Читать книгу «Устное народное творчество пациентов (сборник)» онлайн полностью📖 — Натальи Нестеровой — MyBook.
image
cover

Наталья Нестерова
Устное народное творчество пациентов. Сборник

Карантин

Бывшую жену Борис называет Морской Свинкой.

– Почему? – спрашивает Инна.

– Это животное вовсе не свинка, к отряду грызунов относится и плавать не умеет. В середине шестнадцатого века зверьков привезли в Европу из Америки. Оказалось, что их мясо по вкусу похоже на молочного поросенка, поэтому – свинка. Морская, потому что из-за моря.

– Какое это имеет отношение к твоей бывшей? – продолжает недоумевать Инна.

– Она с первого взгляда ласковая, пушистая. Глазки наивные, ручки трогательно маленькие, голосок тоненький, взор беспомощный.

– А на самом деле?

– На самом деле – тупой грызун, грызуниха, – поправился Борис, – у нее вечно зудят клыки, пилит и пилит. Насмотрелась телевизора, начиталась пошлых журналов и отчаянно завидует другим самкам, которые продали свою внешность за более дорогие квартиры, дачи, машины, бриллианты. Я не мог водить Свинку каждую неделю в клуб, где столик пять тысяч евро стоит – значит, загубил ее жизнь.

– Печально.

– Ты ведь тоже разошлась с мужем?

– Да, – вздохнула Инна.

– И к какому биологическому виду относился твой супруг? Из пресмыкающихся?

Борис всегда любил животных, вспомнила Инна. Постоянно тащил в дом всякую живность, пропадал на станции юных натуралистов, при которой был маленький зверинец. Биологом правда не стал.

– Мой экс-супруг, – включилась Инна в игру, – тоже грызун. Постоянно точил мне душу, сообщая, что Маня-Галя-Варя-Наташа и далее по списку лучше меня готовят, одеваются, выглядят. При этом он – собака, пес гулящий. Как выяснилось, с прелестями Мань и Варь предметно знакомился. Такого животного в природе нет.

Борис задумался: почесал затылок, дернул себя за ухо, потер нос… Он и в детстве, опять вспомнила Инна, когда размышлял о чем-то, теребил пальцами лицо: то нос потрет, то в ухе пальцем ковыряет, то чуб закручивает…

– Есть! – воскликнул Борис. – Есть такое животное. Отряд грызунов, семейство, кажется, беличьих. Луговая собачка. Внешне похожа на желтого суслика. Обитает в центральных и южных районах Северной Америки. Назвали собачкой, потому что издает лающие звуки. Кстати, природный переносчик чумы.

– Насчет чумы – верно, – улыбнулась Инна. – Тебе и мне повезло, в кавычках, с грызунами. Хочешь еще чаю?

Они сидели на кухне у Инны. Квартира Бориса – напротив, через лестничную площадку.

* * *

Их родители дружили и часто маленьких Инну и Бориса, когда уходили вечером в кино или в гости, оставляли в одной из квартир. Борис на три года старше, поэтому командовал и заставлял Инну играть в войну, изображать диверсанта, прятаться в шкафу. Из оружия выдавал только маленький пистолет, а сам обвешивался ружьями и автоматами с головы до ног. Поиграть в дочки-матери его не удавалось заставить даже с помощью громкого рева. Плачущую Инну Боря запирал в ванной: ори, пока не поймешь, что глупые куклы не могут сравниться с казаками-разбойниками.

Только однажды Инна уговорила Бориса изображать королевский двор. Инна нарядилась в длинную, с оборками, юбку Бориной мамы, получилось – до пола, как у настоящей принцессы. Босоножки на шпильке обула. Велики, понятно, но зато каблуки цокают так прекрасно! На голову Инна водрузила гипюровую белую штору (в стопочке чистого белья нашла). Принцесса без фаты – это не королевна. Борька сопротивлялся: принцы ходили в идиотских коротких раздутых штанах, – но потом согласился. Чтобы создать объем, натолкали ему в папины шорты пластиковые пакеты, которые Борина мама складировала в отдельном ящичке кухонного стола. В качестве короны «принц» использовал металлическое сито. И еще требовал не то скипдр, не то скидепер. Короче – у царей в руках эта штука всегда должна быть. За скипетр сошел веник на длинной ручке.

– Чего делать надо? – спросил Борька, когда нарядились.

Инна точно не знала. Но ответила гордо (гордость – основная характеристика принцесс):

– Прохаживаемся.

Несколько минут они прохаживались по небольшой квартире: прекрасная принцесса с заплетающимися каблуками, следом принц с веником. Инна рассматривала себя в зеркалах, в темных окнах, в стеклах мебели.

Инна себе очень нравилась, а Борис твердил безостановочно:

– А делать чего?

Только Инна сообразила, что следующим номером должны быть танцы, как пришли родители.

– Боря! – воскликнула его мама при виде сына, из штанов которого вываливались полиэтиленовые пакеты.

– Это все Инка, – предательски пожаловался он. – «Ты принц, ты принц…»

– Инна, немедленно разуйся! – потребовала ее мама. – Сломаешь дорогую обувь.

До игры в самураев, ради которой Боря согласился быть принцем, дело так и не дошло.

Хотя их папы и мамы лелеяли надежду породниться, а во дворе Инну и Борю дразнили женихом и невестой, сами они никогда не питали друг к другу иных чувств, кроме братско-сестринских. Три года разницы в возрасте – это непересекающиеся дворовые компании. Да и гуляли они редко: Инна в музыкальную школу ходила и на фигурное катание, Боря занимался самбо, а каждый свободный час проводил в зверинце. Мальчик Боря девчонками не интересовался, считал их скучными плаксами. Девочка Инна смотрела на мальчишек как на источник хулиганства. Когда Боря вступил в пору интереса к противоположному полу, Инна, по малолетству, в круг его внимания не входила. Когда Инна созрела до мысли: не такие уж они хулиганы и с ними очень весело, Боря уже учился в Москве.

Под напором родителей, которые не видели в увлечении животными материальных перспектив, Борис поступил на экономический факультет престижного столичного вуза.

Приехал после зачисления. Сидели во дворе на скамеечке. Борька взрослый до невозможности, курит. Инна в девятый класс перешла. Хотя некоторые из сверстниц уже фигурами мадонны, Инна по-прежнему – щуплый галчонок.

– Зачем поступал-то, если не хочешь быть экономистом? – не понимает она.

– Предки настояли, во-первых, – выпустил столбом дым Боря. – И где-то они правы. Ну что биолог? В школе преподавать за три копейки? Или в ветеринары податься? Хотя есть чертовски интересная специальность – этология, наука, изучающая поведение животных в естественных условиях. Например, львы…

– А во-вторых? – перебила Инна, потому что про зверье Борька может говорить часами.

– Во-вторых, никто не верил, что пацан из провинции, без блата и связей, может поступить на этот факультет. Меня разобрало: неужели не возьму высоту? И разве москвичи из другого теста? Знаешь, как я занимался! Ты меня последний год видела? Правильно, не видела, потому что двадцать часов в сутки сидел за учебниками. Но ведь прорвался, – не без гордости заключил Борис.

Инну в то время уже интересовала психология. Удивительная наука, которая объясняет мотивы поступков человека, источники его проблем, классифицирует характеры и темпераменты. Но психология, как и биология, считалась не хлебной профессией. Где в их областном, но некрупном городе трудиться психологу? – справедливо спрашивали родители. Иное дело учитель музыки – только на частных уроках можно небедно существовать. И вообще, профессия для женщины самая подходящая: интеллигентная плюс оставляет много времени для семьи.

Когда Боря выбросил окурок и сладко потянулся, Инне захотелось продемонстрировать знания, почерпнутые из книг по популярной психологии:

– Твое гигантское честолюбие – замечательное качество. Не каждому дано. Как мощность двигателя: у одного – три лошадиных силы, у другого – триста. Вопрос, на что мощность расходуется. Ты бросился на высоту, которая тешит самолюбие, взял ее, но при этом предал свою мечту

Боря ее слова всерьез не воспринял. Инна не входила в список личностей, мнение которых интересовало Борю. Кроме того, заботили Борю в тот момент совершенно другие чувства.

Только насмешливо похвалил:

– Какие мы умные стали!

А потом спросил Инну, не уехала ли Танька из семнадцатой квартиры, видела ли Степку. Танька была известной распутницей, Степка – шалопаем и гулякой. В Степку влюблялись все девочки их двора, он умел рассмешить до икоты. Инна какое-то время тоже тайно сохла по Степке, но к девятому классу поняла: Степка – веселый пустоцвет.

Услышав, что Инна понятия не имеет о Таньке и Степке, Борис поднялся:

– Пока, соседка! Ух, красота! – снова потянулся, расправил плечи. – Имею право, заслужил, оттянуться по полной программе. В загул, в загул – и никаких сомнений. А ты, Инка, марш домой, природоведение и чистописание изучать.

Глядя ему в спину, Инна не испытывала терзаний, скорее – брезгливость. Какого рода загулу хотел предаться Борис, ясно: пиво, спиртное плюс девицы вроде Таньки из семнадцатой квартиры.

И в последующие годы их судьбы крутились на непересекающихся орбитах. Инна поступила в музыкальное училище. Борис, еще студентом, занялся бизнесом, оказавшимся успешным и прибыльным. Университет Боря заканчивал совладельцем кирпичного завода в Подмосковье.

О выдающихся успехах Бори знали со слов его родителей, которые, понятно, гордились, но и слегка пугались стремительного обогащения сына.

Короткие встречи почти не сохранились в памяти. Боря на сутки приезжал к родителям, которые не знали, чем его ублажить, пичкали разносолами, будто сыночек в столице голодал. Инне не до застолий, надо мчаться на репетицию, у них показательный концерт в училище.

Быстрые диалоги при неожиданной встрече на лестничной площадке.

– Привет, ты как? – здоровается Боря.

– Отлично. Все хорошо, но никто не завидует. А ты?

– Аналогично. Но завистников приходится отстреливать.

– Серьезно? – пугается Инна.

– Шучу, – успокаивает Борис. – Инка, ты, – неопределенно вертит рукой с сигаретой, – сформировалась, похорошела.

Примитивный комплимент в сравнении с теми, что она слышит последнее время.

– Боря, хотелось бы поговорить, но…

– Ясен пень, торопишься?

– Не то слово – горю. Пока! Увидимся.

– Обязательно. Инка?

– Что?

– Блюди честь смолоду! – насмешливо грозил пальцем Боря.

– Спасибо, что напомнил.

Боря приезжал все реже. Не каждые два месяца, а раз в полгода. Навезет деликатесов, осыплет подарками – и был таков. Звонил, конечно, регулярно.

Когда Борина мама тяжело захворала, а от него скрывали (как же: мальчик так занят!), Инна позвонила Борису в Москву:

– Привет, буржуй!

– Кто это?

– Дед Пихто!

– А по голосу – не дед, а, пардон, баба!

– Он еще шутит. Это Инна. Ты, конечно, дико занят. Родители, что мои, что твои, плавятся: Боречка у нас лишний миллион в поте лица заколачивает.

– Инна? У вас проблемы?

– И у тебя, думаю. У твоей мамы очень плохо с сердцем. Лежит в больнице, врачи разводят руками: мол, возрастное. Глупости! Не верю. Пятьдесят лет – не девяносто. Наверняка можно вылечить. Но в нашу больницу со своими простынями, чашками, ложками и туалетной бумагой ложатся. Твою маму лечат аспирином, потому что других лекарств не имеется, а нам твердят: возрастное. Чего молчишь?

– Понял. Соображаю. Спасибо, что позвонила.

Боря несколько дней сидел на телефоне: связывал московских медицинских светил с областными, которые докладывали результаты исследований и анализов, диагнозы озвучивали. Потом Борис приехал вместе со столичным профессором и мешком лекарств. В больнице был фурор. Даже губернатор, сопровождая московского гостя, прошелся по скорбным госпитальным коридорам.

Борина мама резко пошла на поправку. Лекарства ей, конечно, помогли. Однако, с точки зрения Инны, главную скрипку сыграло бурное участие сына: он сражался за мамино здоровье с исступлением артиста, выступающего на главном концерте. (У Инны в ту пору все сравнения были исключительно музыкальными.)

– Дорого тебе обошлось? – не удержалась Инна от вопроса, когда все закончилось: профессор убыл в столицу, Борина мама вернулась домой.

– Новенький «Мерседес», – ответил Борис. – Мечтал о навороченной тачке, откладывал. А сколько потерял за две недели отсутствия в бизнесе! Не сосчитать.

Хотя Боря ответил честно на ее же вопрос, Инна не удержалась от упрека:

– Мамино здоровье на «мерседесы» меряешь.

Борис посмотрел на нее, как смотрят на человека, который дилетантски судит о вещах сложных, понимать не понимает, а мнение имеет.

Вздохнул и попросил:

– Присмотри тут за ними, ладно?

Когда Борис собрался жениться, привез невесту знакомить, Инна отсутствовала. В летнем детском лагере работала музыкальным преподавателем. В том же лагере главным воспитателем был Олег, ее будущий муж. Их роман походил на отравление веселящим газом – постоянное радостно-возбужденное настроение днем, фантастические свидания по ночам. Спали не больше двух часов, но энергия била ключом.

На свадьбу Бориса, в Москву, Инна не ездила. Две пары родителей отправились без нее. Олег вывихнул ногу, и забота о его правой нижней конечности казалась Инне важнее любых празднеств. И выбора не могло быть: пышное венчание в столице, банкет в дорогом ресторане или страдающий Олег, которому требовались то холодные, то горячие компрессы, то чаю, то коньяка, то борща, то поцелуев.

Отец Инны, вернувшись из Москвы, отозвался о свадьбе кратко:

– Богато гуляли.

Мама о невесте сказала:

– Миленькая.

Через полгода и у Инны была свадьба. Борю с женой пригласили, но они не приехали. Прислали щедрый подарок – тысячу долларов.

Так и получилось, что Инна в глаза не видела Бориной жены. Он практически перестал наведываться на родину. Его мама и папа теперь сами ездили в Москву летом, на две недели. Долго, целый год готовились, а возвращались не особо счастливые. И неизменно говорили о Бориной жене:

– Она миленькая.

«Миленькую» Инна не увидела, даже когда случилось несчастье: родители Бори погибли в автомобильной катастрофе. Приехал хоронить один. Черный от горя, со зримыми самоупреками на лице: я так мало о них заботился – Боря не располагал к вопросам, которые вертелись у Инны на языке. Что за жена, которая не потрудилась проводить в последний путь родителей мужа?

Да и сам Боря не дождался поминок на девять дней:

– Не могу остаться. Вот деньги, пожалуйста, организуйте как следует… девять, сорок дней…

– Боря! – нахмурилась мама Инны. – Мы, конечно, организуем поминки. Но устанавливать памятник на могиле…

– Через несколько месяцев, когда земля осядет, – подхватил отец Инны. – Деньги-то ты пришлешь, не сомневаемся…

– Но самому надо бы присутствовать, чтобы по-людски, – тихо закончила мама Инны.

На установку памятника (самого роскошного по их местным возможностям) Боря приехал.

А через два года умер от инфаркта отец Инны. Борис выразил глубокое соболезнование… по телефону. И прислал столько денег, что хватило и на похороны, и на поминки, и на памятник…

* * *

– Хочешь еще чаю? – спросила Инна.

– Да, пожалуйста. Вкусный у тебя чай. Нечто особое?

– Конечно, – разливала по чашкам Инна. – Места, как ты помнишь, у нас грибные.

По весне отравляюсь на поиски галлюциногенных грибочков, ты сейчас от них удовольствие и получаешь.

– Серьезно? – вытаращил глаза Боря.

Инна покачала головой:

– Всего лишь мята и зверобой. В Москве с чувством юмора плохо? Или тебя бизнес разучил шутки шутить?

– И то, и другое. Плюс развод. Варфоломеевская ночь, помноженная на еврейский погром и возведенная в степень извержения Везувия на Помпеи. Я полысел даже, видишь? – Борис ладонью сдвинул волосы со лба.

– Ерунда, мелочь, совершенно незаметно. А вот у меня на фоне развода появилась экзема, – с изощренным хвастовством поделилась Инна. – Живот, руки и ноги покрылись зудящими красными пятнами. Чесалась ночью и днем. Особенно привлекательно смотрелось на частных уроках: барабанит за немалую плату по клавишам ребенок, а преподаватель то под кофту руку запускает – чешется, то локоть скребет, то колено.

– Мощно, – оценил Борис. – Как прошло?

– Благодаря интеллекту.

– У женщин встречается интеллект?

– Редко, но бывает.

– А по пунктам?

– Пункт первый: обычно женщины все несчастья, связанные с подлыми мужиками, копят и складывают, берегут и лелеют. Но при любой возможности вытаскивают на свет божий и принародно демонстрируют свои накопления.

– Согласен. Морская Свинка обожала рассказывать приятельницам про мои ужасные пороки. Заметь, ее приятельницы – жены моих коллег по бизнесу. Верх тупости! На меня смотрели как на придурка: с бабой справиться не может. Пункт второй имеется?

– А как же! Дочесавшись почти до костей, я разозлилась. И решила свои беды обернуть своими достижениями – пункт второй.

– Еще понять бы, что ты сказала… – принялся выкручивать ухо Борис. – По-прежнему увлекаешься психологией?

– Да. Наш педагогический институт превратили в университет. Открыли факультет психологии. На фоне развода я поступила на вечернее отделение.

– И преподаватели помогли тебе избавиться от чесотки?

– Перестань выкручивать уши, не нервничай. Преподаватели у нас так себе. Они хороши как погонялка перед экзаменами. Сама справилась. Приказала себе: «Заруби на носу: ты приобрела ценный опыт, продолжаешь жить, у тебя новые интересы, увлечения, и все у тебя будет отлично, потому что теперь тебя на кривой козе не объехать». Кстати, «заруби на носу» – это конкретно. Как только подкатывало желание поплакаться на судьбу, я подходила к зеркалу и била себя по носу: «У тебя новая жизнь…» – и далее по тексту.

Борис рассмеялся.

– Что смешного? – спросила Инна.

– Представил тебя перед зеркалом, как бьешь себя по носу и приговариваешь кодирующую установку. Нос не распухал?

– Бывало. Зато экзема прошла. Ваня, сыночек, очень тосковал без отца, все время ждал папу. Приходилось его развлекать, отвлекать и всячески изображать, что жизнь наша прекрасна. В какой-то момент обнаружила, что мама в мое отсутствие клеймит Олега, бывшего зятя, на чем свет стоит. Прихожу домой, а Ванька мне заявляет: «Мой папа нехороший, его надо гнать поганой метлой». Мамина терминология. Пытаюсь ей объяснить, что нельзя маленького сына настраивать против отца, она упорно стоит на своем: метлой и точка. Словом, тоже конфликт, требовалось урегулировать.

– Сколько Ване?

– Скоро четыре. А твоей дочери?

– Пять лет.

– Скучаешь без нее?

Инна спросила из вежливости. Она считала, что мужчины проявляют любовь к детям, только если видят чадушек постоянно, живут с ними. А с глаз долой, из сердца – вон. Тому подтверждение не только Олег, который был неплохим отцом, а после развода не допросишься погулять с сыном, алименты платит с «белой» зарплаты, хотя «черная» в три раза больше. У многих разведенных женщин та же ситуация: папы «выходного дня» редкий выходной проведут с ребенком.

– Безумно скучаю, – ответил Борис. – Моя Ксюха – это чудо. Млею и рассиропливаюсь, когда дочка рядом, бери меня голыми руками, на сопротивление не способен. Ксюха такая… прекрасная, потешная, трогательная, волшебная…

– Но ради нее ты не стал сохранять семью?

– Это было не мое решение. Долго рассказывать, да и не хочется трясти грязным бельем. Печально, что Ксюше не повезло с матерью.

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Устное народное творчество пациентов (сборник)», автора Натальи Нестеровой. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+,. Произведение затрагивает такие темы, как «житейские истории», «позитивная проза». Книга «Устное народное творчество пациентов (сборник)» была написана в 2016 и издана в 2016 году. Приятного чтения!