***

Я проснулась от звонка будильника, и в который раз подумала, что не мешало бы завести собаку. Одной в доме будет не так страшно. Я посмотрела на часы и без удивления обнаружила, что они показывают уже без десяти десять. Я прикинула и решила в институт не идти. Все равно уже опоздала. Так какой смысл тащиться на две пары? Господи, как совесть-то гложет. Боюсь скоро мне дадут пинка под зад, и я останусь с незаконченным высшим. Но как ни старалась моя совесть на меня повлиять, к походу в институт я осталась равнодушной.

Я посмотрела в окно, не ожидая увидеть ничего хорошего от природы. Конец марта, кроме серых красок, не добавил пока что ничего нового. Грязь на дорогах, прошлогодняя листва, которая горстями таскается за обувью и дождь. Не дождь, а не понятно что. Противно.

Написав Светке SMS-сообщение с просьбой в очередной раз прикрыть мой прогул, я отправилась в душ. Я долго стояла под теплыми струями воды и вспоминала, что прошел почти год, как ее со мною нет… Сердце тревожно билось и мурашки покрывали тело, потому что в очередной раз я корила себя за то, что тогда так ничего и не сделала.

Вид из окна на кухне выходил на общую улицу, и я видела детей, которые шли в школу; соседа Борьку, который уже несколько лет пьет, хотя ему только немного за тридцать и каждое утро он выходит курить. Хотя не только утро, он каждые полчаса выбегает из дома. Его мать очень сильно ругается за то, что тот днями сидит дома, вот он и выскакивает немного передохнуть, хотя уже давно пора найти работу. Только ведь я от Борьки не очень-то отстаю. С тех пор, как я похоронила свою мать, я пью практически каждый день. Это дает мне шанс сразу провалиться в сон и не перебирать в памяти то время, которое сбило меня с пути…

Я сварила себе кофе, прошла в мамину комнату, села в кресло с ее фотографией в руках и задумалась над своей жизнью. Ничего интересного. Дом, институт… Может хоть работу найти? Работать мне не очень хотелось, потому что по своей натуре я немного ленива. Вставать рано утром для меня было подобно расстрелу, и я не представляла себя сидящей в офисе целый день. Тем более деньги, после вступления в наследство еще остались. Мама очень осмотрительно долгое время откладывала сбережения на свою банковскую книжку. Да и жить есть где. У меня свой дом, который, как и деньги, мне перешел по наследству. А так как я осталась совершенно одна, то стала полноправной хозяйкой не большого, но ощутимого имущества.

Я решила, если утро все равно испорчено, привести себя в порядок и вечером отправиться в какой-нибудь ресторан. Если не для знакомства с кем-то, то хотя бы на людей посмотреть. А сейчас пойду на кладбище. Может кто-то сочтет меня ненормальной, но оказавшись на кладбище, я не роняю слез, а пою песни своим шепелявым голосом! Да! Я пою! Ведь это единственный мой шанс перекричать боль.

Звонок мобильного телефона, который звонил уже ни раз и очень настойчиво, вернул меня к реальности.

– Алло, кому там не терпится? – раздраженно ответила я.

– Привет, – услышала я Сашкин голос, – ты чего с утра не в духе? Тебя в институт подвезти?

– Я не поеду никуда. Настроения нет. Пойду, схожу к маме и поеду в какой-нибудь ресторан, – недовольно ответила я Сашке, давая понять, что его компания сейчас некстати. Забегая вперед, поясню, что Сашка – мой друг детства и живет по-соседству. Насколько я помню, лет ему где-то около тридцати пяти и работает в каком-то офисе, связанном с рекламой. Даже не знаю кем. К браку был равнодушен, и почти каждый вечер его постель согревала какая-нибудь хорошенькая блондинка или брюнетка. Уж не знаю, посещали ли его какие-нибудь мысли в отношении меня, но мне почему-то кажется, что нет. Может, я не слишком хороша, но характер свой знаю. Не каждому дано его выдержать.

– Давай я тебя на кладбище отвезу? Ты погоду видела? Как ты туда пешком попрешься?.. – великодушно предложил друг.

Я осознала всю действительность Сашкиных слов и недовольно согласилась.

Сашка стоял на моем пороге через полчаса, в черных джинсах, сером свитере и серых мокасинах и улыбался, раздвинув рот до ушей.

– Ты чего лыбышься? – попыталась я испортить ему настроение.

– А что, у меня не может быть хорошего настроения? Это ты все никак из своей депрессии не вылезешь. Уже замуж бы вышла, что ли!

– За кого это? – остановилась я и раздраженно посмотрела на Сашку.

– Да хоть бы и за меня! А что, совсем не нравлюсь? – спросил Сашка, в очередной раз, растягивая рот до ушей, проходя в гостиную прямо в обуви и, садясь на диван (ну никогда мне, наверное, не отучить людей разуваться в прихожей и одевать тапки).

– Слушай, иди к черту. И так настроение хреновое, – бросила я в ответ, и пошла в кладовку искать кроссовки. Оценив критическим взглядом себя в зеркало, я дала зарок меньше пить. Достала из ящика косметичку, но сделала только хуже. Кроме тонального крема, я толком ничем не пользовалась. Я вздыхала и краем уха слушала Сашку, который что-то бубнил про плохую погоду. Наконец-то услышав его, я решила захватить куртку, потому что джинсы и толстовка с капюшоном – это конечно хорошо, но могилка мамы находится прямо на обрыве с видом на реку, и я поняла, что могу замерзнуть.

Приехав на кладбище, я зажгла свечку, положила конфеты и хлеб. Налила своей семье, которую за семь лет вынесла в гробах из этого проклятого дома, полные рюмки водки, села на лавочку, закурила и предалась воспоминаниям.

***

Вернувшись домой, я подбирала повод избавиться от Сашки и сказала ему, что нашла у себя симптомы всех болезней, обозначенных в журнале «Здоровье». Под его недоверчивым взглядом и качанием головой, отправилась в свою комнату.

Я сразу выбрала платье ярко-красного цвета и, соорудив на голове подобие прически, критически осмотрела себя в зеркало: темно-каштановые прямые волосы падали по спине до пояса, наверху я заколола их шпильками, чтобы было пышнее на макушке; зеленые глаза решила сильно не выделять тенями и едва коснулась их тушью. Сделала акцент на ярко-красной помаде, проведя ею пару раз по губам и промокнув салфеткой. Я осталась довольна увиденным, вызвала такси и направилась в свой любимый ресторан.

На входе меня встретила девушка с бейджем на блузке «Ангелина» и спросила, в какой бы зал я хотела пройти. До этого я была несколько раз в каминном зале и сейчас я поняла, что эта тишина и скука не для меня и решительно направилась в общий зал. Но и тут меня постигла неудача. Зал был почти пуст, за исключением двух разодетых дядек лет пятидесяти, обсуждавших что-то за графином водки.

Быть мне здесь перехотелось, ведь я искала компанию, пусть даже и не за своим столом. В одиночестве я могу и дома побыть. Целый день потрачен впустую. Может хоть Соньке позвонить… Я вышла из ресторана и набрала номер подруги.

–Алло, – радостно отозвалась Сонька, – Лерка, я по тебе соскучилась! Ты где?

– Стою на улице, – отозвалась я, когда она прервала свой радостный поток восклицания.

– На какой улице, Лерик? Ты совсем рехнулась? Время десять вечера!

– Да не переживай ты! Возле «Эдема» стою. Хотелось отвлечься, а там пусто, – хмуро сообщила я.

– Стой, где стоишь! Я сейчас приеду! Дурочка какая-то!

– Нет, я ее лучшая подруга! – сказала я и, хихикнув, отключилась.

Сонька приехала на удивление быстро и стремительно выскочила из такси. Уж не знаю, что она ожидала увидеть, но явно не это.

– Ну, ты, Лера, даешь! – присвистнув, сказала Сонька, обнимая меня. – Такая красавица! И куда только мужики смотрят?

Я закурила сигарету и смотрела на Соньку пустым взглядом. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: либо куда-то предложить ей поехать, либо сорваться и поехать обратно домой, налить себе вина и пуститься по просторам памяти.

– Лерка, я такси не отпускала. Поехали в другой ресторан?

– Какой? – вяло поинтересовалась я у подруги.

– Да хоть в «Золотое руно».

– Поехали, – согласилась я и пожала плечами.

Таксист попался на удивление молчаливый, что было очень кстати. Какое-то шестое чувство подсказывало мне вернуться домой. А что дома? Ходить по пустым комнатам и загонять себя еще больше? Нет уж.

– Приехали! Лерик, шевелись! Платье, конечно, отпад, но могла бы одеть что-нибудь попроще, – без зависти выдала подруга, показывая свою лучшую улыбку.

– Не могла бы! – отозвалась я и, хихикнув, взяла Соньку под руку и мы направились к ресторану.

Внутри было много народа, и я уже сомневалась, что нам удастся найти хоть один свободный столик. Я здесь ни разу до этого не была, и атмосфера произвела на меня впечатление. Ресторан делился на две части. Большой зал вмещал около ста человек. Стулья были завешаны синим палантином. На столах синие скатерти. По правой стороне бра, которые приглушили в целях вечерней романтической обстановки. Слева огромные окна в пол, из которых открывался вид на ночной город. Малый зал был за дверью (о том, где малый зал, а где большой, я узнала от подруги). И не имела представления, что было там, но судя по описанию подруги, там было всего несколько столов и собирались в нем либо хозяева, либо его близкие друзья. Мы отыскали столик на двоих возле окна и устроились за ним. Девушка-официантка подала меню и не отходила, в ожидании заказа. Заказав пару салатов, рыбную нарезку и две бутылки шампанского, мы с Сонькой уставились друг на друга и, не сговариваясь, заулыбались. Заказ принесли в течение десяти минут, и мы подняли тост. Естественно, за нас!

– Ты танцуешь? – прокричали над моим ухом. Я подняла глаза и сначала увидела Соньку, которая смотрела на меня с сомнением со смесью страха. Я повернула голову и увидела мужчину. На вид лет тридцать с небольшим. Черные блестящие туфли резали глаза, пытаясь ослепить. Черные брюки, фиолетовая рубашка, рукава которой были сейчас закатаны до локтя. Верхняя пуговица вызывающе расстегнута. Черные волосы, цвета воронового крыла, коротко стрижены. Пухлые губы в ухмыляющейся улыбке. Его можно было назвать красавцем, но вот глаза… Стального серого цвета глаза внушали какой-то страх. По моей спине пробежал холодок. Но все же я, почему-то, согласилась.

– Танцую, – пропела я и поднялась. Хотя что-то в глубине души сопротивлялось и подсказывало мне этого не делать. Я мысленно отмахнулась от своих ощущений и продолжила покорно идти на танцпол, не находя в себе сил расцепить челюсть. Зубы, голова и мышцы разом заболели, но я, так и не поняв, чего опасаюсь, все-таки промолчала. Он провел меня в центр зала, и я увидела, что практически взгляды всех столиков устремлены на нас (хотя может мне показалось?).

– Как тебя зовут? – спросил незнакомец, и я поняла, что его голос соответствует глазам. Такой же холодный, от которого по спине проходит ледяной озноб.

– Вообще-то Валерия. Но на «ты» мы не переходили, и на брудершафт не пили, – подняв голову, парировала я, глядя ему в глаза.

– Вообще-то Алексей. Но не вижу повода «выкать», – ответил мой новый знакомый и заржал.

В этот момент я поняла, что нужно побыстрее от него отделаться, потому что моя интуиция «каркала» беду. Еще в школе моя учительница, Ирина Михайловна, говорила, что я хорошо учусь, опираясь на свою интуицию. В то время я ехидно посмеивалась, но сейчас решила прислушаться.

Когда стихла музыка, он, твердо держа меня за локоть, почти до боли, подвел к столику, и сказав: «Надеюсь на скорейшее завершение вечера в твоей компании!», ушел. Я сообщила Соньке о своем намерении отправиться по домам, мы расплатились и пошли к выходу. Сонька ушла вызывать такси, а я направилась в дамскую комнату. Не успела я свернуть за угол, как увидела типа, с которым танцевала. Ах, точно, Алексея!

– Не меня ищешь, милая? – спросил он и попытался меня обнять.

– Нет, туалет… – неуверенно произнесла я в ответ.

– Ну, ну. Буду ждать тебя на улице, сладкая, – засмеялся он и пошел к выходу.

Я мысленно перекрестилась, но теперь искала выход, чтоб от него избавиться. До чего настырный тип!

Я увидела окно и, посмотрев в него, убедилась, что оно выходит на соседнюю улицу. Быстро распахнула, забралась на подоконник и тут же услышала:

– Ты что, сумасшедшая? – кричала неизвестная, вульгарно накрашенная девица, с рыжими волосами и в безумно коротком платье.

– До встречи внизу, – ответила я и прыгнула. Хоть этаж и был первый, но прыгать на высоченных шпильках не следовало. «Надо было их снять», – приземляясь, подумала я, но встав на ноги, поняла, что увечий себе не принесла и быстрым темпом направилась в ближайший двор. Дрожащей рукой я вызвала такси, а потом позвонила Соньке, которая как оказалось, уже уехала, так и не дождавшись меня и решив, что я все-таки осталась с Алексеем.

Приехав домой, я встала под теплый душ и смыла с себя этот день. Оделась в пижаму и легла спать.

***

Я проснулась от того, что кто-то сильно толкал меня в плечо. В глаза ударил яркий солнечный свет. Чертово утро! Как я его ненавижу! Ведь обязательно нужно куда-то идти, и того хуже – что-то делать. Нецензурно выражаясь, я открыла глаза и увидела Сашку, который улыбался всеми своими зубами. Я простонала, недовольно повернулась набок, но тут же получила сильный тычок в спину.

– Просыпайся! – улыбался он. Я этого уже не видела, но чувствовала. «Нужно отобрать у него ключи», – решила я, проваливаясь в сон. – Если ты сама не выйдешь из своей депрессии, сдам тебя в психушку, – продолжал насмехаться он.

– Каким бы психом я ни была, без моего согласия меня не заберут! Тем более я не буйная… – пробурчала я и натянула на голову одеяло.

– Надо же какие познания! – засмеялся Сашка и попытался стянуть с моей головы одеяло.

– А ты думал! Телик смотрю! – отозвалась я таким тоном, что любой нормальный человек понял бы, что лучше уйти и оставить меня в покое. Но Сашка был далек от этого.

– Просыпайся, говорю тебе! Опять вчера напилась? И, естественно, в институт не поедешь! – грубо сказал он и все-таки смог стащить с меня это проклятое одеяло. Оно было ни при чем, но я начала ненавидеть весь мир.

– Тебе какое дело? – рявкнула я, села и потерла глаза.

– Никакого. Тебе не жалко пяти лет? – больше пытался он воззвать к моей совести, нежели ко мне.

– Не жалко! А чего жалеть? – спросила я, а Сашка почесал нос и задумался. – Вообще ничего не хочу… – себе под нос пробурчала я и отправилась в душ.

Я терла себя мочалкой дольше обычного, надеясь, что Сашка ретируется. Но моим желаниям было не суждено сбыться. Когда я вышла из ванной, Сашка нагло шарил по моему холодильнику.

– Что ищешь? – ухмыльнулась я, вытирая мокрые волосы полотенцем.

– Какое-нибудь подобие еды, – пробормотал он, а я уставилась на него взглядом, готовая испепелить. – Ты вообще хоть что-нибудь ешь?

– Ем, – гаркнула я, – в ресторане.

– Ни хрена ты мажорка! Хоть бы раз позвала! – улыбнулся сосед.

– Заработай и сходи! – пробормотала я и направилась в свою комнату.

– Я смотрю ты работаешь не покладая рук, – крикнул мне в след Сашка, но его реплику я оставила без внимания. Весь день он ходил за мной как приклеенный и я не нашла ни одного способа избавиться от него.

– Поехали куда-нибудь, – предложил Сашка, заглядывая в мою комнату. – На людей посмотрим, себя покажем.

– Не хочу, – буркнула я в ответ и сделала вид, что увлечена книгой.

– Поехали хоть пожрем! Из тебя хозяйка так себе! – я подняла голову и увидела, что он улыбается.

– Черт с тобой! Поехали! Как на счет денег? – поинтересовалась я, отбросила книгу и уставилась на него во все глаза.

– Плачу я! – ответил он в притворной улыбке и поднял руки, показывая, будто сдается.

Через двадцать три минуты мы уже садились в Сашкин «Пежо», а еще через пятнадцать подъехали к ресторану «Дежавю». Насколько мне известно, этот ресторан появился в нашем городе одним из первых и довольно давно. Я там ни разу не была, но наслышана, что цены там не просто кусаются, а даже оставляют шрамы. Душевные, естественно. Хотя кто попало туда не ходит и вряд ли ощущает на себе потерю нескольких тысяч. Я удивленно посмотрела на Сашку и язвительно спросила:

– Потянешь?

– Живем один раз. И к тому же мне сегодня перечислили отпускные. Так что гуляем! – улыбаясь, ответил он, вышел из машины и, по-джентльменски, подал мне руку.

Мы вошли в ресторан, и я слабо охнула. Огромный зал с высоким потолком, был отделан под французский стиль. Три ряда столов с кожаными красными диванчиками. В конце зала огромный бар. На стене над баром портреты Мэрилин Монро и Че Гевары. На других стенах висели большие бра, которые отливали красным светом. Слева небольшая сцена. Сейчас она пустовала, но по всему было видно, что через несколько минут здесь начнут петь. Я вертела головой и понимала, что денег сюда вложено не мало. Я даже не могла представить себе ту сумму, которую выложил хозяин за такое величие.

– Что головой крутишь? – смеялся Сашка.

– Думаю: у кого хватило мозгов на такое? Как думаешь, – спросила я, наклоняясь к Сашке так близко, будто хотела выдать огромный секрет, – это все хоть наполовину окупается? – мой друг засмеялся.

– Думаю да. И не в однократном размере. Ходят слухи, что еще в девяностые такую красотищу отгрохал какой-то блатной.

– А, ну раз блатной… – протянула я.

– Да брось! Никто точно не знает. А такие люди иначе как бизнесменами себя не считают. Так что все чисто! – с умным видом пояснил друг.

Мы сделали заказ, и я не отказала себе в удовольствии заказать чего-нибудь покрепче. Сашка скорчился.

– Чего рожу кривишь? – спросила я.

– Может лучше чая? – робко поинтересовался он.

– Может лучше без нотаций? – передразнила я. Сашка покачал головой и замолчал. Есть мне не очень хотелось, а вот мартини я пила с огромным удовольствием. Как я и ожидала, через несколько минут на сцену поднялся мужчина и запел на французском языке. Я всегда считала этот язык самым красивым, поэтому подперев голову одной рукой, увлеченно слушала. Сашка смотрел на меня и томился.

– Чего ерзаешь? – спросила я, когда стихла музыка.

– Да скучно как-то, – вяло произнес он и уставился на меня. В его глазах я прочитала мольбу о том, чтобы уйти. Я несколько секунд поразмышляла и пришла к выводу, что Сашка, скорее всего, уснет, если мы пробудем здесь еще хотя бы минут десять и решила его порадовать.

– Ладно, пойду кое-куда зайду, и отчаливаем, – с улыбкой осчастливила я его, взяла сумочку и поднялась. Сашка послал мне благодарный взгляд.