Отзывы на книгу «Гномон»

Итак: дверь, которую можно открыть или закрыть; комната, что существует только иногда и лишь для имеющих глаза, чтобы видеть. Нужен ли вам ключ? Thus, a door that can be opened or closed, a room that exists only sometimes and only to those with the eyes to see. Would you like a key?

"Гномон" тренд сезона. По крайней мере, был таковым, пока COVID-19 не вытеснил из умов и сердец прочие темы. На фоне коронованного вируса меркнет все, способное держать внимание. Что уж говорить о фантастическом романе, изначально заявленном как интеллектуальный, объемом под девять сотен страниц. Если бы еще тема как-то корреспондировала со злобой дня, вроде кингова "Противостояния" или "Станции Одиннадцать" Мандел. Но нет, реальность "Гномона" даже и не Мир, который сгинул, а вовсе утопия. Я не оговорилась, не антиутопия "1984" с Большим Братом, перманентно подозревающим граждан в мыслепреступлениях. Но идеально сбалансированное общество, где тотальный контроль "Свидетеля" диагностирует тупики на ранней стадии прохождения.

Своего рода страховочная сетка для предотвращения кризисов. Мир, где миллион камер нежно приглядывает за гражданами, чтобы не допустить агрессии и насилия, а регулярная процедура освидетельствования на одноименном аппарате стала большей рутиной, чем нынешняя диспансеризация. Полчаса-час обследования и в мозгах у тебя полный порядок: заглянем, почистим, проанализируем и устраним причины беспокойства лучше любого психотерапевта - продолжай идти по жизни в гармонии с собой и миром. Неудивительно, что престиж инспекции "Свидетеля" непререкаем, а на службу в эту структуру попадают лучшие из лучших.

Миеликки Нейт из таких. Больше того, молодая и амбициозная, она мечтает стать лучшим инспектором "Свидетеля". О том, что мечты небезосновательны, говорит скорое продвижение по карьерной лестнице, практически триумфальное шествие от самых рутинных случаев к сложным и запутанным. Как смерть Дианы Хантер во время освидетельствования. Ничем не примечательная пожилая одинокая тетка, в молодости написала пару романов и даже стала культовым автором для кучки молодых интеллектуалов. Нет, почитать никак, только на бумаге, ограниченным тиражом на руках у немногих поклонников, с которых взято обещание не оцифровывать.

Впрочем, с писательством она давно покончила, живет уединенно, к системе нелояльна. Говорят, учит молодых методикам ускользания за радиус обзора камер. Учила. пока не скончалась на "Свидетеле". Едва начав расследование, Нейт, в доме погибшей, подвергается нападению загадочного существа, возникшего словно из ниоткуда. Называет себя Лонрот, не мужчина не женщина, лицо скрыто, голос неидентифицируем, система не отреагировала на появление. Говорит, что может проходить сквозь стены. Врет, конечно, ну ничего, поймаем и расколем.

А непосредственно в ходе расследования выясняется две вещи. 1. Личность Дианы Хантер не была единственной в сознании погибшей, по сути, это многослойная стеганография (текст, скрывающий под собой другой) или матрешка, чтобы понятнее: нечто внутри другого, таких индивидуальностей четыре. 2. Процедура освидетельствования продолжалась не полчаса и не час, а больше двухсот шестидесяти часов. Одиннадцать суток ментального допроса, неудивительно, что пациент скорее мертв. По поводу второго необходимо побеседовать с коллегами, что не доставит удовольствия ни им, ни Нейт (честь мундира и всякое такое).

Что до первого: кто все эти люди?. Что ж, поехали. Константинас Кириакос, миллиардер, гений, плейбой. В прошлом ботан и задрот, обретший сверхспособности к финансовой аналитике в результате диковинного происшествия у берегов Эгейского моря, где плавал со своей девушкой Стеллой. Гигантская акула появилась из ниоткуда, любимая погибла, а Кириакос стал своего рода Мидасом - все, на что обратит взгляд, обращается в золото. Вы уже догадались, что счастья это ему не приносит? Потому что, правильно, ничто не заменит утраты любви. Да еще эта акула. Становится персональным тотемом и фетишем, а треугольный плавник (как вариант четверка в остроугольном написании) всюду преследует его.

Афинаида, умна и хороша собой, в прошлом возлюбленная Блаженного Августина (того самого, столпа христианства), оставленная им ради служения Богу. Сын подросток Диодатис, который последовал за отцом и погиб, был прислан ей Августином в гробу, заполненном медом. Примитивный, но действенный способ бальзамирования. И мед пахнул немного тленом, немного мочой, а вынуть тело юноши из вязкой массы было почти непосильно, но она справилась, конечно и затосковала навеки. Теперь призвана в качестве эксперта в недавно обнаруженную Камеру Исиды. Бредни, разумеется, вместе с тем безграмотным свитком, какой, якобы, найден внутри и обещает алгоритм воскрешения (помните историю Осириса, возвращенного сестрой-женой из мира мертвых?) Внезапно человек, доставивший ее сюда, найден убитым и расчлененным на пять частей. И ни капли крови - в точности как в предшествующем обряду жертвоприношении. Но что, если попробовать вернуть Диодатиса?

Художник Бекеле, слава пришла к нему рано, в конце бунтующих шестидесятых успел побыть символом нового искусства новой Африки и придворным живописцем императора Хайле Селассие, которого растафарианство, на минутку, считает земным воплощением Джа. После Военного переворота в Эфиопии друзья помогли ему эмигрировать в Англию, где прожил большую часть жизни, терзаемый горьким чувством вины и совершенно утратив былые лавры. Но вот внучка Энни предложила принять участие в проекте компьютерной игры, внезапно обретшей безумную популярность, вместе с деньгами, славой и ненавистью "народных масс", сопровождаемой всплесками агрессии, направленной на мигрантов. И тогда игра трансформируется, станет виртуальным концептом того, что после воплотится в реальность как проект "Свидетель".

Пятым будет загадочный Гномон, сверхинтеллект, способный творить и разрушать миры, трансформировать законы Вселенной. Которому для его непостижимой миссии необходимы все четверо творцов: писательница, эзотерик, математик, художник и охотница (Нейт одно из имен египетской богини охоты и войны, на всякий случай) - отражение Дианы Хантер. Такой зеркальный коридор, необходимый для странствия в иные пределы. То, что в культуре обозначается словом Катабасис - схождение. В Сути, пятый роман Ника Харкуэя есть нисхождение и последующий подъем по пяти концентрическим кругам. Действие. трансформирующее мир. Читать интересно, концовка великолепная.

На самом деле, чувства дополняют друг друга и каждое из них питает остальные. Труднее услышать кого-то. если вы не видите движения его губ. Труднее отличить холод от сырости, не ощущая запахов. In fact, the senses are complementary, each feeding the rest. It’s harder to hear someone if you cannot see their lips, harder to tell the difference between coldness and wetness if you cannot use your nose.

Вероятно, в таких случаях принято говорить «эта книга стала для меня разочарованием». Но разочароваться в чём-то (ком-то) можно только если ты был очарован этим самым кем-то/чем-то. А для меня и книга, и автор были персонами категории «терра-инкогнита», так что, как в той самой мультяшной мудрости (для того, чтобы продать что-то ненужное, нужно сначала купить это ненужное), не разочарован, но однако и очарования не произошло. Не случилось. А ведь какие-то ожидания бесспорно были.

Казалось бы, книга вполне претендовала на переход в это состояние «я тебя хочу». По крайней мере, они с автором делали всё возможное из того, что они умели, чтобы переход этот совершить. Внедряли в повествование множество вполне оригинальных героев, занятных персонажей и разных вычурных мимопроходилов. Закручивали повествование лентой Мёбиуса, загоняли читателя в критский Лабиринт сюжетных заворотов (безо всякой ариадниной нити), вручали клубок гордиева узла межличностных связей и отношений и сотворяли ещё кучу разных несообразностей, хоть к бутылке Клейна прикладывайся!

Вообще, повествование было весьма неровным для моего восприятия. В общении со своими побокальниками даже пригрезился образ вибрирующего, дрожащего, размытого, переливающегося и подёрнутого рябью текста и смыслов, в этот текст заключённых. Такая интерференция с аберрациями, вибрато тремоло, блин.

Не всегда понимаешь, что началась новая глава, и даже когда видишь переход к ней, не сразу и сообразишь, с кем из персонаже-героев имеешь сейчас дело. Да и изъясняются эти люди порой с такой заумью, что топорщишься весь как перья на крыльях разгневанного ангела и соображаешь, что это он тут хотел сказать. Он — герой, и он — автор. Такое ощущение, что у них тут свой междусобойчик, а ты — читатель — сбоку припёка, стоишь и подслушиваешь, из-за чего тем приходится перешёптываться и изъясняться иносказаниями. А ты себя невольным соглядатаем чувствуешь. И ещё напихано всяких умных слов охапками и вязанками, вот и возишься, прикладывая их друг к другу, как фигурки пентамино, чтобы сложился паззл во что-то удобоваримое.

Отчасти спасает книгу её осмысленная и целевая направленность. Причём этих целей и смыслов автор выгоняет на-гора несколько, и тут уже сам читатель вправе выбрать те темы, которые ему наиболее близки и понятны, на которые отзываются именно его душа и разум. Ну, вот я живо откликнулся на размышлизмы автора и героев о сущности человека, о том, где и когда он — Человек — начинается, и где перестаёт им быть. И тут уже в параллельку вылезли ремонтный робот Терминус из одноимённого рассказа Станислава Лема (там робот лепил своими железными руками заплатки на места утечек из реактора, а ритмы ударов складывались в морзянку диалога погибающих и ждущих спасения людей, и получалась такая жуткая история, просто мороз по коже) и лемовский же Солярис с его нейтринными «куклами» — и в том и в другом случае всплывала тема о сущности человека — была ли человеком возлюбленная Криса Кельвина Хари, или нет?.. Да и в «Охоте на Сэтавра» (и снова это пан Станислав) тема возникновения разума в машинной голове робота тоже всплывает не по-детски. Я так подробно об этом упоминаю потому, что в своё время другие авторы нашли гораздо более сильный вариант зацепить мой интерес к теме Разума, нежели это получилось у Гномона с Ником Харкуэем.

Ну, о направленности книги против засилья кибернетических машин и компьютеров и упоминать не нужно — сам автор в послесловии об этом написал открытым текстом. Так что тема «бунта машин» и порабощения человека и человечества всякими Скайнетами и прочими оразумевшими железяками, конечно, держит строй и линию в этой книге. Матрица не пройдёт! Хотя…

Ещё мне зашла тема соотношения виртуального и реального миров. Т.е. когда ты живёшь в своём мире, то ты не можешь точно узнать, реален твой мир, или ты существуешь только как часть программы. И не зря автор то и дело запутывает читателя и тот вынужден «гонять» свои сомнения о реальности мира то одного персонажа, то другого героя (помните, вопрос о том, возможно ли сознание человека разместить в книгах). Но, опять же, тут автор совсем не пионер — помню великолепный фильм «Нирвана» и не менее шикарный цикл «Звонок» — в последнем некоторые герои вообще умудрялись перевоплощать свою сущность, своё «Я» из вирта в реал и в обратном направлении, и т.д. Опять получается, что тема хороша, да только у других более заходисто сделана.

А ещё вот читаешь всю эту чехарду с героями и персонажами, все эти Вася как будто Петя, а Петя на самом деле Мариванна, и прочие метаморфозы, и думаешь вслух матерными словами «Ну зачем, Карл? Разве нельзя было найти другую форму для воплощения своих неглупых задумок!». Так что получается, что автор и книга перестарались в своих усилиях. Особого удовольствия я от чтения не получил, а каких-то особенно новых идей и сущностей из книги тоже не почерпнул.

НЕочарованный остался strannik!

Бестолковая претенциозная чушь в стиле "Чёрного зеркала", если вдруг кто ещё помнит этот некогда популярный сериал. Ник Харкуэй им явно обсмотрелся. Только вместо свиньи он натягивает на глобус акулу. В остальном - никаких отличий.

В Гномоне хронометраж 800 с лишним страниц, а я совершенно не представляю, о чём писать в рецензии. Читать эту книгу - всё равно, что жевать пчелиные соты. Вроде и вкусненько в начале, а спустя пару минут ты осознаёшь, что у тебя во рту перекатывается ком воска. Такое себе. А для жвачки такой объём - сплошной деструктив и головная боль. Я поэтому и Кинга не люблю: сколько бы много ни визжали его фанатки о "глубинно прописанной психологии", я чувствую, что тону.

Тут воды ещё больше. Вся книга - вода. Как иначе бы на страницах могла плавать гигантская цифровая акула?

Помимо ЧЗ, сие творение страшно напоминает Облачный атлас , только написано куда хуже. Наверно не с проста у меня возникают подобные ассоциации, раз всё вышеперечисленное - результат мыслительного процесса британцев, причём плюс-минус в одни и те же года. Очень похожие и мотивы, и сюжеты, и подымаемые темы.

Сюжет строится на нескольких, на первый взгляд, не связанных между собой историях. Какая между ними взаимосвязь - называется, додумайтесь сами, потому что автор так много всего навертел, что сам поплыл. К чему в принципе логика происходящего, если можно накинуть тонну-другую патетики?

Мьеликки Нейт, основная из персонажей, за которыми мы будем наблюдать, инспекторша в недалёком будущем, где за всеми ведётся тотальная слежка, а неугодным форматируют мозг, делая из них жизнерадостных аутистов. Нейт исправно работает на систему, пока автор не может решить, пишет он утопию или антиутопию. Когда Харкуэй наконец определяется, у Нейт внезапно раскрываются глаза на недостатки тотального отсутствия приватности (какой ужас). Но это только цветочки, поголовная чипизация не за горами. Влажные фантазии антиваксеров и мамкиных конспирологов находят отражение в повествовании. Как "актуально".
Сюжетка Нейт будто бы даже интересная. Она бродит по городу в стиле киберпанк и дерётся с сомнительными личностями в стиле Матрицы. Всё для того, чтобы разобраться в загадке некоей Дианы Хантер, которая погибла при форматировании мозга, которое упоминалось чуть ранее, чьи воспоминания смешиваются с личностью самой Нейт.

Помимо воспоминаний Хантер, Нейт видит альтернативные жизни: эфиопский художник, грек-финансист, эмансипированная мадам времён античности и какое-то чудо-юдо из далёкого будущего с множественным сознанием. Последний и есть Гномон, и он мог бы быть весьма интересным персонажем, кабы имел собственную книжку в распоряжении, а не был коряво вписан в эту многоликую.

На мой взгляд, перед нами "Облачный атлас" для бедных. Только Митчелл свою историю проработал, а не накидал всего, да побольше. "Гномон" я дочитала пару дней назад, но я уже забыла почти все перипетии, настолько книга пуста, однообразна и бессмысленна. Может, Ник Харкуэй страдает графоманией? Иначе я себе никак не могу объяснить, откуда вылезла столь раздутая пустышка?

Профанация в сторону русских и тут в наличии (а как без этого?). Спасибо хоть, что не СССР, а то многие авторы частенько забывают о том, что последнего давно не существует. Скучают по коммунизму, видать, больше, чем наши дедушки с бабушками.

Господи, вся эта история - полное дерьмо.

Кажется, автор всё понимает.
Бесконечно жаль потраченного на чтение времени.

Начну с того, что буду хвастаться: я её одолела. Я мучилась, ныла, заглядывала, сколько осталось до конца, страстно желала дорогому (к слову, книжку я купила в бумаге, когда она только вышла, и была она не дешёвая) Нику подавиться, выговаривая фразу наподобие

ТысебеполностьюотдаешьотчетвтомчтонаходясьвнутриструктурытыпребываешьвмыслиЗагреяивсечтотывидишьэтомысльставшаяреальностьюивсечтотампроисходитэтосоннотыплотьаплотьможетпострадатьилиизменитьсякаквпрочемиразумноэтокудаболеесмутнаятемадляобсуждениясомножествомпеременныхисубъективныхоценокчтоидеальновоплощаетпогонюзабесполезнымзнанием?

,
каковых, разной длины и сложности(тут даже цитата не вставилась как следует, на самом деле такого слитного текста - строчек пять), содержащих слова из мифологии, греческой и египетской, термины биржевиков, слэнг программеров, в конце концов, просто напыщенные выражения эрудированного (из серии - знаю много слов, а значения вы уж сами поищите) человека, напихано по тексту без счёта. Так вот, подвывая и бурча, я двигалась со скоростью улитки по очень многочисленным страницам и пыхтела - ну дорогой Ник, ну чего ж ты не написал что-нибудь эдакое, похожее на Ник Харкуэй - Мир, который сгинул , из-за которого я и повелась на новую книгу? Наверно - это уже просто мои злые домыслы - мальчик совсем вырос и решил быть совершенно непохожим на папу (если кто не знает, Харкуэй - сын Джона Ле Карре), писать увесистее и уж точно вычурнее. Подумаешь, там у папы шпионусы, всё же сразу понятно, есть законы жанра, а тут у нас...

Проза там витиеватая, подростковая, надутая, усыпанная многозначительными умолчаниями.

(К слову, дорогой Ник, - и да, я понимаю, что тебе фиолетово))), но цитатками на все случаи ты меня обеспечил. И переводчику за это отдельный поклон - наверно, это была героическая работа).

Что же, выпустив накопившийся пар, пора и про саму книгу поговорить. Оставим в стороне раздутую на ровном месте претензию на постмодернизм (так и представляю себе, как с другого берега Ла-Манша, хитро прищурясь, отпускает замечание мсье Бине: да что вы, какой там постмодернизм, у англичан-то?), примемся за сюжет. Ну если он есть. То бишь, он есть, но читателю по-любому придётся слегка напрячься, сначала, чтобы его отыскать, потом подготовиться, если после прочтения захочется его пересказать. Начинается всё в мире будущем, где всё, как описано в аннотации. Мир, где каждый шаг любого человека, его вкусы, мечты, - абсолютно всё предсказуемо и подконтрольно Системе, неласков к тем, кто не желает на блюдечке выносить на всеобщее обозрение свои мысли, чувства и поступки. Диана Хантер, писательница, старая женщина, принудительно отключила себя и свой дом от сети. Уже в её книгах было что-то подозрительное, по мнению Системы, а тут она ещё и деток соседских стала учить читать бумажные книги, ну и ещё кое-какие проступки совершила - и была арестована, а во время допроса умерла. Виноваты ли допрашивающие?

Родные и близкие им скажут, что они молодцы, раз отважно принимают на себя ответственность, бессонные ночи и угрызения совести, чтобы остальные были в безопасности. Наверняка у палачей всегда так.

Или старуха из вредности решила помереть, только бы чистый идеал подпортить?

Философский аргумент, который Система выдвигает в свою защиту, — безопасность и расширение прав в обмен на полную личную прозрачность — прозвучал для нее неубедительно. Очевидно, она считала неумолимой ценностью право быть свободной от внешнего наблюдения.

Подающая надежды Мьеликки Нейт, офицер полиции, назначена разобраться, как было дело. У Системы есть возможность предоставить следователю всю память умершей, и Нейт, поражённая необычностью, после же первого "прожития" памяти Хантер, понимает, что кроме самой Дианы, присутствует ещё несколько человек.

Помни, что я сказал тебе: пять концентрических сфер, которые должны сойтись воедино.

Просветлённый грек - альфа-самец, нечто вроде акулы с Уол-стрита, богач, сделавший огромное состояние на своей чуйке, когда дело касается финансовых вложений. Ему мерещится ... акула. Постоянно. Или не мерещится. А среди его клиентов - греческая церковь, руководитель которой считает, что Греции вот-вот вернёт себе славу Эллады, а сам бизнесмен - воплощение нового божества. Или что-то вроде этого. Заметьте, я тут часто употребляю и буду употреблять всякие словечки типа "наверно", "возможно" и "как бы", потому что я ни в коей мере не претендую на то, что книгу я поняла("А потом, как разряд тока, она слышит слова в голове: «Катабасис для масс». Черт, вторую часть она не сразу поняла. Катабасис, да, вопросов нет. Но это не для масс." - а я-то как раз - массы)). Сам же крутой грек считает, что в ближайшее время будет так:

Приближается миг бунта, день хаоса. Мы все чувствуем, что беспорядки ждут где-то там, за холмами. Будто прогноз погоды: сегодня — ясно с обширными банкротствами, вечером — дождь; завтра — надвигается зона высокого давления, обильные дерьмопады, а на выходных — уличные беспорядки и горящие машины.

Следующая личность - древнеегипетская женщина-учёная, которую её современники считают колдуньей. Сама же она так не считает:

Чудесно. Афинаида Карфагенская — специалист по расследованиям, эрекциям и экзорцизму.

Им не нужно, чтобы я изгнала джинна. Не нужно, чтобы расследовала убийство Сципиона.
Они хотят, чтобы я его воскресила.
А я не могу. Чудес не бывает.

Потерявшая сына, отчаявшаяся быть просто учёным и искать в своё удовольствие некий Чертог Исиды, она искренне верит в соединение с любимыми в лучшем из миров. Только не знает, где он...

Третья личность - персонаж, который отчасти примирял меня с книгой во время чтения, только жалко, про него маловато было. Эфиопский художник, писавший картины так, как не делал никто до него, прошедший тюрьму, эмиграцию, все беды и всю славу, на старости лет привлечён внучкой, хозяйкой IT-компании, разрабатывающей игру "При свидетеле" для рисования локаций.

Игра нашла отклик у тех, кто все яснее понимал, что «свобода» не значит «полиция в строго определенных местах» и что они променяли свои исторические законные права на то, чтобы спастись от пятой колонны джихадистской орды, которая никогда не существовала в той форме, о которой им долго рассказывали.

Дед быстро осваивает нехитрые компьютерные инструменты, но не перестаёт ежеминутно удивляться, как его картины буквально оживают, становятся объёмными и двигающимися. И столь же не перестаёт удивляться подлости мира, в котором военно-правительственный нажим пытается лишить внучку её компании и вот этой самой игры...
Так что, если я правильно поняла, игру-то всё-таки отобрали, и мир Системы вырос из движка Свидетеля. Тем более, что часть Системы, работающая на правосудие как раз так и называется.
Вот у нас четверо: банкир Кириакос, Афинаида, художник Берихун Бекеле и Диана Хантер. Но, помните? - "пять концентрических сфер". И тут возникает Гномон...

Это та часть солнечных часов, которая отбрасывает тень — придает смысл циферблату. Нечто, что можно добавить к чему-то другому, чтобы получить сущность, подобную изначальной. Это намек?

Только солнечные часы тут ни причём... То ли реальный, то ли выдуманный, то ли надмировая сущность, но этот самый Гномон держит всё (что именно?), чтобы оно не рассыпалось. Однако есть и ещё одна сущность, которую не сосчитали (блин, как в мультике: раз - это козлёнок...), и тут я поплыла в своих попытках построить для себя стройную структуру понимания:

Молекулярное мышление неимоверно велико по сравнению с квантовым, так что Z, несомненно, ищет способ обратить себя в структурированную энергию, заняться пикоархитектурой. Большинство считает, что это невозможно, но Загрей — это Загрей, как и я — Гномон. Нам не нужен никто другой. Друг другу мы, конечно, тоже не нужны, но сегодня Загрей обратился ко мне.

Оказывается, Гномон-то и вовсе не главный, вот оно что... Попросили его... Ну и ладно. Попробуем в последний момент ухватить хоть пару настоящих идей автора, похороненных в 800-страничной тягомотине...

У вселенной рак. Непростительное кровавое пятно, призванное отнять у нас самое дорогое. Выбор — это мы и всё, что у нас есть. Наши ошибки должны быть именно нашими, ибо как иначе можно надеяться стать лучше?

Слова «Я есть» значат очень много, и сложнее из них первое.
Я есть, но что есть я?
Когнитивная сложность.
Боюсь.
Придется выйти за привычные рамки.

Окончательный вывод: читайте, смелые люди, желающие приобщиться к умному тесту (помните - не для масс). Не читайте ни в коем случае, если вы любите в фантастике, и тут уж её поджанр неважен, проработанный мир. Подумайте хорошенько все остальные.

А от меня вам (то есть это от автора, я только передаю)последняя цитата:

Мы с тобой неплохо знаем друг друга. Бок о бок прошли эту историю, все обманы и манипуляции. Разум, выраженный через текст, сидит тихо, как огонь подо мхом: тэнуки. Я тебе соврал — совсем чуть-чуть, как врут друг другу любящие. Но чаще говорил правду, пусть и не всю.