. Если даже мы живыми и здоровыми доберемся до того берега, неизвестно, что там нас еще ждет.

– Мы не сгорели! Фу! Но изрядно попотели! Как будто разгрузил вагон угля. Хотя я никогда его не разгружал.

Васька, облегченно вздохнув, первым выпрыгнул на берег и потянулся, как после сна. Леночка достала косметичку (до этого не замечал у нее косметички) и стала припудривать раскрасневшийся носик, потом поправила локоны, убрав несколько колечек за уши. Долго рассматривала себя в зеркальце, почему-то втянув нижнюю губу.

Такова женская натура! Даже в загробном мире они не забывают о своей внешности. И столкнувшись носом к носу с ужасным монстром, не позабудет припудрить носик, чтобы понравиться ему. И конечно же, понравятся. Кто же устоит перед их чарами?

Подняв руку над головой, Вергилий поприветствовал нас. Так, наверно, приветствовали цезарей выходящие на арену амфитеатра гладиаторы: «Ave, caezar! Morituri te salutant!» Он поднимался в белоснежной тоге с красной каймой и махал им.

– Что это он сейчас сказал? – спросил Васька. – Что-то я не совсем дослышал его слова.

– Это он на латыни. Латинский язык – это язык древних римлян. А Вергилий – римлянин.

– Так переведи! А то ишь какой нашелся! Сам, значит, понимает, а на друзей ему наплевать.

Никакой латыни я, конечно, не знал. Но по ситуации было понятно. И тем более я боялся уронить себя в глазах Леночки.

– Вергилий сказал: «Здравствуйте, друзья! Добро пожаловать в царство мертвых!» Он проводник по Аиду. Однажды он провел по всем кругам другого великого поэта.

Но Васька не слушал меня. Да и на кой ему нужны великие поэты, вместе взятые? Повернувшись к реке, он заорал:

– Дед! Ты чего? Берега попутал? Фьють! Греби назад! Я кому сказал? Глухой что ли?

Харон отплывал от берега. Он неторопливо орудовал длинным тяжелым веслом, опуская его то с одного борта, то с другого.

– А как-назад-то? – удивился Васька. – Я, конечно, отличный пловец. Но что-то в эту речку…

К нашему удивлению Вергилий заговорил по-русски без всякого акцента. Впрочем, круг его общения здесь очень широк. Так что я не удивился его знанию языка.

– Харон перевозит только на этот берег. На тот берег он всегда возвращается пустым.

– А назад как же? – закричал Васька. – Не знаю, как вы, а я на это не подписывался.

Вергилий пожал плечами и грустно улыбнулся. Такую улыбку называют тихой. И она означает сожаление.

– Во! Кажется, у нас уже начинаются проблемы, – прощебетала Леночка, подкрашивая губки. – Умные люди избегают проблем, а дураки их находят на свою голову.