дет дождь. Может, я и не пойду. Как ты и сказала, это просто обед…
– Но, Джоанн, ты забываешь о своей встрече с доктором.
Я прикусываю нижнюю губу.
– Слушай. У меня много дел в городе, и у меня голова забита. Мне лучше побыть одной.
Уголки ее губ ползут вниз, а подбородок дрожит.
– Серьезно? Ты же не собираешься сейчас плакать, правда?
Она отмахивается.
– Нет. Просто шучу. Ну ладно, пусть будет по-твоему.
У меня чуть ноги не подкашиваются от облегчения. Я быстро разворачиваюсь и практически бегу к дверям, пока она не передумала.
– Знаешь, не все на свете то, чем кажется.
Я замираю. Она стоит, прислонившись к стене, и рассеянно рассматривает ногти.
– Что это значит?
– Рано или поздно ты поймешь. – Хлоя разворачивается и идет дальше по лестнице. – И лучше бы раньше.
Я опаздываю на встречу всего на несколько минут.
– Джоанн?
Мужчине, который приветливо мне улыбается, должно быть не больше сорока с лишним лет: у него темные волосы с намечающейся сединой, выпирающие большие уши и широкая улыбка с огромным количеством зубов. На нем темный деловой костюм.
Он поднимается и пожимает мне руку.
– Джим Престон. Рад встрече.
Я смущенно качаю головой.
– Извините. Я ожидала увидеть кого-то постарше. Думала, вы отошли от дел. Мне так сказали, когда давали ваш телефон.
– Правда? – Он отодвигает для меня стул, пока я стягиваю рюкзак.
Официантка ставит у стола детское кресло. Я высвобождаю Эви из слинга. Она с абсолютно счастливым видом улыбается Джиму Престону, который слегка машет ей.
Наверное, нам нужно почаще выбираться.
– Отошел от освещения автокатастроф и мелких наркоманских разборок, вы имеете в виду, – говорит Джим, снова присаживаясь. – В юности у меня была мечта писать большие истории, может, получить какую-то журналистскую премию. Но закончил я в местных новостях. А потом у нас с женой появился ребенок… – Он улыбается Эви и опять смотрит на меня. – Ну, что тут рассказывать. Мне нужна была настоящая работа, с окладом и соцпакетом. Теперь я аналитик данных. Работаю тут поблизости