Иллюстратор Антонина Любецкая

© Наталья Викторовна Литвякова, 2020

© Антонина Любецкая, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-0051-0581-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Приказываю объявить благодарность:

– моей семье: мужу, детям, внучке, близким родственникам;

– друзьям, реальным и виртуальным;

– читателям и подписчикам в инстаграме

за поддержку и за веру в писательские способности Натальи Викторовны; за тёплые и душевные слова в беседах, в комментариях; за помощь и за консультацию в делах литературных и издательских; за дружеские пинки и за волшебные пендели; за эмоции, грустные и весёлые.

– ну, и Наталье Викторовне тоже: благодарность и большущую медаль на шею – наконец-то она взяла и сделала. Издала этот сборник :).

Добро пожаловать на его страницы!

#СтранаОдесса
Маленькие истории большой семейной жизни

История первая. Отчаянный кроссворд

– Адочка, а шо ты ложишь в то блюдо?

– Розочка, а шо за кроссворды с обеда пораньше?

На правах старых врагов Ада и Роза уже давно не здоровались по телефону. Беседа начиналась так, словно дамы сидят на одной кухне и пьют чай. Словно их не разделяют два этажа по вертикали и один подъезд по горизонтали кирпичного муравейника.

– И всегда, всегда – при открытых окнах, – притворно жалуется Семён Григорьевич рыжему коту. Оба сидят у подъезда, где живёт Роза, и даже уши выставили одинаково. – Как будто кому есть дело за их жизнь? И это в восемь утра!

А дальше Ада Борисовна уточняет, выглядывая во двор:

– Шо за конкретно в моем меню тебя интересует, Роза? И по какой, стесняюсь спросить, причине, гадать мне твои буквы?

– Ой: да я не могу вслух об этом говорить, не то, шо думать! Ты же знаешь моего Марека! Он уже с утра достал свой лучший похоронный костюм и в третий раз переписал завещание!

– Причём тут, извиняюсь, твой Марек и моё кулинарное искусство? Я шо-то не пойму, говори разборчивей.

– Ах, боже ж мой, Адочка! Сотри с лица наивность! – Роза Львовна подходит к окну, шумно вздыхает. – Как ваше ничего, Семён Григорьевич? – накручивает волнительно телефонный шнур на палец и уходит в комнату, подальше от окна, продолжает. – Ну, ты же помнишь кто появляется на горизонте нашей счастливой семейной жизни по пятницам? Таки я хочу устроить ей сюрприз, но Марек и слышать об этом не догадывается!

– Розочка, мы с тобой щас как два одэссита: ты себе – знаешь, я себе – думаю, шо хочу. Ты хоть одну букву скажи, об каком блюде ты толкуешь уже полчаса моего драгоценного времени, а я и не в курсе!

– И хто ж из этих Штирлицей первый расколется? – гадают Семён Григорьевич с котом.

– Издрасьте: я и не в курсе! – возмущается Роза Львовна про себя, но вслух произносит только. – Я же ж хотела сделать комплимент за твою домовитость и кулинарный талант шеф-повара, не меньше. Так шо ты ложишь в то блюдо?

Признал поражение Штирлиц с первого этажа: время бежит, а секретный ингредиент не разгадан. А ещё таки нужно сделать базар! Ада Борисовна, услышав нотки отчаяния в голосе оппонента, снисходит к милости. Щедро перечисляет нужные продукты.

– Адочка Борисовна, та я итак знаю: селёдку подержать в молоке, масло не топить, яйца варить, яблоки только… – тут Роза запнулась. – Эти, как их…

– На «Эс», – наставляет собеседница.

– Ну да! – страдальщицки морщится Розочка, но вспомнить не может.

– Только «симеринку»!

– Да! Но шо ты…

– Тихо! Приложи ухо к трубке, – шепчет Адочка Борисовна. – Никого рядом нет?

– Та нет же, – умоляюще произносит Розочка. – Однако, ещё чуть-чуть интриги – и всё сбегутся!

– Имбирь!! – вопит Адочка на 3-м этаже с такой силой, что с липы взлетает стайка воробьёв, а старик с котом от неожиданности подпрыгивают на лавочке.

– Форшмак будет готовить, – обращается к коту Семён Григорьевич. – Значит, в третью квартиру мама едет. Значит, Розочка всю дорогу по вертикали стоять будет, в стойке «Смирно», а Марк Аркадьич в горизонтали отлёживаться. Как всегда! С мигренью сляжет, к гадалке не ходи! Вот, и весь кроссворд, да, Рыжик?

История вторая. Мейн-кун канадской породы

Четыре чёрненьких чумазеньких котёнка умудрилась раздать Розочка.

– Для Розы Львовны – пара незаметных пустяков, как говорят у нас в Одессе, – авторитетно заявляет Семён Григорьич, соседский дедушка. – А шо вы хотели? Когда дворовая кошка приносит в подоле по 5 штук ежеквартально? Поневоле набьёшь руку в этом деле. А у Розочки способность с детства, я вас заверяю, – обращался сосед к рыжему коту на лавочке. Предполагаемому счастливому папаше.

Четыре раза брала Роза Львовна лучшую корзину. Украшала бывшим халатом мужа. Марк Аркадьевич, конечно, сомневался в этой пользе.

– Но таки пришла Софочка, подруга, – комментировал Семён Григорьич. – И со словами «почему нет, когда – да», изрезала чистейшую махру. Мощная артиллерия, скажу я тебе, Рыжик. Крейсеру не устоять, куда там Марку Аркадьичу!

Четыре раза ходила Розочка на блошиный рынок и пристраивала котят в хорошие руки. «Возьмите задаром, ведь это не те деньги, которых у вас нет, – ловко всучивала одного, – имейте счепотку жалости на своё сердце», – и вот уже второй Черныш обретал хозяев. А с пятым случился казус: Роза Львовна вдруг разглядела за ним будущее, ещё и «красавчик такой, что моя брошь». Вместо рынка притащила домой. Марк Аркадьевич был очень недоволен и сперва врасплохе. Затем три дня мигрени и укор халатом: демонстировались бренные останки. «Таки имею кое-что сказать я в этом доме!» – сообщал, и шёл переписывать завещание в очередной раз.

– Ой, Марек, – закатывала к потолку глаза супруга. – Я импресарио тебе, или где? Шоб ты устраивал тут бенефис! Трижды смеюсь за твой драматический талант!

Роза Львовна взяла пушистика за шкирку:

– Ты лучше посмотри, какой колёр: к счастью, не меньше. А ухи? И как удачно прикинулся мейн-куном! Опять же, по выгодной цене – за так!

Марк Аркадьевич так просто не сдавался. Выдвинул ряд ответных требований касательно меню совместной жизни.

– Та я согласна! Всё равно, лишь бы – да! – скрещивала пальцы за спиной Розочка. И прижимала к груди – теперь уже мейн-куна. («Канадской породы, я вас уверяю!»).

– И на твоём месте, Рыжий, я бы повременил с личной жизнью, – внушал Семён Григорьевич коту на лавочке. – Марк Аркадьич – мущина положительный со всех сторон, но фаберже открутит! Если шо.

История третья. Репетиция

– Розочка! Я дико извиняюсь: но, шо таки, за ради бога, происходит в нашем доме? Мы мало едим рыбы? – Марк Аркадьевич стоял в центре зала. Левой рукой придерживает полосатую подтяжку, правой – картинно машет бумажками. На сеточке для волос воинственно сверкнули очки.

– Марек? – отозвалась с дивана больным голосом супруга, вздохнула укоризненно.

– Вот уже битый час я в роли цыганки Азы гадаю телеграммы. Но нет пророка в отечестве, или я не прав? «Буду три дня. Папа». Шо за кредо жизни, стесняюсь спросить? Три дня когда: вчера, сегодня или таки через пять лет? А следом: «Изольда Романовна позже»? Мои двенадцать присяжных, – Марк Аркадьевич сдёрнул очки (вместе с сеточкой) и постучал себя по маковке, – отказываются заседать.

– Тренирует храбрость, – комментировал ситуацию сосед, Семён Григорьич, коту на лавочке у подъезда. – Лучшая защита, Рыжик, – это нападение. Нелегко охранять свой прайд, когда вокруг рыщут хищники. Пусть даже родственники. Ты-то знаешь.

– Мяу! – ответил тот.

– Марек, не думай из себя Ленина, слазь с броневика. Общество уже слышало апрельские тезисы, и посмотри, шо с ним стало, – голос Розочки стал крепчать, она приподнялась на локте. – Тише, прошу тебя. Лето на дворе, и окна – на всю громкость. К чему весь этот спич о фосфоре, ей-богу. Таки папа будет через три дня. Че-рез! Шо тут непонятного?

Марк Аркадьевич молча боролся с сеточкой, вцепившейся в очки насмерть. В сердцах порвал и топнул ногой:

– Папа экономит на предлогах, Марек – отдувайся! Но Изольду Романовну, интересуюсь, когда изволите…

– А маму должен ждать всегда! – перебила Роза Львовна. – Положительно ты прав: на ужин приготовлю карпа! – она откинулась на подушки, – и отойди, пожалуйста, от телевизора, не загораживай мне жизнь.

– Теперь черёд Марк Аркадьича, – заметил рыжему собеседнику Семён Григорьич. – Вытягиваться по струнке.

К подъезду подъехало такси. Хлопнула дверца. Из машины выкатился недовольный пассажир с двумя чемоданами.

– Лев Михалыч прибыл, смотри-ка, – сосед потрепал кота. – Опять пораньше за три дня. Случайно вышло, в пятый таки раз. А Марк Аркадьич снова не готов. Быть сейчас концерту, шоб все так жили!

История четвёртая. Фигура

– Роза Львовна! Имею таки желание сказать вам, шо утро сегодня в очередной раз недоброе. Перестаньте стучать спицами по моим нервам, как сосед по батарее, а слушайте сюда. Давно не брал я в руки ложку. Не то, шобы с боршчом, – с лапшой хотя бы. Когда я согласился на инородное тело в нашем доме, – тут Марк Аркадьевич откашлялся и взял за шкирку котёнка, демонстрируя «тело». – Похоронил халат, две пары новых туфель и мечты на тихую гавань в своей бурной жизни. Взамен вы обещали меню как в лучших рэсторанах. И шо в ответ я вижу, Роза Львовна?

– Марек! – супруга в удивлении отложила вязание. – Марек, у тебя есть лишнее здоровье, шобы так себя вести?

– Роза Львовна! Я попрошу вас…

– Та боже ж мой! Не так шустро, а то не дай бог, догоним вчерашний скандал. Имеешь сказать – говори, но пока есть куда – слушай. Во-первых, шо за фамильярность – «Роза Львовна»? Так бесцеремонно ты со мной не обходился со времён первого курса института. Во-вторых, верни овсянку в то место, где ей надо быть – в твой организм. А, в-третьих, – тут Розочка встала, легонечко подпихнула мужа, подошла к секретеру. Открыла верхний ящичек, вынула тетрадку. Сверилась с записью и часами на стене. – В-третьих, один месяц, три дня и почти шо сорок минут назад, ты забеременел мой мозг по поводу фигуры. Мол, за ней не только перестали следить, но и даже вести наблюдение. Было?

– Роза?

– Уже не спрашивай вопросы. На тебе, такое выкинуть! Стоять с претензией на то, шо берегут его полнейшее здоровье. По его же просьбе! И попрекать несчастную жену, можно сказать, единственной радостью в жизни! Положь кота, где взял!

– Розочка! – муж в изнеможении приложил котёнка ко лбу. Потом спохватился и бережно вернул живность на стул. – Розочка! Таки речь шла не о моей фигуре!

– Марк Аркадьич, не усугубляй!

– Я вовсе не…

– Тогда убери своё мнение с лица, как говорят в Одессе, и ешь овсянку дальше.

– А боршч?

– Ты уверен, шо ни одна фигура не пострадает больше, Марек? Да? Ну, ладно, будет тебе боршч. Как из чего? Марк Аркадьич, учти, а лучше запиши, он будет из последних моих сил!

История пятая. Выбор

С утра Роза Львовна находилась в трудной жизненной ситуации. Ей необходимо было срочно выбрать, с кем из подруг идти в магазин готового платья.

– Хоть пасьянс раскладывай, – вздыхает Роза. – С Адочкой? Или с Софочкой?

– Серпентарий подруг, – как заметил однажды сосед Семён Григорьич. – А ведь из одной песочницы вылупились!

– А всё – Марек, – пожаловалась Розочка карточной колоде. – Он меня совершенно устал вчера своим диспутом.

Марк Аркадьич давеча заявил, что ему просто позарез нужно подправить немножечко здоровья. Где-нибудь на берегу курортного типа. Ему, видите ли, как инженеру Брунсу, который на 12 стульях сидит, захотелось ласки тропической флоры: чтобы «накрахмаленные листья пальмы бросали острые и резкие тени»; «чтобы драцены гремели листьями» и, чтобы – «гусик». Гусик – непременно!