Отзывы на книги автора «Неустановленный автор»

Я, как и многие, впервые читала мифы и легенды Древней Греции в далеком детстве. Настолько далеком, что это уже и не считается. Надо было перечитывать, даже необходимо, да всё никак. Остаточных знаний хватало для ориентации в крылатых выражениях. Единственное, что я помнила, это рагу из детей. Хочешь отомстить – свари сына. Неизвестно сколько бы еще лет я собиралась, если бы не Deli с её мобовским советом.

Подача материала несколько суховата. Коротко и по делу. ЧАВО по олимпийским богам и анкетные данные великих героев – родился (мать, отец), женился (дети), умер (список подвигов прилагается). Утрирую, конечно, но впечатление краткого пересказа не покидало (по сути так оно и есть). Не могу отнести этот факт к минусам, так как именно это мне в данный момент и было нужно.
Признаюсь, что по мере чтения писала конспект - еще более краткий пересказ краткого пересказа. Напишу о некоторых заметках на полях:

Все скандалы смертных людишек меркнут перед семейными разборками богов.

Согласия на Олимпе не было. А если боссы ссорятся, то все шишки летят в подчиненных. Даже если человек кого-то убивает по воле одного бога, его всегда настигнет кара от другого и никакие жертвы не спасут. Замучаешься потом бегать по пифиям и оракулом грехи отмаливать.

К людям у богов отношение не стабильное. Они им, конечно, покровительствуют, но как-то по настроению. А так как создания они темпераментные, то… Я понимаю наказания за гордыню или смертоубийство, но бывают какие-то вовсе обидные случаи. Например, не понравилась Афине флейта, она её бросила и прокляла. Пусть, мол, будет жестоко наказан тот, кто подымет её. Вообще к своему покровительству они относятся, как к необязательной общественной нагрузке. Загрустила Деметра – у людей засуха, голод, мор. Хотя работа с населением – занятие нервное, это надо понимать.

Надо сказать, что Аид со своим царством мертвых в этой компании самая нейтральная сторона, занимается своим делом. Олимпийские братья и сестры так завалили его работой, что на интриги времени нет.

У богинь характер спартанский. Гера вот взяла своего сына от Зевса Гефеста и вышвырнула с Олимпа, потому что родился хромым и слабым. У Геры вообще характер огонь. Если Зевса она опасалась (особенно после того, как повисела между небом и землей с наковальнями на ногах), то на его любовницах и детях отрывалась по полной. Ненависть простой-то женщины вещь сама по себе неприятная, а уж если за дело берется богиня, то проще сразу к Аиду сбежать, все равно там окажешься.

Понятно, почему Греция переключилась на христианство, с ним как-то спокойнее. Православные святые хотя бы не способствуют разжиганию войн. Я уже не говорю о шашнях с земными женщинами.

Наиболее часто повторяемые мною фразы при чтении мифов – «так нечестно!» и «так вон оно чо!»

Великие герои – они, конечно, герои, но всё-таки люди и ничто человеческое им не чуждо, в том числе и подлость. Ясон кинул Медею, Одиссей оклеветал Паламеда (там вообще жесть).

Сегодня видела молнию. Первая мысль: «О! Зевс!»

Вывод: совершенно необходимая книга. Вернусь к ней еще не раз.

П.С. Критиковать богов – пусть и древнегреческих – как-то не комильфо. Тем более, очень уж они обидчивые. Поэтому принесу завтра в жертву килограмм куриных желудков. Ну так… на всякий случай. :D
Всё вышесказанное относится исключительно к предложенной книгой трактовке, кто его знает, как там всё было на самом деле. Есть у людей такое свойство - перекладывать ответственность за свои поступки на других. Сами накосячат, а богами потом прикрываются. Было, мол, мне видение, поэтому я сейчас всех вас тут покрошу. Или нагуляла ребеночка, пока муж был в походе, а потом "познакомься, дорогой, это - сын Зевса". Удобно свои пороки оправдывать волей богов.

Вспомнить старого немецкого писателя и его замечательного героя мне помог... Харуки Мураками с его историей про Льва Троцкого и северных оленей, на которых тот якобы бежал из ссылки. А главное в том, что по версии Мураками потом олени были изваяны из меди и установлены на Красной Площади, развернувшись на все стороны света.

Эта история показалась мне вполне в духе барона Мюнгхаузена, единственное отличие в том, что Мюнгхаузен самозабвенно врёт и у читателя не возникает ни малейшего сомнения в его вранье, а герой Мураками рассказывает свою байку вполне всерьез, и те читатели, которые не знакомы с устройством на Красной площади, легко ему верят. Что же, за два века Мюнгхаузен эволюционировал в героя Мураками, но общее осталось главным - это место действия - Россия.

Ведь и большинство приключений барона произошли в России. Вообще-то это только подчеркивает загадочность нашей страны для иностранцев, причем не важно с какой стороны света они расположены - с запада или востока, необъятная Россия в любом случае для них представляется самым удобным театром для разного рода небылиц. И в какой-то степени сама страна наша воспринимается ими как небылица.

Как тут не вспомнить нашего Тютчева "умом Россию не понять, аршином общим не измерить". Какой ум и какой аршин тут имеется в виду? Если Россию не понять, то, наверняка, не русский. И, если он - общий, то уж точно не русский, может быть международный, может быть под эгидой какой-нибудь очередной ВАДА, но то, что не русский , это - точно. А раз так, то нет у иностранцев сколько-нибудь достойного аппарата для понимания России, вот и остается им сочинять байки да враки, а потом им же и верить - медведям на улицах русских городов, увлеченной игре россиян на балалайках, употреблению русскими водки в качестве питьевой воды и много подобных же анекдотов.

Вот и приключения барона начинаются с такой же оказии - привязал коня к столбику, а за ночь-то снег растаял, и конь оказался привязанным к колокольне. Где вы в Европе столько снега видели? А в России - это запросто. Да и волки, которые на ходу лошадей едят, это тоже чисто русский вариант.

Из 37 приключений, которые случились с самым правдивым бароном, 20 происходят либо в России, либо на театре русско-турецких войн, в том числе и знаменитый полет на ядре. Так что России с её экзотикой отведена большая половина книги. Оставшиеся 17 приключений разделились между Турцией, Индией, Цейлоном и Луной.

Но, заканчивая рецензию, вернусь к её началу. Герой Распе не столько враль, сколько фантазёр и выдумщик, он настолько утрирует свои "приключения", что поверить в них не сможет даже самый доверчивый человек. А выдумка, которая сразу видна как выдумка, враньем считаться не может. Герой же Мураками, рассказывающий про оленей, заядлый ипохондрик, его фантазия выглядит как серьезное утверждение и людям, с предметом не знакомым, кажется правдой.

Сочувствую авторам исторических романов о Руси XVII века, перед ними стоит просто невыполнимая задача - переплюнуть непрофессионального писателя протопопа Аввакума Петрова. На мой взгляд, сделать это практически невозможно.

Окунаясь по-настоящему в XVII век на Руси, ни один историк, как бы не был он прозорлив и догадлив, ни один писатель, какими бы талантами он не был наделен, не сможет передать в своих работах и романах ту неуловимую сущность, которая зовется духом времени. Такое под силу только современнику и очевидцу, и в этом плане мемуары мятежного Аввакума просто клад.

Само собой, сочный, колоритный, богатый и еще не успокоившийся в академическом русле, русский язык. Все эти "паки", "зело", "понеже", "сиречь", "отнеле", "барте", "елико"... Аввакум отдает себе отчет, что он пишет простым народным языком, недаром он предупреждает читателя "виршами философскими не обыкл речи красить". Вот, вроде бы и полно в его тексте всяких "устаревших" для нас сейчас слов, но попробуйте сравнить "Житие протопопа" с другими документами той эпохи, и вы увидите насколько язык Аввакума проще и понятнее. И это при том, что он умышленно отказался от современных ему литературных норм и канонов.

Простонародный язык того времени оказывается много ближе современному русскому языку, чем тот вариант, который использовался на официальном уровне. Этот факт говорит о том, что развитие языка шло в большей степени все же "снизу", лингвистам приходилось принимать фонетические и лексические формы, которые рождались отнюдь не в кабинетах.

Но, главное в "Житии" это - пульс времени, далекого, страшного и сладкого одновременно, - времени, когда рвались к набухающим почкам молодые соки будущей сильной и могучей Российской империи. А время было непростое, столкнулись две Руси, старая, защищающая традицию и память предков, и новая - стремящаяся на авансцену мировой истории, затевающая не первую и не последнюю "перестройку", пролегающую напрямую через судьбы людей.

Жестокость века диктует свою цену, поэтому так много крови и мучений в "Житии", и так по-будничному преподносит это автор. Здесь нужно учитывать не только внешние факторы, но и внутренние тоже, ведь Аввакум и его сподвижники, как и первые христиане, страдают за веру как они ее понимают и противостоят - ни много ни мало - антихристам! Отсюда возникает некое самолюбование своими страданиями, как главное доказательство богоизбранности.

А еще в этом произведении заключен протест, нам сейчас не вполне понятный. Дело в том, что существовал строго соблюдаемый канон биографического жанра, к которому относились произведения, начинавшиеся со слова "Житие". Аввакум, так же, как и в вопросе с языком, грубо порушил канон, насытив свое произведение бытовыми подробностями, личностными оценками, да и сама форма подачи - от первого лица - была беспрецедентна. Опять же, по канону полагается, чтобы Житие заканчивалось описанием смерти и погребения, чего в протопоповском труде не было и быть не могло. Правда, он мог рассчитывать, что эту неизбежную печальную главу допишут за него ученики. По сути своей, это был первый опыт автобиографичных мемуаров в русской литературе, и Аввакум - истинный первопроходец на этой стезе.

Надо признать, что в целом Аввакум большой любитель и приукрасить, и даже приврать, но это не мешает, а может где-то даже помогает лучше почувствовать как и чем жили русские люди 350 лет назад. Оценил "Житие" на самый высокий балл не столько как литературное произведение, сколько как честный и пронзительный документ эпохи, обязательный для заучивания наизусть всем авторам, пишущим о попаданцах в русский семнадцатый век :)

Радостен сам факт того, что мужчина может родить. Взял полено, настрогал детей, то есть, тьфу! вырезал деревянную куклу, обучил ее нехитрым житейским приемам - пропить-продать куртку и купить еды, из бумаги и старого носка нашить одежды (подпись DG, Gucci и т.д.) и отправить в школу. Этот момент особо значим, ибо получается, что папа Карло не считал себя сугубо творческим человеком и видел в образовании свет. Обычно все, кто крутит ручку шарманки, считают, что этого по жизни достаточно. Далее Толстой (вариант - Карло Коллоди) продолжает клеймить артистов, утверждая, что все они бесправные куклы, а доктором наук может стать любой, у кого есть борода, плетка и карманы с золотом.

Когда каждое насекомое дает глубокие советы с философским подтекстом, то нельзя не порадоваться за конкретную ветвь эволюции и представить - до каких высот в этом случае может подняться человек. Причем таких сверчков можно бить по голове молотком - им все по барабану. И ради идеи можно пожертвовать всем в жизни, поэтому неравноценный обмен азбуки на билет в театр оправдан. Великая сила искусства заставила Буратино сделать правильный выбор. И даже если тебя сцапал злобный Карабас-Барабас - верь в судьбу. Всегда найдется твой кусок холста с нарисованным очагом. А нет, так не беда. Его можно нарисовать, даже если рисовать совсем не умеешь.

Принадлежность злодеев к животному миру подталкивает нас к гуманности и учит все прощать братьям нашим меньшим. Лису Алису жалко. Только не попадайте в лапы к женщинам. Иначе вас на ровном месте обвинят во всех грехах, залечат до смерти и посадят в чулан. В случае с Буратино можно только порадоваться, потому что по большому счету он еще легко отделался и с минимальными потерями спасся от мальвининых объятий. Страна Дураков в нашем случае повсеместно и вовсе было не обязательно так далеко тащиться. Если в качестве примера брать нашу страну, то обмануть здесь могут под любым кустом, а не только на Поле Чудес. Да и органы власти очень похожи.

Тем временем сыщики привели Буратино в отделение.
Дежурный бульдог вылез из-за стола и обыскал его карманы.
Не обнаружив ничего, кроме кусочка сахара и крошек миндального пирожного, дежурный кровожадно засопел на Буратино:
– Ты совершил три преступления, негодяй: ты беспризорный, беспаспортный и безработный. Отвести его за город и утопить в пруду!

Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире.

Вслед за сверчком на сцене появляются земноводные, которые уговаривают черепаху выдать вам счастливый предмет. Определенно, нам есть чему поучиться у самых низших форм существования. И, наконец, оплот мудрости - пресмыкающиеся. Мудрая черепаха, которая не раздает ключики направо и налево. Ну, и пьянство вредит бизнесу. Потому что страшный голос из горшка может заставить выдать любую тайну. А потому и ждет страшный, ужасный конец.

Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождём.

Спасибо маме, папе и реферативной постмодернистской культуре за то, что они сделали возможным существование такого рода биографий, которые выходят нынче в серии «Без глянца». Я пишу про книжку «Маяковский без глянца», но это не единственная подобная книжка (надеюсь, когда-нибудь доберусь и до заманчивых остальных), принцип составления биографий про других писателей такой же.

Постмодернистская культура тут вот с какого боку припёка: составитель Павел Фокин ни в коем случае не биограф-писатель, он биограф-исследователь. А сделал он следующее – скрупулёзно и дотошно прочитал вагон и маленькую тележку различных биографий и воспоминаний о Маяковском, выписал оттуда наиболее яркие и показательные цитаты, разделил их по темам-тегам (внешность, характер, манера речи, амурные отношения и т.д.), а потом скомпоновал их все в главы. Собственного текста, как вы понимаете, он не добавил, только провёл упорядочивающую и избирающую работу. А это, надо сказать, немало, тем более, что сравнение остаётся для нас, читателей этого увесистого реферата-цитатника. Взять, к примеру, самую простую главу про внешность. Казалось бы, какие тут могут быть разночтения? Ан нет, разночтений до черта. Кто-то описывает Маяковского, как исполина и красавчика, кто-то в пылу личного раздражения показывает его манерным кривлякой, а кто-то прозорливо замечает мелкие детали, например, что его волосы и глаза казались другого цвета, если человек бросал на Маяковского не пристальный, а беглый взгляд.

Плюсы такого подхода к деталям биографии очевидны. Каждый биограф, будь то любящая мама или занудный учёный, неизбежно привносит в рассказ о писателе субъективные нотки и черты. Если собрать рядом десять, двадцать, тридцать описаний одного и того же с разных точек зрений, то можно составить если не объективную, то разностороннюю картину уж точно. Тем более, что составитель не бездумно кидает все подряд цитаты, а убирает явные повторы и старается собрать интересные и малозаметные в цельных биографиях факты. Таким образом получается, что даже про такую, казалось бы, мелочь, как знаменитая жёлтая кофта, можно написать целую главу. И узнать, что кофт-то было на самом деле две (а заодно и почитать историю появления обеих). Одна – полосатая чёрно-жёлтая, «с искрой», блестящая жёлтыми полосками. Другая – канареечно-жёлтая, почти оранжевая. И носил он чаще первую, а не вторую.

Я бы эту серию назвала не «Без глянца», а «Дьявол в мелочах». Не знаю, как там получилось про других авторах, но образ Маяковского собирается именно из таких вот маленьких кусочков и деталек, от малого к великому, от частностей к целому. И – да – мне интересно, какие у него были зубы, ботинки и фобии. Зубы, кстати, от постоянного курения были настолько паршивыми, что он ещё в молодости заменил их на искусственные, которые были сделаны из материала, отливавшего неестественной синевой. Поэтому и улыбаться он не любил. А ещё Маяковский был стеснительным малым, во что трудно поверить… Пока об этом со страниц «Маяковского без глянца» не скажут один-два-три-больше современников и очевидцев.

Оригинальная идея, изящное воплощение, кропотливая работа, которой невозможно не поаплодировать. Надо бы в библиотеке взять ещё и заманчивого «Достоевского без глянца», как будет такая возможность. Эта же книга про Маяковского определённо удалась.

С этой книгой я знакома давно и периодически её перечитываю , потому что люблю мифологию во всем её проявлении.

Если же раньше я просто читала эту книгу не особо сильно задаваясь разного рода вопросов , которые непременно возникли бы при более чем достаточно внимательном прочтении.

Я не люблю книги связанные с религией никаким образом , всегда стараюсь обходить стороной подобные темы в книгах. Потому что попросту не верю во все это.

А здесь Библия ну прям аж кричит - обрати внимание на меня , я здесь везде. Если честно мне это не столь приятно осознавать и понимать ,что собственно говоря мифы это просто пересказ Библии с  элементами  сказки.

Зевс здесь как Иисус Христос , жена его же - Дева Мария и так далее по списку библейской книги. Неприятный факт для меня. Но если на это закрыть глаза , то вполне хорошее произведение.

Некоторые крылатые выражения пришли нам в речь именно благодаря этой книге , а особо цепляющие открыли мне глаза на их этимологическое происхождение , что в немалой степени  способствовало  моему дикому изумлению и пониманию того ,что как все таки я мало что знаю  о жизни  и любимых книгах , которые несут в себе слишком уж много удивительных открытий.

Хотя я понимаю почему это так происходит. Просто раньше это было чисто механическое  чтение , которое вырабатывается  со школьной скамьи , а когда в более зрелом возрасте начинаешь читать то ,что было прочитано 15 лет назад , то в голове и сознании происходит мощный переворот.

Да и опыт все таки  влияет на человека. Раньше всё было розовое и сопливое , то сейчас - рациональное и осознанное и это я считаю более чем важно в жизни каждого читающего.

Несмотря на то что  в любимейшей книге юности я нашла сейчас много  отссылок к религии , книга по-прежнему для меня остаётся любимой и важной.

Спасибо большое что прочитали мой отзыв ❤️

Тяжело высказывать мнение о религиозных текстах, но "Бардо Тхёдол" - на самом деле особенный случай, когда дело не в религии, не в философии буддизма, а просто в успокоении через текст, по крайней мере, так было для меня, учитывая всю сложность ситуации.

Метод освобождения путём слушания подробно рассказывает о тех состояниях-бардо, через которые проходит Я (или самость человека) после смерти и до следующего рождения. Для каждого из состояний бардо приводятся рекомендации.

Книга действует умиротворяюще, да, пожалуй, это самое правильное слово в моей оценке, из него одного можно было бы и составить всю рецензию.

Честно говоря, предисловие Юнга, которого я уважаю, впечатления не произвело, а вот сам текст очень и очень.

Моя любовь к Достоевскому началась еще в школе. «Преступление и наказание». Бессонные ночи, слезы над библиотечным томиком, споры до хрипоты на уроках литературы, когда я доказывала учителю в онемевшем классе, что там все не так просто, как из года в год преподносится ученикам. Потом были «Идиот», «Униженные и оскорбленные», «Братья Карамазовы» и наконец «Бесы», которых люблю, пожалуй, сильнее всего. Я читала, смотрела экранизации, снова читала, искала сведения о жизни и творчестве. И все время мною владела маниакальная мысль: понять этого человека, разгадать его тайну. Тогда казалось, что это невозможно. Сейчас, после этой книги, понимаю, что это действительно невозможно. По той простой причине, что у Достоевского не было никакой тайны, кроме его таланта и удивительного взгляда на мир.

В настоящей книге собраны воспоминания людей, знавших писателя в те или иные периоды его жизни. Нет никаких предположений, только свидетельства. Может быть от этого веришь каждому слову, каждой буковке.

Перед нами предстает и привычный Достоевский, недюжинный талант, прекрасный рассказчик, знаток человеческой психологии, способный увидеть самые темные и пыльные уголки разума. Описываются этапы работы над самыми известными произведениями, мотивы, идеи, задумки.

В то же время можно прочитать и про Достоевского-гражданина, соседа, друга, наставника, ученика, брата. Петрашевцы, казнь, обратившаяся ссылкой, годы унижений и страданий, Сибирь и новая жизнь. Все это знакомо из привычных биографий. Но когда читаешь не просто описания биографа, а выдержки из писем и воспоминаний, как-то четче и ярке представляешь себе всю картину.

Но меня больше всего поразил и порадовал Достоевский-отец и Достоевский-муж. Особенно это касается его брака с Анной Григорьевной, женщиной поистине святой. Так приятно читать о том, как он делал ей непрактичные подарки, лишь бы увидеть улыбку и искорки счастья в глазах любимой. Или о том, как он играл со своими детьми, как угощал посетителей сладостями и орехами, всегда лежавшими в письменном столе, потому как сладкоежка был жуткий. Или о том, как он дела предложение Анне Григорьевне, находчиво и в то же время боясь отказа. Я никогда не думала о любимом авторе в таком ключе. Он всегда был полубогом, а теперь вдруг стал человеком, не потеряв ни капли величия и красоты.

Словом, книга прекрасная. Читается легко, нет занудства и черствости, присущих научным трудам. Для поклонников Федора Михайловича – обязательный маст рид, для остальных – стоит обратить внимание, вещь исключительная.

Сегодня думающему и мыслящему человеку политикой не интересоваться нельзя, потому что от понимания происходящих процессов напрямую зависит то, в каком мире будут жить наши дети, в какой обстановке мы будем встречать старость. Да от нее зависят даже самые элементарные вещи, которые касаются любого человека-курс валюты и ценообразование. Все это-единый механизм, с плотно подогнанными шестеренками, хотя со стороны может и казаться иначе. Н. Старикова я заметила некоторое время назад на ютубе. Он меня заинтересовал своим анализом, изложением материала, глубоким знанием истории и точкой зрения на любые вопросы, касаемые современности. Я решила взять его книги для более глубокого изучения вопроса, и начала с Геополитики.

Вот кто бы мне сказал в школе, что я буду так жадно и не отрываясь читать историю! После смерти нашего обожаемого учителя истории Штабель В.А., мы этот урок использовали в основном как проходной: болтали, списывали, слушая материал лишь краем уха. Помнится перед глазами в кабинете истории у нас висела цитата Чернышевского "Не любить историю может только человек, совершенно не развитый умственно" и мне даже было слегка стыдно на нее смотреть, т.к. историю я все таки не особо любила, но таким человеком при всем этом себя не считала. А, оказывается, к этой любви нужно было прийти, повзрослеть и понять, что от истории зависит весь политический климат и расстановка сил на планете.

В этой книге Стариков сравнивает мир с шахматной доской, а страны с игроками, подробно анализирует кому против кого выгодно дружить, и почему. Кто дергает за ниточки и чего в итоге хочет получить. В мире 4 крупных игрока в политику, к чьему мнению все прислушиваются-это англосаксы Америка и Великобритания, державы Моря, Европа, Россия и Китай-как представители Суши. Море всегда будет бороться за свое влияние с территориями Суши, а Суше всегда нужно отстаивать свой выход к Морю. Но так было не всегда. Очень давно с Россией не считались совсем, и первый, кто поменял эту ситуацию на мировой шахматной доске, был Петр Великий. Автор подробно рассказывает о его завоеваниях территорий, войнах со шведами, что было им сделано и почему. Как сильный флот России в момент заставил весь мир нас уважать. И как все пришло в упадок во время его преемников.

Очень хорошо рассказывается о периоде окончания царской власти, начиная с 1900 годов и ранее, как Отто Бисмарк делал деньгами Родшильдов великую объединенную Германию из лоскутков прусских княжеств. Рассматривается русско-японская война. Кто сейчас может четко сформулировать, почему она началась? А Первая мировая? Кто с кем, против кого и почему? Лично у меня были огромные пробелы в этой исторической области. Как впрочем и в истории становления советской власти. Под чью дудку они плясали, когда методично разрушали, уничтожали и затапливали сильный российский флот, созданный при Романовых? И как Сталин, при всех его недостатках, всего за 20 лет, с войной, победив фашизм, поднял Россию.

Книга читается очень интересно, живо, даже если ходить по всем сноскам, а они не менее интересны. Много, очень много параллелей с тем, что происходит в мире сейчас, становится ясно откуда растут ноги в сегодня. Книга написана примерно полтора года назад, когда украинского кризиса еще не было, однако сценарий всего этого в книге уже есть, и можно сделать вывод о его окончании. Я обязательно буду читать Старикова еще, следующая на очереди "Национализация рубля", а так же подписалась на его блог и странички в соцсетях.

Нет ничего скучнее и непоэтичнее, так сказать, как прозаическая борьба за существование, отнимающая радость жизни и вгоняющая в апатию.

Чехов всегда казался своим современникам человеком, который максимально заземлён, живёт насущными проблемы и редко отвлекается на что-то отвлечённо-возвышенное. Во многом это убеждение исходило из скрытности самого Антона Павловича, который позволял другим разглядеть только часть, а по-настоящему своё «я» показывал редко и единицам. Остальные же делали выводы о его личности, основываясь на его же произведениях за неимением ничего другого, – распространённая ошибка.

Чехов как литератор среди всех прочих примечателен огромным количеством оставшихся записок, писем и зарисовок. Их-то и положили в основу «без глянца», чтобы составить общую канву повествования, историю его развития как личности и писателя. Получился весь объёмный том из впечатлений и воспоминаний, начиная от внешнего вида и заканчивая хронологией болезни, которая отняла у России ещё одного талантливого писателя. Здесь, фактически, нашлось место всему: и быту, и литературе, как неразделимым частям того мира, в котором жил Чехов до самого последнего дня.

«Чехов без глянца», конечно же, не даёт всеведения. Можно сколько угодно акцентироваться на хороших сторонах характера А.П., но периодически от разных людей прорывается то, что он был сложным: излишне резким, где-то грубым, где-то равнодушным.

И это нормально.

Его творчество было не плодом гения, пусть и даже отчасти. То, что мы имеем сейчас, результат его каждодневного кропотливого труда. Выкраивая по крупицам свободное время между семейно-рабочими делами, продолжая писать, даже когда опускались руки и окружающие не понимали его – Чехов не был эксцентриком в обывательском смысле слова, а скорее обычным человеком, как все мы.

Плачу лишнее, делаю ненужное, говорю не то, что нужно, и жду всякий раз того, что не случится.

Потому-то, наверное, его произведения в простоте своей до сих пор остаются близки обычным людям и до сих пор трогают за душу, хотя прошло уже немало лет, больше века с момента смерти писателя.

P.S. Холера 1892 года имела явное сходство с коронавирусной ситуацией сегодня.

Во Владивостоке, Японии, Шанхае, Чифу, Суэце и, кажется, даже на Луне — всюду холера, везде карантины и страх.