© Николай Филиппов, 2024

ISBN 978-5-0064-0355-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В тиши мистической Руси

 
В тиши мистической Руси
Живёт неведомая сила…
Как здесь траву не покоси,
Она всегда её живила.
 
 
Берёт сознанье на таран
Порой лесистая рубаха,
Но сердце храброе славян
Не знает горечи и страха.
 
 
Оно, как слиток на угле,
Тут по-особому трепещет,
И на своей родной земле
Врага нещадно бьёт и хлещет.
 
 
В особом запахе болот
Мелькают марко чьи-то взоры,
Тревожит голос… и, вот-вот,
Луна окутает просторы.
 
 
И боги древность стерегут
От жадных рук и взглядов лютых
И облекают тут как тут
Звериный образ в каждых путах…
 

Ворон

 
Под сводом небесным изменчивым
Широким пологом земля
Лежит, и Светилом увенчаны
Её расписные края.
 
 
Очами парящего ворона
Средь плотных дубовых ветвей
Земля эта мерилась поровну
Меж миром богов и людей.
 
 
Под древним чернеющим деревом
Мистический прячется схрон
С особым богатством немеренным,
Что силой немой окружён.
 
 
Таится и в ночь полнолунную
Он ищет Руси силуэт,
Играя мелодию струнную,
Пока не очнётся рассвет.
 
 
А ворон тоскою прокаркает
И, падая камнем в листву,
Томясь над свечными огарками,
Расскажет об этом волхву.
 
 
И северным голосом стукнется
Иная земли сторона,
И призрачным эхом аукнется
В серебряных тайнах она.
 
 
И над человеческой кривдою
Мгновеньем осветится суд,
Оставив взаправду немытую
Средь полуразрушенных груд.
 
 
А звёзды пылающей россыпью
Прошепчут: «Огонь свой неси!»;
Веками он силою грозною
Не гаснет под сводом Руси…
 

Дух весны

 
Средь лесных зеленелых укосин
Сила духа высоты берёт
И встречает из этих высот
Череду несгибаемых вёсен.
 
 
И лучей череду, бесконечен
Чей широкий намеченный путь,
Позволяющий грудью вдохнуть
Ярким воздухом в радужной встрече.
 
 
Ведь создания ночи лесные
Просят силы у рек и болот;
И испуг с пореканием ждёт
Тех, кто встретится с ними впервые.
 
 
Каждый путник, что лесом кочует,
Помнит облик его божества
Там, где дуб старый шепчет слова
И внутри его кто-то колдует.
 
 
Он весенним чарующим духом
Вновь проносится мимо берёз,
Что, забыв белоснежный мороз,
В тон играют и звонко и глухо.
 
 
Дух Руси под лучом золотится
У, текущего бурно, ручья
И, раскатом небесным горя,
Меж стволов неподсчётных промчится.
 
 
По протоптанным кем-то тропинкам
Он опустится в длинный овраг,
И внизу средь травы и коряг
Заплетётся в седых паутинках.
 
 
Там лихими веками хранится,
Золотой, но невидимый клад,
Что трусливому гостю не рад,
Исчезая безудержной птицей.
 
 
Только тот, кто раздольно, бесстрашно
По болотам смертельным ходил,
От весны набирается сил
И бросает их гордо по пашням.
 
 
И внимает весны первозданной
Золотые её чудеса,
Принимая до сердца леса
И роднясь гордо с каждой поляной.
 
 
Принимая живительный ветер
Распахнувшейся грудью своей,
Бросив взор всё бодрей и бодрей
На проснувшемся солнечном свете.
 
 
А, раздвинув зелёные ветки,
Бродит где-то всесильный Велес,
Созерцая свет этих чудес
И рисуя когтистые метки…
 

Русь…

 
На тьму не взирая,
Жнёт Русь золотая
Стрелою упругой
Полей колоски.
Под небо-лучами
Обита лесами,
Как прочной кольчугой,
У чудо-реки.
 
 
Здесь выбивший каждый,
Взъярившись однажды
От лишнего вето,
На битву готов.
Там жизнь непростая…
А Русь – это стая,
Не ждущих рассвета,
Пушистых волков.
 
 
А Русь – это сокол,
Сжимающий око,
Над северной бездной
Что Солнцем взлетал.
Он, в небе порхая,
Глядится, как стая
В походке помпезной
Рисует оскал.
 
 
А там под ветвями
Бредёт за волхвами
Весеннее диво
В лесистом краю.
А зори степные
Блестят не впервые
И чтут горделиво
Сторонку свою.
 
 
А Русь – это бремя,
Что некое семя
Богами взрастило
На этой земле.
Взъярившись на вето,
Срывается где-то
Застрявшая сила
В небесной скале…
 

Однажды кто-то…

 
Однажды кто-то, на картину
Объято глядя поутру,
Прошепчет тихо: «Я не сгину,
Я никогда здесь не помру!
 
 
Здесь будет жизнь! Здесь будет вечно
Мой знаменательный огонь
Гореть в ночи и безупречно
Богам ложиться на ладонь.
 
 
И меж миров тропу изгладят
Его лихие языки,
И невзначай с богами сладят
Людские чудо-родники…».
 
 
Ушёл он, словно испарился
В рассвете призрачных лучей;
И долго свет его искрился
Под сном небес, что всех светлей.
 
 
За ним остатками вздымались
Дурман лесов, речной туман…
Им вечно мифы возлагались,
Им путь особенный воздан!
 

Сказания и легенды

Легенда лунного волхва. Томный берег

 
Глядишь из созерцания, старик…
Какой твой век, истории воитель?!
Пред божествами освещая лик,
Ты где-то раб, а где-то победитель.
 
 
Висит пред взором леса пелена
И что-то первобытный страх внушает,
Забрав издалека остатки сна,
Которых много вовсе не бывает.
 
 
И капля света, падая во тьму
Бросает цвет под серым блеском лунным,
Превоплощая дни по одному
Потоком необузданным и струнным.
 
 
Она природы призрачное дно
Своей бесцельной оживляет нотой,
И ей особым статусом дано
Отныне то, что мерит дни свободой.
 
 
И нет на человеческой земле
Того, кто верит безупречно в это;
Простого чуда, жившего во мгле,
Чьё ярким громом прошлое воспето…
 

Часть первая. За блеском звёзд

 
01
Ложится небо, чистотой
Стерев наплывы сновидений,
Под самой призрачной звездой
Вобрав осенний перелив.
Оно, как прежде, без труда
По сей округе стелет тени
И смотрит томно в никуда,
Её собою окружив.
 
 
Его свечению ночному
Кусты же, головы склоняя,
По лесу призрачно густому
Рисуют чёткость полосы;
Куда бы ветром не скосило
Объятье северного края,
В его ночной огромной силе
Уверят отблески росы.
 
 
02
Не сомневается никто
В таком величии угрюмом
У травянистого плато
И расписных сосновых крон,
Где в несказанной широте
Течёт по чёрным тонким струнам
Река, впитав свеченья те
Со всех бликующих сторон.
 
 
Ей человечий взор некстати
И слух на волю не приходит
Воды немыслимой печати
Под неким обликом немым.
А под могучими ветвями
Там свет луны, там тихо бродит
Какой-то дух, что под ногами
Так беспрестанно стелет дым.
 
 
03
Его метающийся взор,
Как блеск серебряного слитка,
Прозрачно делает укор
На даль земли от берегов.
Щекочет воздух над собой
Его пушистая накидка
И лик его всесильный вой
Издать в полуночи готов…
 
 
И тишь становится всё слаще,
А за мерцающей рекою
Вдали лесной ветвистой чащи
Примерно в тысячи шагах,
И в светлом дне и в тёмной ночи
Стоит селение большое
И об громоздкий камень точит
Свой, в закрома ушедший, страх.
 
 
04
Крестьян славянских сотни три
В труде до вечера метались,
Чтоб всем до будущей зари
На мягком сене крепко спать.
Здоровым сном в простую ночь
Всегда крестьяне отличались
От тех, бездельничать не прочь
Кто был, свою лелея стать.
 
 
Уж, полночь полностью накрыла
Сухое дерево избушек
И тень подлунная застыла
В какой-то нынче стороне.
Лишь только в кузнице удары
Промеж квасных холодных кружек
Огромным молотом поджарым
Варили бодрость на огне.
 
 
05
У перетоптанных дорог
Застыли сказочные тени,
И словно призрак на порог
Ступил, загадками вздохнув.
Ему, как сталось, не впервой
Казать себя среди селений,
Склонившись малость головой
И тени взором перегнув.
 
 
Его извечные загадки
Во взгляде огненном таятся,
Богов незримые задатки
Осыпав словно серебром.
Он что-то главное тут ищет,
Стараясь сильно не ступаться,
Когда в задумчивости нищей
Насквозь он видит каждый дом.
 
 
06
Кузнец плечистый – Данияр
На миг отстал от наковальни,
Печи густой раздутый жар
Устав всей грудью воздыхать.
Он, пот рукой стерев со лба,
На край двора прошёлся дальний
И у заборного столба
Стал взором звёздами играть.
 
 
Он произнёс наверх: «Когда-то
Мои изделия из стали
Таким же отблеском покатым
С огня печного заблестят.
Я взял себе такую ношу,
Меня бы как не поучали;
Огню и блеску вызов брошу,
Что яр и красен, как закат!».
 
 
07
Его волосья всей длиной
Спустили чёрные же кудри
За широченною спиной
Ему до пояса почти.
Он резво выдохнул, и тот,
Кто духом леса воздух пудрил
С испуга сделал оборот
И вновь окинул на пути.
 
 
На кузнеце из мешковины
Одежда сбита кожей плотной,
И там железные пластины
Сияют где-то на спине.
Он повдыхал осенний воздух
И зашагал опять заботно
Туда, где горн ответом звёздам
Творит вершения в огне.
 
 
08
Его спокойная жена
С красивым именем Альдона
Сидит обычно в ночь без сна,
Когда лихой её супруг
В мечтах немало тратит сил,
Не укоризненно бездонно
Верша дела своих Светил,
Чей для себя освоил круг.
 
 
Она бесшумно вскоре вышла,
В своих одеждах белых длинных
И шагом нежным еле слышно
К горячей кузне подошла.
Её каштановые власы,
Как на божественных картинах,
До самых пят во все прикрасы
Природа чудом вознесла…
 

Часть вторая. Селянское утро

 
01
Прошла поры осенней ночь,
Огонь от кузницы сгущая,
И кузнецу уже невмочь
По наковальне бить стальной.
Упал в бессилии ко сну
Прям у стола большого с краю
Он, не заметив и жену
За широченною спиной.
 
 
Она в бездвижии стояла
Примерно с ночи середины
И очень тихо наблюдала
За столь огромнейшим трудом.
Сейчас же дом свои пустоты
В лесные жёлтые картины
Прозрачно кажет, все заботы
Оставив где-то на потом.
 
 
02
Кузнец очнулся ото сна
Под приставучими лучами,
Что в створы малого окна
Пролезли с западных сторон.
Воды он тут же из ведра
Испил огромными глотками,
Что из реки принёс вчера,
И до конца откинул сон.
 
 
Не обнаружив нынче в доме
Жены, он вымолвил: «На берег
Пошла гулять, наверно, снова
За непростой своей травой.
Кусты какие-то для ткани
Опять шагами где-то мерит;
Потом плести верёвки станет,
Уйдя в работу с головой…».
 
 
03
В углу её веретено
В немом спокойствии стояло,
И очень светлое окно
Вовсю распахнуто с ночи.
Он с деревянного стола
Кусок кабаньего взял сала
И хлеб, что с позднего утра
С поджаркой вышел из печи.
 
 
Откушав быстро до отвала,
Он тоже выдвинулся к речке,
Там, где Альдона собирала
Для ткацких дел свои плоды.
Был Данияр слегка встревожен
Сегодня в этой скоротечке
Мгновений осени, похожих
На светло-серые холсты…
 
 
04
В селе же жизнь кипит вовсю,
И люди что-то рубят, строят,
Избу старинную свою
К очередной крепя зиме.
Запасы всяческой еды
В подземном погребе готовят,
Чтоб столь полезные плоды
Зимой лежали на столе.
 
 
Остолбенелый зимний холод
Еще на хвост не наступает,
Ещё и луч осенний молод
На беспрестанности людской.
Учитель старый, книгописец
Плоды лесов перебирает
И в чистоте их гордо высит,
И сушит в бане за стеной.
 
 
05
Подшив штаны от рваных дыр,
К нему зашёл друг помоложе,
Что носит имя Годимир
И дорожит блаженно им.
Он тут же выдал: «Светолик,
Неужто ты, дружище, тоже
Главой от осени поник
И мрачен, как болотный дым?!».
 
 
«Эх, Годимир! А кто ещё же
Тебя печалит так лукаво?!» —
Учитель с искренностью тоже
Его ответчиво спросил.
Тот гордо лысиной побликал
И бородой тряхнул кудрявой,
Чуть восхищаясь этим мигом
Беседы, дружески что свил.
 
 
06
Был Годимир различных дел
Лихим работником отчасти,
Он очень многое умел —
Пилить, грузить и строить дом.
И верх и длинные порты,
Вполне удобные в хозяйстве,
Носил не ради красоты
И в злой мороз и летним днём.
 
 
Очами верх избушки гложа,
Он произнёс: «Гляжу, Ружена
Со дня вчерашнего не схожа
Сама как будто бы с собой.
Во всём селении не сыщешь
Её счастливей, аж по венам