Отзывы на книги автора «Николай Цискаридзе»

Когда год назад я прочитала первую часть, вторая еще не вышла. Я очень от этого страдала, так как закончилась книга на самом драматичном месте – когда автор был на волосок от смерти.
К моменту публикации второй книги я несколько успокоилась, и полгода она у меня стояла на полке. Я на нее смотрела, любовалась и всё оттягивала момент начала чтения. Понимала, что получу удовольствие, но хотелось как-то растянуть его подольше. И вот она прочитана...
Вторая книга содержит четвертую часть повествования – «Зрелость» и охватывает период с 2003 по 2013 г., а также дневник всех выступлений Николая Максимовича.
Мне показалось, что даже стиль повествования несколько отличается от первой книги – он действительно стал более зрелым. Начало книги было бесконечно трогательным. Местами у меня слезы на глаза наворачивались. Это история преодоления. Все-таки когда у человека есть призвание, он может справиться с самыми невероятными ситуациями, прыгнуть выше своей головы, приложить нечеловеческие усилия и победить. Мы это видели не только на примере Цискаридзе. Мне, например, вспомнился Валерий Харламов, которому тоже пророчили, что он не вернется в хоккей, что ходить-то не факт, что сможет. А он смог. Как и Николай.
По моим ощущениям во второй книге Цискаридзе больше сосредоточен на театре, выступлениях и закулисных интригах, и меньше пускает к себе в душу. Он по-прежнему максимально искренен. Но ощущение некоторой закрытости присутствует. Трудно такое объяснить... Хотя сама так делаю – когда можно рассказать, что была травля, было горько, было больно, было невыносимо. Но не погрузить в эти чувства, оставив их или только для самого ближнего круга, или и вовсе вариться с них лишь самому.
Грязного белья в книге вытащено достаточно. Не для пиара, не из любви к этому, а потому что это действительно было. И в книге автор честно рассказывает о своем отношении ко всему происходящему, о том, как на него давили, кто и как поступал. Отчасти эта книга потерь и предательств. Последнее время я осознала, что одно из максимально отвратительных для меня человеческих качеств – это неблагодарность. Так вот, в книге полно обладателей этой черты. Противно. Зависть, подлость...
Отдельная драма – это превращение Большого театра в нечто, чему трудно дать определение. В угоду отмыванию денег и тщеславию, историческое достояние превратили в новодел, вынули из него душу. Наша гордость превратилась в наш позор.

Однако эта грязная история оказалась лишь началом отвратительной кампании, которая разворачивалась на глазах у всего мира в течение многих лет. Когда вслед за разрушением исторического здания ГАБТа и демонстративным процессом отмены русской культуры на его сцене кто-то очень влиятельный, сознательно и планомерно, через ряд грязных скандалов уничтожал наше достояние, национальный бренд – Большой театр. Это не голословное утверждение, а факт, а с фактами, как известно, спорить бессмысленно.

А еще в книге много смертей. Время идет, люди умирают – старость, болезни. Уходили великие.
Несмотря на обилие грустных тем, светлых воспоминаний в книге тоже хватает – жизнь во всех ее проявлениях.
Я бы рекомендовала прочесть обе части книги всем – вне зависимости от отношения к балету. Как минимум, чтобы расширить кругозор. Как максимум – чтобы взять из нее для себя что-то настоящее. Можно любить или не любить Н.М. Цискаридзе, соглашаться с ним или нет, но глупо отрицать, что он гениальный танцовщик, звезда мирового масштаба, человек с двумя высшими образованиями, начитанный, нашедший свое призвание и служащий Театру.

Я не большой знаток балета. Да, бывала в Мариинке, да, знаю легенд этого вида искусства, но сказать, что разбираюсь, нельзя. Тем не менее мне интересна личность Николая Цискаридзе, поэтому я с удовольствием погрузилась в его книгу «Мой театр» и не прогадала.
Я получила истинное наслаждение. Мне было любопытно читать и про семью Николая Максимовича, и про его становление в балете, и про гастроли, и про закулисные интриги.
В очередной раз я убедилась, что за каждым талантливым мужчиной стоит женщина. В данном случае мама – Ламара.
Книга написана очень легким языком. В основе лежат дневники. Встречаются балетные термины, но не доставляют неудобств.
В манере повествования чувствуется характер Цискаридзе — здесь и сила воли, и преданность своему делу, скромность, соседствующая с объективной оценкой своих способностей, юмор. Какие-то моменты умиляли, что-то брала себе на заметку. Например, как можно изящно назвать подхалима:

На самом деле Лакотт, как любой француз и выученик Парижской оперы, большой царедворец. М. И. Петипа тоже был великим царедворцем.

Очень понравились рассуждения о некоторых странах, об искусстве.

Из-за креста на моей груди Кисельгоф устроила настоящий скандал. В смысле, какое право я имел рекламировать свою религиозную принадлежность! О, Америка! Может, в угоду этому психозу надо всю хореографию Ж. Перро – М. Петипа во II акте «Жизели» поменять? Там же весь танцевальный текст испещрен этим символом – католическим крестом, да и на сцене, как мне помнится, могила с крестом. Что, теперь и могилку снести?! Даже в глубоко советские времена эти символы в хореографии «Жизели» сохранялись. Посмотрите «Жизель» с Улановой. Никто из коммунистов, слава богу, до такого маразма не дошел. А тут свободная, многоконфессиональная Америка…

Ну и куда же без суеверий служителей муз:

У Ролана была примета. Начиная с премьеры своего балета «Кармен» в 1949 году, когда он заставил свою жену Зизи Жанмер, исполнительницу главной роли, постричься «под мальчика», он всегда из суеверия перед премьерой должен был постричь кого-то из артистов. «Хотите, – в отчаянии воскликнул я, – я постригусь налысо, я могу побриться налысо, полностью, пусть Германн будет лысый!»

В книге встречается множество упоминаний различный артистов балета. О многих Николай говорит с неподдельным восхищением. Чувствуется, что он действительно преклоняется перед ними. Да, многие из них в жизни были тяжелыми людьми, у каждого много тараканов. Но это в жизни. Но они творили что-то очень настоящее — талантливо и искренне, они служили театру.

Когда спектакль ставился, я слышал, как артисты кордебалета хихикали, что Пети сочиняет какую-то ерунду, старик выжил из ума. Но, когда Ролан собрал разрозненные сцены, как большой пазл, в единую картинку, я был поражен. Его фантазия и талант хореографа превращали тела танцовщиков то в крутящуюся рулетку, то в летящие в угаре игры́ в разные стороны карты…

Одним из моих любимых персонажей стала Марина Тимофеевна Семёнова. Ее весьма противоречивый характер меня покорил. И она точно из служителей.
Вообще это, конечно, удивительно, из какой закулисной грязи рождается великое искусство. Сколько склок, подстав, дележки мест! А выходят на сцену и погружают зрителя в атмосферу тонкой красоты и высоких смыслов. Что ж, понятно, что ведущих ролей мало, все хотят урвать себе кусок побольше. Но жаль, что при этом мы можем лишиться чего-то прекрасного. Много ли тех, кто предан театру, служит ему? Не знаю. Но вот лицемерия там точно предостаточно.

Пройдет время, Акимова снимут с руководящего поста, и его любимый ученик сразу уйдет от своего педагога. Тот с невероятным трудом перенесет этот удар… И еще штрих к портрету – празднуя свой юбилей, Борис Борисович, не стесняясь, собственноручно, принес мне на него билет! Надо ли объяснять те чувства, которые я при этом испытывал. Моей ноги там не было…

А еще в этом произведении хватает мистических историй. Я в такое верю, меня цепляло.
Отдельно отмечу, что книга великолепно оформлена — стильная обложка, хорошая бумага, множество фотографий.
Если вы хотите погрузиться в скрытый от глаз зрителя мир балета, увидеть фанатичных и талантливых людей, узнать, какой ценой мечта становится реальностью, почувствовать, что такое быть на своем месте, работать по призванию — смело берите в руки «Мой театр». Пусть объемы вас не смущают — читается легко, книга затягивает с головой. А я с нетерпением буду ждать второй том.

Вторая часть книги о театре завершает 21 годичную эпопею пребывания Николая Максимовича Цискридзе в Большом театре. Я хочу сказать, что читается эта книга также легко, как и первая, ни стиль, ни слог автора не подводят. Но настроение совершенно другое. Нет ни надежд, ни яркой любви к искусству, ни радостного восприятия мира. Есть борьба с травмой, интриги и отчаяние, когда не можешь доказать коллегам, что твоя цель – только искусство.
Герой повествования в жанре нонфика не сводит счетов с коллегами, не пытается разобраться в точках зрения на те или иные события. Он говорит о своих мыслях и чувствах, и видно, как он удручен. И становится понятно, почему он ушел из ГАБДта без сожаления.
Каждая новая страница книги укрепляет читателя в мысли о том, что надо уходить оттуда, где тебя так прессуют, не надо тратить жизнь на бессмысленную борьбу. Но с другой стороны, Цискаридзе реализовал свою мечту танцевать именно в ГАБДт, и хотя он делал множество проектов с другими театрами, его основной работой была работа балетным премьером Большого театра. Хорошо, что удалось успеть так много сделать совместно с Мариинским театром, с французскими, американскими, японскими коллегами. Хорошо, что было так много проектов, косвенно связанных с балетом - тот же кукольный спектакль.
По мере роста медийности артиста, рос и хейт со стороны его коллег, многих из них мы знаем только из-за порнографических скандалов, уголовными делами, скандалами с ремонтом ГАБДт и подобным.
Наступила эпоха «эффективных менеджеров», которые занимались ремонтом Большого театра, обновлением репертуара и новыми методами работы. Обо всем пишет автор, и видно, как больно ему видеть преображение театра, как его стен, так и людей внутри этих стен. Честно и прямо Цискаридзе говорил о том, что средства расходуются не по назначению, что архитектура театра испорчена, безвозвратно утерян дух мастеров. Он встречал только негатив с обратной стороны, а также попытки смять его, сожрать.
История с кислотным делом вообще ужасающая. Она подробно освещалась в прессе, и в самой книге я тоже нашла много подробностей. Причина ненависти к Цискаридзе в том, что он не дал в обиду свою ученицу Анжелину Воронцову, совершил мужской поступок. Но нервов ему потрепали изрядно, хотя виновное лицо установлено и приговор вынесен, а непричастность Цискаридзе ни у кого не вызывала сомнений. Но заказная пресса продолжала лить грязь. Тут уже шла борьба за выживание.
Не всякий может сидеть со своей точкой зрения в кармашке. Такие яркие личности, как Николай Максимович, высказывались по всем волнующих их вопросам, со свойственной им прямотой и искренностью. Неудивительно, что в итоге предавали даже друзья. История с Еленой Образцовой меня сильно опечалила, и хотя она потом просила прощения у Цискаридзе, осадок остался. Предавала публично, извинялась лично.
На страницах книги мы теперь встречаем учеников Цискаридзе – Овчаренко, Родькина, Воронцову. Не все получалось, не во всем было взаимопонимание. Видимо, это и привело к тому, что Цискаридзе возглавил Академию Русского Балета им. Вагановой, чтобы окончательно порвать с ГАБДтом и не вести личных занятий. Ведь и у него со своими педагогами (с тем же Пестовым, который постоянно унижал его в детстве, насмехался, а под конец жизни «отблагодарил» за бенефис к юбилею), не все складывалось.
Очень жестокий балетный мир, срок активности артиста не такой уж большой, и с этим связан концентрат негатива и концентрат радости. А потом в 40 лет начинается возраст «дожития», когда либо танцевать партии старичков и ходить туда-сюда по сцене, либо вызывать насмешку молодых коллег и зрителей. Цискаридзе сделал правильный выбор уходить красиво. Об этом нравственном выборе тоже многое есть в книге.
Вообще, я получила колоссальное удовольствие от чтения. Так много добрых слов о друзьях, о проектах, так интересно описано о путешествиях, о знакомствах с простыми людьми. В конце книги есть потрясающая история о случайном паломничестве. Об актерах драмы сказано много хорошего, о взаимодействии с другими проектами на телевидении тоже есть что –то уникальное в книге.
Цискаридзе не хвастался своими связями и возможностями, он просто писал о том, что делал, о своем ежедневном труде. В конце книги есть длиннющий дневник-ежедневник его выступлений. И те, кто думают, что слава дается легко, - загляните туда. Рядовой человек и десятой доли не делает.
Спасибо за книгу!

Читать было невероятно интересно. Ягненок в стае волков. Приключения мальчика в стране опытных интриганов. Ну и множество подобных лозунгов, которые я могла бы придумать для этой книги.
Автор рассказывает о своей жизни и до периода получения им травмы в октябре 2003 г., от которой он вполне мог не только остаться инвалидом, но и распрощаться с жизнью. В книге, написанной в жанре нонфикшн, есть разделы с немудрыми названиями «Детство», «Отрочество», «Юность» и «Молодость».
Это история жизни человека, для которого ничто, кроме балета, не имело значения, и, прочитав эту книгу, я пришла к пониманию, почему Николай Цискаридзе не был женат, у него нет детей, и он постоянно заявляет об отсутствии друзей.
Дело не в том, как жестока и беспощадна балетная среда и конкуренция в Большом театре, ведь другие артисты иначе реализуют себя. Дело в том, насколько для Цискаридзе ничто не имеет значения, кроме музыки и танца. На все остальное просто не хватает времени, души и сил.
Со страниц книги предстает мужественный, талантливый, борющийся с обстоятельствами и людьми творец, преданный искусству, неутомимый труженик, бессребреник, готовы с утра до ночи находиться на подмостках. Видимо, эти качества и снискали ему всенародную любовь, он в 23 года стал Заслуженным Артистом РФ, а в 27 – Народным Артистом РФ.
Несмотря на непростые отношения с руководством ГАБДт, Мариинки, он получил ошеломительное признание в стране, а потом уже и по всему миру.
Его медийный образ тоже формировался благодаря трудолюбию и открытости к любому виду творчества и сотрудничества, и во многом помог ему реализоваться в профессии. При этом Николай Максимович предстает очень одиноким человеком, которого предавали и учителя, и партнерши, и конкуренты. При этом он умеет быть благодарным, ценить дружбу и хранить ее десятилетиями, не устает благодарить педагогов, концертмейстеров, партнерш по постановкам, режиссеров, врачей, простых рабочих сцены.
Книга написана с юмором, который прежде всего, направлен на самого автора. Книга изобилует смешными историями из детства, из подростковых гастролей (особенно милые истории про портрет Брежнева, стенгазету с Нуреевым, зайчика за 60 долларов), и более взрослыми веселыми сюжеты.
Николай с большим восхищением пишет о наставниках как в Тбилиси, откуда он родом, так и о московских педагогах училища. О Пестове он оставил противоречивые воспоминания, много благодарностей, но и обид на его методы. О современниках старается говорить хорошо и не давать «жареных» фактов, хотя многие ситуации нам известны из медиа. Он обходит стороной вопросы о спонсорах артистов, их скандалах в личной жизни.
Первые части книги говорят о его вере в свою гениальность и о борьбе за мечту – быть премьером Большого театра. Григорович его взял вне списка, и через три месяца на зарубежных гастролях Николай уже танцевал солистом, он стал премьером при полном отсутствии балетных связей. И, конечно, же выскочку не простили. Началась жизнь, полная интриг, мести, подстав. Несколько лет он жил в нужде, с больной старенькой мамой, чья смерть сильно подкосила артиста.
Постепенно он «отрастил клыки», и уже сам прогрызал себе дорогу к большой сцене. Нет спектакля, в котором он бы не попробовал роль. От французской куклы в «Щелкунчике» до принца, от кордебалета в «Лебедином озере» до Злого гения и принца. Около тридцати балетов, подготовкой к которым он мог заниматься от 2 дней до года. Самостоятельно изучал все доступные записи постановок, просчитывал хронометражи выступления, снабжая сложными и интересными элементами рисунок танца. Все хореографы-постановщики работали с ним с величайшим удовольствием, потому что он знал не только основные виды постановок, авторские трактовки разных знаменитых постановщиков, но и прекрасно ориентировался в истории театра, балета, литературе. Постепенно из солиста он становится ведущим артистом, премьером, его приглашают выступать в Мариинский театр, за границу, притом ни на какие замены не соглашаются.
Много описано противостояния внутри коллектива, много о противостоянии школ и театров, Москвы и Питера, Нью-Йоркской и русской школы балета, о работе в Токио и Париже, любимейших городах артиста.
Он танцевал с Илзе Лиепа, Ульяной Лопаткиной, Дианой Вишневой, Анастасией Волочковой, Светланой Захаровой и многими десятками балерин. Он рассказал о том, как шьются костюмы, какие есть «фишечки» и тонкости подготовки и репетиций.
Книга – это широкое полотно о балете как процессе создания спектакля и о результате, как правило, ошеломительном.
Конечно, есть и о провалах, потому что Цискаридзе - самый свой беспощадный критик. И неудачные выступления, и падения, и плохая поддержка в танце партнерши, и недосыпы и травмы, и горячность в споре.
Начала читать вторую часть, в ней совершенно другой образ Цискаридзе. Молодой, знаменитый, знающий себе цену. Что ж… Посмотрим.

Большие коллективы творческих людей - это такие террариумы, что страсти в ординаторской или учительской по сравнению с ними кажутся мирным бормотанием. В дневниках Цискаридзе рассказов об этих сложных взаимоотношениях очень много...

Зависть – страшное чувство, но она была, есть и всегда будет жить в любом театре, как бы он ни назывался. Желающих много, а главных ролей мало, и некоторые, как правило бездарные, артисты готовы идти на все, чтобы занять место под солнцем.

Но как-то так всё сложилось в его жизни, что волны зависти, недружелюбия и откровенных гадостей разбились о скалу таланта. Да, при рассказе о многих ситуациях сам Николай выглядит довольно высокомерным и холодным, но, пожалуй, человек, прошедший все круги балетного ада, имеет на это право...
Всё началось с ... мамы. Она никогда не училась в балетных школах, зато довольно долго занималась в театральной студии у Евгения Алексеевича Лебедева - да, да, того самого, который позже стал величайшей звездой БДТ - но с театром так свою жизнь и не связала.

Меня в детстве очень интересовало, как так – мама занималась с Лебедевым и не захотела быть актрисой? Я тут же получил совершенно откровенный, в мамином духе, ответ: «Никочка! Ты что?! У всех наших отцов было одно мнение: артистки – это проститутки. Потому что у всех наших отцов были любовницы – артистки!»

Но мама так любила театр, оперу, балет, что маленького сына начала водить на совершенно серьёзные спектакли в таком возрасте, когда другие дети видят в лучшем случае кукольные представления. И мальчик просто заболел сценой. От природы у него уникальные балетные данные, в том числе феноменальная танцевальная память. Путь был один - в хореографическое училище, в Москву. А там он из любимца преподавателей, как было в тбилисском училище, превратился в "чучмека из аула". Причем такое отношение он видел и от учеников, и от учителей. Но упрямства ему было не занимать. Как и его маме))).

При встрече мама подарила Петру Антоновичу стек, чем лошадей погоняют. Придя в себя от неожиданного поворота событий, он спросил: «Это что?» Мама сказала: «Вы знаете, я пошла на очень серьезный шаг в своей жизни. Я ненавижу Москву, я обратно сюда вернулась из-за сына, и мне нужен результат. Если надо бить – бейте, я вам разрешаю». Потом Пестов сказал мне, что такое он первый раз в жизни видел. Он ждал грузинскую мамашу, которая скажет: «Не обижайте ребенка, он у меня единственный…» А тут пришла женщина и сказала: «Надо бить – бейте, я разрешаю». С этого дня они стали друзьями.

После училища он всё-таки попал в ГАБТ, осуществил мечту детства. Долгое время работа протекала примерно так:

Это не то, что мне дали такой ответственный спектакль, – я снова танцевал по замене, я был «позовите Колю, сейчас он станцует!».

Помимо потрясающей работоспособности и таланта, прорыву Цискаридзе на вершины балетного Олимпа (а как, если не прорывом, назвать присвоение заслуженного артиста в 23 года?) помогла и его, скажем так, везучесть. Ему везло на людей.

В кино их называют «уходящей натурой». Это были не люди, а живые мифы, соль Театра, его слава и гордость. Жан Кокто называл их «священными чудовищами». Какое счастье, что я видел их, знал и работал с ними…

Тут речь идёт о Марине Семёновой, Галине Улановой, Ролане Пети. Все они увидели в грузинском мальчике с нестандартной внешностью, девчачьей гибкостью и чуткостью к мельчайшим балетным деталям будущее. Цискаридзе способен станцевать абсолютно новую хореографию, но в нём прямо-таки от природы заложено уважение к классике.

Утрата таких символов и знаков, которые обязательно есть во всех классических спектаклях, и приводит к тому, что балет сегодня превращается в тупой набор одинаковых гимнастических упражнений. К искусству это отношения не имеет.

Кроме балета, в его жизни есть немного увлечений: книги, музеи, иногда телевидение. И чтобы не было всё уж так классично, хочу показать вам момент, иллюстрирующий цитату из книги:

И вот в одном из вестибюлей я вставал на узорчик, и у меня была цель – не сдвинуться с места на fouetté. Я крутился как сумасшедший. Шестьдесят четыре fouettés на спор крутил, не сходя с этого квадратика! До сих пор могу fouetté крутить где хотите.

Как же мне было интересно!
Я люблю балет и в Большой театр до его разграбления и уничтожения (тут я полностью согласна с Николаем!) ходила с удовольствием.
И Цискаридзе на сцене видела. Правда, только в одном спектакле — очень уж тяжело было взять билеты на тот день, когда танцевал Николай.
Но с репертуаром Большого, и с артистами, про которых пишет Цискаридзе, я знакома хорошо (конечно, только как зритель).
Это прекрасная книга!
Живая, интересная. Несмотря на множество дат, имен, балетных тонкостей, читать её очень легко.
Я даже простила Николаю некоторое самовосхваление:
1. Во-первых, он имеет на право. Действительно, лучший!
2. Во-вторых, он — артист, а значит — Нарцисс. Ну что тут поделаешь?! Недаром Цискаридзе долгие годы танцевал этот номер.
И знаете, что меня ещё поразило? Николай сумел написать свою книгу так, что никого прямо не оскорбил и не обхамил (хотя и было за что!).
Да, конфликты обозначил, почему не общается с тем или другим — открыл, но не опустился до смакования грязного белья и обсусоливания конфликта.
Бог им судья!
Да и сам Николай Максимович не желтая пресса. Он — личность и великий танцовщик!
И спасибо ему большой за рассказ о таких величинах, как Галина Уланова, Марина Семёнова, Ролан Пети и многих других. Эпоха! Что тут скажешь?!

А я, после "реконструкции", в Большой театр больше не хожу. Да и нет его по сути.
Мне хватило премьеры "Руслана и Людмилы" на открытие. Это был кошмар!
Жаль...

Я читала эту книгу долго, неторопливо разглядывая фотографии, сопереживая великому танцовщику в его болезни, соглашалась и негодовала от гнусностей закулисья такого красивого, но такого завистливого и мелочного балетного мира.
До реконструкции я часто ходила в Большой театр. Пересмотрела почти все балетные постановки ("Щелкунчика" так и не увидела, увы!) и половину оперного репертуара. Какие же это были красивые спектакли! Какие же великолепные артисты в них участвовали!
Я и самого Цискаридзе неоднократно видела на сцене, и всех тех, кого он упоминал в своей книге.
Я дилетант в балете, но как ни странно, практически во всем мое мнение совпало с мнением Николая Максимовича.
К сожалению, Большой театр закончился. Его просто уничтожили, убили.
Последний раз я была на премьере, первом спектакле после реконструкции, на той самой скандальной постановке "Руслана и Людмилы". Своими глазами видела этот кошмар и слышала крики: "Позор!".
Правда, в новостях это преподнесли как величайший успех и триумф русской культуры.
Больше я в этот театр ни ногой. А моя подруга сходила ещё на новую постановку "Евгения Онегина". Можно я не буду передавать её слова после спектакля?!
Во зачем всё это было сделано? Существовала же красивейшая постановка: какие там были декорации, какие голоса!
Но вернемся к балету.
Я не работала в этом театре, но мне больно. Я даже не представляю, как больно человеку, который лучшие годы провел в нем, знал все его уголки, любил безгранично и преданно.
А уж про мутную историю с Филиным и последующей травлей Цискаридзе даже писать не хочется. Мерзко.
Но было и много хороших страниц в этих мемуарах: слова благодарности педагогам, друзьям, коллегам, ученикам, рассказы о гастролях и спектаклях.
Надеюсь, что будет и третий том. Уже от педагога-наставника Николая Максимовича Цискаридзе.

Я себе говорила: "Не лезь! Некогда. Дел по горло!" - и сама же себе отвечала: "Ну, я только одним глазком посмотрю..."

Результат был понятен заранее.

Как только открыла - все.

Влетела во вторую серию захватывающих "забалетных" историй. Скандалы, интриги, расследования, детектив, мелодрама, трагедия, оперетта...

Мне очень нравится взгляд Николая Максимовича. И весь его рассказ. Честный, выстраданный, эмоциональный.

Субъективно? Разумеется.

Романтизированно? Вне сомнения.

Жестко? В меру.

Не стоит, конечно, забывать, что в мире искусства всегда страсти кипят, корону с одной головы на другую то и дело норовят перетащить, да и вообще - если нет эмоций, то зачем и смотреть балет, слушать оперу или добывать билеты на спектакль?

Потому-то и от книжки про мир театральный оторваться всегда сложно.

А тут отдельно нравится, что, при всей горечи повествования об отдельных сложных эпизодах своей биографии, автор тем не менее остается корректен и даже местами не обделяет своих недоброжелателей комплиментами, упоминая и об их больших заслугах, и о достоинствах, да хотя бы и просто о внешней красоте и грации - балет есть балет.

Спасибо за приоткрытый кусочек занавеса в закулисье.

На самом деле, к Николаю Цискаридзе я отношусь сложно. И прочтение этой автобиографии моего отношения нисколько не упростило, к сожалению. Но книга, тем не менее, прочтения явно стоит, и ниже я попытаюсь объяснить, почему это стало так для меня. Попутно признаюсь, что я прочитала обе книги, пытаясь узнать о том, как нынче складывается жизнь этого неоднозначного человека, и тут была несколько разочарована. Вторая книга завершается на уходе из Большого к руководству академией Вагановой. Так что о том, что мне было особенно интересно, по-видимому, когда-то выйдет третья книга. И я, вполне возможно, её и прочитаю))

Но все-таки постараюсь рассказать о том, что ждёт нас в этой автобиографии. Сначала - очень трогательная история о грузинском мальчике, позднем и единственном сыне, который буквально заражал окружающих своими талантами, и настойчиво добивался того, чего мало какая мать своему сыну пожелает - хореографии, балета, театра... Ребёнку явно не хватало общения с отцом, но так уж вышло, и мать буквально "положила свою жизнь" на ребёнка. Как говорит сам Николай, "под мои ноги". Вот тут Нико вызывает безусловную симпатию, поскольку он и артистичен, и обаятелен, и настойчив.

Потом начинается рассказ о становлении Цискаридзе как танцовщика, разное творческое закулисье, и вот тут текст начинает скатываться в панегирик себе, любимому. Нет, я прекрасно понимаю, что мы обычно читаем биографии как раз знаменитых и состоявшихся, успешных людей, которым есть, чем гордиться. Но я их прочитала немало, и мне куда ближе размышления и недовольство собой от гениального Басилашвили, или сильный портрет эпохи в биографии восхитительной Плисецкой. Этого в книге Николая искать не приходится. Он написал биографию как памятник себе - талантливому, длинноногому, летучему... И вот тут есть не только явные минусы, поскольку такое самовосхваление человеку интеллигентному кажется не слишком достойным, но и неожиданные плюсы. Потому что для становления такого вот самородка важно знать, что у кого-то уже получилось. Да, цепь счастливых случайностей, да, скорее всего неслабые мамины связи и деньги, но ведь таланту тоже нужна поддержка. И хорошо, что Николаю она помогла пробиться.

Театральное закулисье меня удивило мало, я в нём выросла, и прекрасно помню этот "террариум единомышленников", где все рады провалу другого, потому что для каждого это свой шанс выделиться, но нежным, романтичным и восторженным я бы не рекомендовала это читать во избежание разочарований. В то же время не могу не отметить, что у Николая для коллег нашлось не очень много добрых слов. Как-то так получается, что вот раньше были великие, а потом хлоп! - и всё в основном завистники остались. Правда, вот о своих учителях, особенно о Марине Семёновой, он пишет с восхищением и теплотой, не забывая, впрочем, упомянуть её недостатки и слабости. Ну и Улановой тоже отдана дань благодарности, и про Плисецкую с Максимовой Цискаридзе вспоминает благожелательно, правда, это уже во второй книге, о которой я обещала не слишком распространяться.

Довольно интересными для многих читателей будут сведения о клакерах, которые в Большом всегда имели серьёзное влияние, и с которыми Николай, по его словам, никогда в отношения не вступал. Кроме одного случая, связанного не с поддержкой на спектакле, а со здоровьем матери.

Вообще, в первой книге Николай показывает свой путь наверх, с яркими встречами с балетмейстерами, с мировым признанием, интересными поездками и яркими открытиями. Тут, правда, всё тоже не так просто, потому что получается, что все в поездках только по магазинам бегали, а Цискаридзе по театрам и музеям, потому что он такой вот особенный)) Ну пусть, вполне возможно. Но первая книга заканчивается на страшном - на травме ноги, после которой многие сомневались, будет ли он вообще ходить, не то, что танцевать.

Про вторую скажу буквально два слова, чтобы ещё раз попытаться сформулировать общее впечатление. Там есть довольно сильный кусок про восстановление после травмы, возвращение на сцену, несмотря на все препятствия. И это - демонстрация силы и стойкости, заслуживающих уважения. А есть, то, что многие очень любят и смотрят в бесконечных телепередачах - скандалы, интриги, расследования. И это мне было малоинтересно. Есть - боль за то, что творят с Большим, а есть - самолюбование и самовосхваление. В каждом человеке много разного, и Николай это своё разное так ярко демонстрирует, что каждый человек сам должен определить - любить ему Цискаридзе со всеми недостатками и особенностями, или оставить для себя только летучий образ принца на сцене, ну или вообще примкнуть к хейтерам. Вторая книга заканчивается на том, ка Николай ушёл со сцены, ушёл из Большого. Мы знаем, что его карьера продолжается в Академии Вагановой, у нас в Питере. Но об этом, наверное, когда-нибудь потом будет третья книга. Мне жаль, я бы вместо дневника с записью выступлений прочитала о том, как грузинскому москвичу живётся и работается у нас, что из своего опыта нашёл он нужным применить в взращивании новых танцовщиков, как ему работается с юными...

В общем, любители балета эту книгу пропустят вряд ли, а надо ли её читать остальным - не знаю. Николай Цискаридзе - личность яркая, харизматичная, человек запоминающийся и непростой. Но слишком настойчиво убеждающий нас в собственной гениальности. Неужели он сомневается в том, что заслужил своё место в истории балета?

Удивительная энциклопедия для взрослых и детей, которая рассказывает о том, как же зародился танец и, в частности, откуда взялся балет. История уходит глубоко корнями в прошлое, когда древние эллины особыми ритуальными плясками приветствовали начало жатвы и урожая, а индийские танцовщицы встречали первые лучи солнца.

В книге приводится полная хронология танца, однако автор описывает все понятным, доступным и интересным языком. В конце энциклопедии содержится алфавитный глоссарий со всеми терминами и именами/названиями. Страницы богато иллюстрированы рисунками художника Валерия Косорукова, который известен как «русский Дега».

Благодаря полезной информации даже самый обычный человек, далёкий от мира театра, сможет познакомится со всеми составляющими балета и расширить свой кругозор. После ознакомительной части читателя ждёт представление «щелкунчика», премьера которого состоялась в 1966 году.

«Мозаика. Балет. Щелкунчик» – это рассказ о рождении балета 'щелкунчик', который долгие годы остается бессмертной классикой на все времена. Вся книга – это балетная энциклопедия, благодаря которой можно окунуться в закусилье театра и узнать мельчайшие подробности его жизни.

Я с огромным удовольствием познакомилась с книгой и узнала для себя много интересностей. Например, в России с началом Первой мировой войны и ростом патриотических настроений сюжет балета русифицировался, и главная героиня стала зваться Машей.