Я долго не могла решить, где провести этот отпуск, чтобы и отдохнуть получилось, и запомнился надолго. Помог случай. В почтовом ящике обнаружилось довольно странное послание. На обратной стороне яркой открытки помимо адреса значилось: "С любовью, из Смородинок! Жду в гости! Лето." В тревожных сомнениях собирала сумки. Загадочные Смородинки не удалось отыскать на карте, но я успокаивала себя тем, что не каждого встречного Лето приглашает к себе в гости...
Почему-то я сразу узнала это небольшое живописное село привольно раскинувшееся вдоль широкой извилистой речки. На высоком дальнем берегу жались друг к другу старенькие домишки с узкими оконцами и резными ставнями. А по пыльным дорогам куда-то спешил, разрезая тишину отчаянным стрекотом, красный "запорожец" . На одной из сельских улиц нашелся и белый кирпичный дом с длинными цветочными горшками под окнами. На пороге меня уже встречала гостеприимная хозяйка с вкусным прозвищем Рафаэлка. Кругленькая, с шаром седых волос, элегантная пожилая женщина, за которой тянулся флер из смеси ароматов: ванили, шоколада и французского багета... За Эммой Рафаэль маячило семейство Колосковых: студент Николя, старший Колосков, озорник и оболтус Мишка, а рядом с мальчишкой смешно морщило нос и строило рожицы ярко-рыжее Лето. Не хватало лишь Леры и Влада Ярового. Юную пару я приметила на старых качелях у реки. Тайком любовалась их цветущей молодостью. Он-загорелый, сильный, уже не мальчик, но ещё не мужчина, вошедший в прекрасную пору юности. Она похожая на яркую воздушную бабочку, вся так и светилась от счастья.
В доме Колосковых, по случаю моего приезда, радушная хозяйка успела накрыть стол. С тарелок призывно смотрели французские крепы – блинчики с начинкой из шампиньонов, заварные сырные булочки гужеры, террин из рыбы – что-то среднее между паштетом и запеканкой, и классический овощной рататуй. Был здесь и томленый в вине петух и запеченный картофель булочника. Поистине, этот ужин оказался настоящей пищей богов. На протяжении всего отпуска я безуспешно пыталась выведать у Эммы Рафаэль тайны кулинарной магии, но Рафаэлка лишь хитро улыбалась, отвечая, что в её изысканные блюда щедро добавляется только один секретный ингредиент-ЛЮБОВЬ.
Долгими летними вечерами, собравшись за общим столом, вспоминали покойного мужа Рафаэлки, так внезапно покинувшего семью. Неожиданный уход Николая Николаевича болью отозвался в каждом, но Колосков-старший мог бы гордиться своими домочадцами. Трагедия ещё больше сплотила и объединила его близких. Слушая теплые воспоминания, я понимала, что человек продолжает жить в этих рассказах, с ним мысленно советуются и ищут пути решения проблем, размышляя, а как бы поступил Николай Николаевич? А что бы сказал или сделал?
На вокзал меня провожали всем миром. Румяное Лето, изрядно раздобревшее на домашних блюдах Рафаэлки, отдуваясь тащило ведерко спелой смородины, Мишка по настоянию отца и тети Маши пихал в руки охапку полевых цветов, а Рафаэлка торопилась передать пакет.
-Там плюшки, сочни и пончики. Всё, что ты так любишь. Заботливо перечисляла Эмма Рафаэль.
- А это от нас, - солнечно улыбалась Лера, снимая с руки тонкий браслет из розового кварца. - На память. О лете и Смородинках...
С теплотой и грустью я покидала Смородинки, ставших родными, за время отпуска, Колосковых и Яровых. И, наверное, впервые, мне отчаянно захотелось забыть в доме Рафаэлки какую-нибудь мелочь, чтобы однажды вновь вернуться в эти края, в это жаркое, с запахом сосновой хвои лето...
Я очарована! Какая чудесная книга о босоногом детстве и прекрасной поре юности! Думаю, что каждому откликнется здесь что-то своё. Ностальгических моментов в книге предостаточно. О любви написано чисто, светло, нежно. Когда всё переживается остро и волнительно: и первое робкое прикосновение друг к другу, и крепкое сплетение пальцев, и неумелый поцелуй. Многое забывается, но те первые чувства остаются в памяти навсегда, растут вместе с человеком и бережно проносятся им через всю жизнь.