Чаепитие с книгой

© Литтера Н., текст, 2025

©Литтера Н., иллюстрации, 2025

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2025 Болдинская осень

Болдинская осень 11-го «А»

Пролог

– Мальчики, забрали чемоданы у девочек! – провозгласила Надежда Петровна перед тем, как все отправились на перрон.

– Мы же надорвемся, вы видели эти чемоданы? – возмутился Максим Лебедкин.

– Да тут половина розовых, – поддержал его Славик Митраков. – Что обо мне подумают окружающие? Что я… эээ… креативный?

– Ничего о тебе не подумают, – ответила Надежда Петровна. – На тебя даже внимания не обратят. И, Максим, все чемоданы на колесиках, так что не надорвешься. Тебе с двумя только пять ступеней вверх подняться. Как-нибудь справишься, а девочкам еще рожать, их надо беречь. Так, ребята, давайте по-быстрому, времени у нас не очень много.

Надежда Петровна обвела взглядом группу из пятнадцати человек. В 11-м «А» училось двадцать, но трое на больничном, а двух девочек родители не отпустили на поезде в незнакомый город. Не доверяют? Надежда Петровна не стала углубляться в рассуждения. Дети несовершеннолетние, у родителей есть право их не отпускать. А лично у нее сейчас пятнадцать человек под присмотром и три полных дня в другом городе.

Для того чтобы организовать эту поездку, пришлось звонить бывшему мужу. Взять с собой дочь, которая училась в седьмом классе, никак не получалось. Конечно, с одной стороны, Анечке для общего развития было бы хорошо поехать с ними, но дочь серьезно занимается музыкой, и именно в эти дни проводит мастер-класс педагог, который совсем недавно вернулся из Италии. А у Ани мечта стать музыкантом. Да и будет ли ей интересно со взрослыми ребятами?

Надежда Петровна решила, что с дочерью они обязательно поедут в летнее путешествие, тогда она и восполнит ребенку их общение, а также образовательные моменты в виде экскурсий.

В эти же дни дочке придется пожить с папой.

– Даже не удивлен, – ответил ей Андрей. – У ребенка важное событие в музыкальной школе, а ты срываешься и едешь с классом. Я так понимаю, чужие дети тебе дороже.

– О мастер-классе я узнала только вчера, а поездка планировалась заранее, – стараясь говорить спокойно, ответила Надежда Петровна. – К тому же Аня не только моя дочь, но и твоя.

– Я об этом прекрасно помню, даже не переживай.

Она не переживала. И в том, что Аня с папой хорошо проведет время, не сомневалась. Андрей Аню очень любил. И со своими женщинами не знакомил.

Тем более что дочь до сих пор не принимала их развод, который произошел полтора года назад.

Надежда никогда не нравилась его маме. Она называла жену сына «наша возвышенная».

– Все время живет в своих высоких материях, – говорила свекровь, – а борща сварить не может.

Наверное, в этом была доля правды. Борщ, конечно, Надежда сварить могла, но жить одними материальными вещами – нет. Разговоры про повышение цен, акции в супермаркетах, модные песни, наряды звезд из телевизора и где лучше купить пылесос наводили на нее тоску.

А свекровь, в свою очередь, не понимала неуемную любовь Надежды к литературе, книгам, которым не хватало места в гостиной, и неоправданным тратам на них.

– Лучше бы купила чего стоящее.

Андрей держался долго, он стал почти асом по нахождению между двух огней и мог написать собственное руководство «Как выживать, если мама и жена не ладят». Но в какой-то момент все рухнуло.

Надежда, предпочитавшая молчать и принять как данность, что со свекровью ей не по пути, однажды не выдержала. На работе были проблемы, мама одного из учеников устроила скандал по поводу успеваемости своего талантливого ребенка, у которого просто не может быть тройки, сама Надежда мучилась давлением и еле отстояла у доски шесть уроков подряд, а потом ехала на другой конец Москвы забирать дочь из музыкальной школы, когда же вернулась домой – увидела, как бесцеремонно свекровь устроила порядок в ее гардеробе. В ее гардеробе! Где лежали ее трусы, ее ночнушки, ее чулки и… три письма Андрея, которые он написал Надежде в период ухаживания, будучи в командировке, и отправил по почте, а еще тетрадка с ее юными неуклюжими стихами.

Все накопленное, молчаливое, невысказанное за годы брака вдруг вылилось наружу.

Как она кричала! О, как она кричала… чтобы Элла Федоровна не смела рыться в ее белье никогда! Что никто не давал свекрови права перебирать личные вещи, что в следующий раз она, Надежда, придет к ним в дом, переберет комод Эллы Федоровны и разложит все как надо…

Это была безобразная сцена. Надежда не могла вспоминать о ней без стыда, поэтому старалась не вспоминать – запрятала в самый дальний уголок памяти.

Свекровь пребывала в шоке, отчеканив сыну: «Вот до чего доводят книжки!», гордо удалилась из дома.

А ближе к ночи, естественно, демонстративно слегла с предынфарктным состоянием. Был вызов скорой, звонки сыну, и Андрей полетел к маме, оставив Надежду наедине с ее нервным срывом и поднявшейся температурой.

С тех пор все пошло наперекосяк. Муж не забыл скандала и вызов скорой для матери. Надежда отказалась принести извинения. Потому что за прошедшие годы накопилось много всего, а самовольный разбор гардероба оказался последней каплей.

Брак стремительно начал разваливаться. И свекровь со своей стороны способствовала этому. Можно сказать, торжествовала победу, уверенная, что теперь у ее сына жизнь наладится.

Но ничего не наладилось. Ни у кого из них не наладилось, и очень страдала Аня.

Андрей съехал с их квартиры на съемную, исправно платил алименты и активно общался с дочерью. Надежда их общение никак не ограничивала, а вот номер Эллы Федоровны внесла в черный список. Да, это было невеликодушно и, может быть, некрасиво, но получать в течение дня сообщения «Слава богу, мой сын освободится от истерички» или «У моего сына все впереди с воспитанной женщиной» было выше ее сил.

И Андрей, все понимающий Андрей, вдруг оказался по другую сторону баррикад. Его слова о том, что класс Надежде дороже собственной дочери, – ранили. Как он мог такое сказать? Зачем? Захотел сделать ей больно? Куда уж больше…

– Так ты возьмешь Аню? – она постаралась, чтобы голос звучал ровно.

– Ты сомневаешься? – вздохнул бывший муж.

И это был такой знакомый вздох. Точно так же он вздыхал, когда она задерживалась в школе для проведения родительского собрания или факультатива по литературе. Мол, ну что с тобой делать? И она облегченно целовала его в щеку, вкусно пахнущую лосьоном после бритья, и шептала:

– Котлеты я нажарила, голодными не останетесь.

Но чай они всегда пили вместе. Только все это было в какой-то другой, казавшейся теперь сказочной жизни. Прошлое почти всегда идеализируется. Те вечерние чаепития сейчас представлялись Надежде, наверное, одними из самых счастливых событий в ее жизни.

А класс… с классом надо что-то делать.

Надежда не понимала, что произошло за прошедшее лето, но, когда и без того не сильно дружный десятый вернулся после каникул и стал одиннадцатым, разобщенность среди ребят оказалась еще более заметна. Каждый сам по себе, каждый все знает лучших других. А ведь им еще целый учебный год сосуществовать вместе. То ли дети так повзрослели, то ли это затянувшийся переходный возраст, она не могла сообразить. Да и класс у них непростой, как и школа в целом. Сплошь дети не самых бедных родителей. Хотя официально школе статус специальной не присвоен. Многим состоятельным родителям нравится щеголять тем, что их дети учатся в «обычной школе», вместе с «обычными учениками». Хотя в их классе из обычных только Паша Савельев – беспокойный и гиперактивный мальчик, которого уже давно бы выгнали, если бы не блестящие олимпиады по биологии, да Люда Чалых, которая сумела вписаться в коллектив благодаря своей дружбе с Соней Воскресенской. А все остальные…

Надежда Петровна стояла и наблюдала, как дети выполняют ее указание. Первым взял чемодан Сони Антон Свешников. Но этот и без напутствий учителя взял бы. У Сони с Антоном любовь, та самая, первая, школьная, когда все как откровение. Такая любовь часто заканчивается вместе с выпускным. Потом еще максимум год… и дети разбегаются, потому что разные вузы, разные компании, разные интересы. Мало кто остается вместе. В случае Сони и Антона Надежда Петровна боялась загадывать. Главное, чтобы не разбежались во время учебы, не завалили бы экзамены и не испортили себе аттестат. Окончание первой любви всегда трагедия.

Антон вез за собой два чемодана, следом шла Соня, поправляя пестрый оранжево-голубой платок, которым перехватила свои длинные темные волосы. Славик Митраков, который возмущался розовым цветом чемоданов, не растерялся и быстро подхватил вещи Маши Пеночкиной – первой красавицы класса. Она очень похорошела за это лето, и мальчишки весь сентябрь головы сворачивали, разглядывая Машу, ее светлые локоны, голубые глаза, длинные загнутые ресницы и точеные ножки. Разве что слюни не пускали. Гормоны у парней играли, желания рвались наружу. Сама Маша упивалась доставшейся ей ролью, позволяя собой восхищаться, но была тайно влюблена в Антона Свешникова. Никто из одноклассников этого не замечал, но Надежда Петровна с ее жизненным опытом и собственной безответной школьной любовью все видела, все понимала… Антон же смотрел только на Соню.

Кирилл Посохов взял чемодан Ирины Лемешко, и все девочки тут же завистливо посмотрели на одноклассницу. Кирилл – новый мальчик в их классе. Он известный блогер с большой аудиторией подписчиков, сам придумывает, снимает и монтирует ролики, собирается поступать то ли на сценарный, то ли на режиссерский. В общем, будущая звезда. Все зовут его кратко – Посох. Девчонки мечтают пойти с ним на свидание, а Кирилл, как это водится, на красноречивые взгляды внимания не обращает, он весь в творчестве и в своих идеях.

Максим Лебедкин взял чемодан Люды Чалых и начал ворчать:

– Вот скажите мне, чем можно его наполнить? Туда Пашка уместится, если сложится вдвое!

– Максим, девочкам нужно вещей больше, чем мальчикам. Они же девочки, – начала объяснять Надежда Петровна.

– Да-да, целый гардероб одежды, половина которого вернется обратно неиспользованной. Почему нельзя взять просто пару маек и толстовку?

– Я и сама справлюсь! – заявила обиженная Люда. – Давай сюда.

Максим сначала окинул ее взглядом, потом чемодан и ответил:

– Угу, ты рухнешь под ним на ступенях, пока тебя поднимем, пока пластырь найдем, опоздаем на поезд.

И он с двумя чемоданами в руках и рюкзаком за плечами пошел вслед за ребятами.

Место сбора стремительно пустело. Паша Савельев, беспокойный и очень активный, направился к Надежде Петровне, собираясь взять ее вещи, но она показала на стоявшую в одиночестве Нику Серову.

– Помоги нашей умнице.

Ника была отличницей и старостой. И как классическая отличница и староста, она все знала, всем давала указания, провозглашала себя лидером класса и была этим классом нелюбима. Вещи разобрали у всех девочек. К Нике не подошел никто. Паша вздохнул и взял ручку небольшого черного с синей полосой чемодана.

– Пошли, – буркнул он.

А багаж Надежды Петровны катил за собой Руслан Бельдиев, главный спортсмен класса, если не считать Антона Свешникова. Антон занимался бегом, а Руслан борьбой.