Пролог

– Ты уверена, чтобы хотела бы начать свою жизнь сначала?

– Конечно! Вернуть молодость – разве не об этом мечтает каждый?

– Я бы не хотела. Кто знает, что ждет там, в новой жизни. Вдруг стану несчастной? Вот если бы сохранить мое сознание и мудрость, полученную путем страданий, то может тогда…

– Шутишь? Только представь, как тяжело бы жилось девушке с сознанием столетней старухи. Жесть. "Этого не хочу, этого боюсь" – напоминает опыт. Сплошное дежавю. За все в жизни надо платить. Молодость – время безрассудства и любви.

– А как же он? Вдруг я не встречу его в новой жизни?

– Встретишь! Может внешне будет другой, но это будет он. Кто ищет любовь – всегда находит. Главное – не торопиться, не пропустить в суматохе пути своего единственного.

– Тогда я хочу, чтобы со мной осталось мое умение видеть сердцем.

– Как знать, как знать… может, оно было всегда? Просто ты забыла об этом.

Книжка выскользнула из рук, упала на пол. В ночной тишине любой шум – грохот. "Бедные соседи, – чувства вины и сожаления наполнили меня, – не повезло им, иметь соседку, страдающую бессонницей и манией величия. Возомнила себя писательницей и теперь не могу понять: где я? Полусон, полуявь преследуют, словно живу на грани двух миров. И эти вечные внутренние диалоги с самой собой".

В темном углу комнаты, на диване, спрятавшемся от света абажура, сонно бурча, зашевелился, встал и подошел ко мне Тедди. Сел рядом. Мой верный друг и помощник, хранитель – мой Тедди. Биоробот, мечтающий – стать человеком.

– Дружок, начнем новую главу? – сказала я. Хотя разве нужны слова, когда знаешь все друг о друге? Или почти все. Может мои мемуары помогут понять мне: почему мужчины выбирают не страсть и нежную любовь, а чувство долга? Какой ветер уносит их? Оставляя сладость воспоминаний и жажду жизни. Я начала диктовать:

– Нет ни прошлого, ни будущего, все закольцовано в настоящем. Время – это змея, пожирающая само себя. А может река, соединяющая берега?

Душа Тедди. Возрождение

(глава первая)

…много званных, а мало избранных.

Евангелие от Луки

Натану внучка давно звала в столицу, но она отказывалась, не объясняя причин. Не хотела говорить о том, что боится высоты, и всей этой органический электроники, когда кухонный комбайн выглядит живее её дряхлого тела. Она не понимала, зачем создавать пылесос в форме кошки? Хотя конечно догадывалась, что людей мучает страх одиночества. Она сочувствовала внучке, все в семье страдали от аллергии на шерсть животных. Натан тоже бы хотела, чтобы рядом было живое существо – мурлыкающее и утешающее. Но соглашаться на имитацию? Знать, что вместо живой плоти и души – железяки и синтетическая органика, да еще и бессмертная. Нет, на такое женщина была не согласна. Что-то было в этом пугающее. Людям долгое время внушали, что страх смерти гарантирует соблюдение норм морали. А создавая эти почти вечные существа, человечество умножило свою жажду бессмертия. Хотя все так изменилось в последнее время. В детстве играя с куклами, она верила, что они живые, но тогда она просто делилась с ними кусочком своей души. Она знала их мысли, потому что это были ее мысли! А что внутри этих искусственных созданий? Может быть, зло поселилось в них вместе с переработанными остатками мертвой органики?

– Умерших может воскресить только Иисус! Благословив и подарив любовь! – шептала женщина, перебирая почти истлевшие фотографии. Конечно, у нее был ноутбук, планшет и новейшая модель телефона – подарки дочки, можно было бы наслаждаться видовыми голограммами, но ей казалось, что именно в этих бумажных носителях осталось жизнь, память тех дней.

– Хотя и с Лазарем тоже темная история,– рассуждала она. Хотела погуглить, память постоянно подводила. Но так и заснула на диване, держа в руках снимок моря, и погрузившись в радостный сон о том дне. Солнце, смех, объятия и брызги волн, соединяющие их в счастливую семью.

Сколько она спала, Натан так и не поняла, в квартире освещение зависело от ее самочувствия. Искусственный интеллект настроился на ее биоритмы. Настоящий солнечный свет был роскошью, чтобы почувствовать его нежность и силу, надо было идти на берег водохранилища. Город уже давно накрыла тень от магистрали, ведущей из Москвы в сторону границы с западными государствами. Было невыгодно строить в обход, основное население переселилось в новую часть столицы, здесь остались доживать такие как Натан – упрямые любители одиночества.

Планшет, издав имитацию соловьиной трели, показал видео сообщение от дочери. Натан поморщилась, ей так надоели эти синтетические звуки. Сейчас бы спуститься вниз по улице, к остаткам домов из прошлого столетия, за огородами которых начиналась небольшая рощица. Вечерами там можно было наслаждаться соловьиными песнями: почти невидимые из-за размеров певцы выдавали такие трели, что сердце замирало от восторга и нежности. В памяти всплыла эта картина, приправленная алым отблеском вечерней зорьки, запахом цветов и трав, наполненных влажностью земли и земляники.

– Да живы ли те соловьи, – с грустью вздохнула старушка, смахнув слезу, грозящую растопить новые био-линзы.

Увлекшись воспоминаниями, она прослушала сообщение от дочки, пришлось поставить повтор.

– Милочка, – залюбовавшись на ребенка, ласково шептала женщина. И хотя доченьке было уже под сотню лет, разве для материнского сердца это имело значение? Тем более за последние лет пятьдесят она совсем не изменилась. Выглядела всегда молодо, благодаря наследственности, и больше тридцати пяти Людмиле никто не давал: ни поклонники, ни сотрудники Межпланетной компании, где она курировала отдел рекламы.

– Жаль. Не смогут приехать, – прокомментировала послание старушка. В последнее время она заметила за собой привычку говорить вслух. Видимо добровольное затворничество накладывает свой отпечаток на психическое состояние. Очень хотелось услышать звук человеческого голоса, не искаженного динамиками, пусть даже это будет собственный голос.

– Значит сегодня суббота, надо бы сходить в монастырь. Прогуляться,– тихонько засмеялась Натан, представив со стороны эту прогулку. В одиночку передвигаться было тяжело, поэтому она нашла себе компаньона для прогулок. Это была механическая тележка, похожая на те, что были раньше в супермаркетах. Ее дополнял электромоторчик и специальные ножницы, напоминающие секаторы. Без таких функций "компаньонки" до часовни в монастыре было не дойти. Теперь почти никто не решался совершать паломничество в эту некогда процветающую обитель. Переступая порог в часовне, посетители автоматически включали голограмму церковной службы. Правда Натан старалась сделать так, чтобы аппаратура не срабатывала. Ей больше нравилось в тишине зажигать свечки и рассматривать старинные фрески. Иногда она молилась. О чем? О Небесном царствии для ушедших, о счастье и здоровье – живущим. Она прожила долгую жизнь и была благодарно за все, что было. С возрастом пришла мудрость прощать обиды, а потом – склероз, и она забыло все плохое, а хорошее… все возвращалось вместе с фотографиями и книгами. О чем сожалела? Что не пришлось встретить старость на берегу моря с мужчиной мечты. Но бывают обстоятельства, где даже Бог не в силах помочь. Люди так изменили климат, что жить сейчас на берегу моря, все равно, что париться в сауне. Мужчина мечты выбрал жизнь без старости. А она? Просто устала. Много знаний иногда приносят много печалей. Ей было слишком комфортно в своих и чужих воспоминаниях, и не было желания сопротивляться течению жизни.

Наверное, только привычка к посещению этой маленькой часовни удерживала ее в этой жизни, или надежда. Ведь когда то по дороге сюда она встретила его.

В этот раз по пути прибился какой то биоробот, созданный в образе медвежонка. Он настойчиво шел за ней два квартала, подволакивая правую лапу. Выглядел найденыш не очень, облезлая шерстка висела клоками, виднелись плохо затянувшиеся шрамы. Натан пожалела его и посадила в тележку, которую везла впереди себя. Так было удобнее опираться на "компаньонку" всей тяжестью своего тела. Опора необходима в любом возрасте, а в старости – особенно. Медвежонок жалобно смотрел на нее, видимо боялся, что она захочет избавиться от него. Он долго настраивал голос, а потом, чуть картавя и коверкая слова, как дети, сказал:

– Я Тедди. Меня потеряли. И почему то не ищут.

Старушке показалось, что он сейчас заплачет.

– Ничего страшного! – бодро сказала она, – считай, что ты уже нашелся.

И хотя ее совсем не радовало такое внезапное приобретение, нельзя же бросить его здесь. И как то зацепила ее эта фраза: меня потеряли. Может ее тоже потеряли? Нет! Это было ее решение и выбор. Или хотелось привлечь к себе внимание? Чтобы с ней так же носились, как с маленьким ребенком? Жалели и утешали. Все равно приближение смерти пугает, даже если уже нечего терять. И разве есть большая разница между – стариками и детьми? Они так же иногда беспомощны и нуждаются в любви и заботе.

– Дружок, скажи, что тебе нравится делать? – чуть наклонившись, пытаясь рассмотреть нового спутника, спросила Натан. Хотела узнать, какие функции он умеет выполнять, но почему то постеснялась. Чем-то походил Тедди на ребенка, испуганного и несчастного. Когда то давно, в прошлой жизни женщина мечтала иметь большую семью: много детей, внуков, правнуков. Она хорошо и вкусно готовила и представляла, как семья будет собираться за большим круглым столом, который будет освещать лампа в шелковом абажуре, создавая уют и согревая всех теплым светом. Не сложилось… Слабость или страх – что препятствует мечте? А может просто жизнь дала, что то взамен? Но она прошла мимо, как многие, не почувствовав потерю возможного счастья.

– Я чтец, – с дрожью в голосе ответил Тедди. Видимо испугался, что ей совсем не нужен будет такой никчемный робот.

– Чтец, – задумчиво, словно пробуя забытое слово на вкус, произнесла старушка. Может быть, это последний благосклонный подарок судьбы? Будет с кем разделить одиночество. У нее сохранилась большая библиотека бумажных книг. Конечно, есть Алиса и куча других серверов, но все-таки приятнее иметь возможность с кем-нибудь обсуждать прочитанное, вплетая свои воспоминания в повествования автора.

Женщина улыбнулась, посмотрела на медвежонка и решила оставить его. От напряжения и желания понравиться, он смешно пыхтел, внезапно из него раздался встроенный смех ребёнка, напугав обоих.

– Боже, что это я делаю, – забеспокоилась старушка, – я же против всех этих биороботов, какое то крепостничество и вообще. С другой стороны это совсем старая модель, никому не нужная игрушка. Значит, я совершаю подвиг спасения.

– Сын Божий сошел на землю, и был назван Спасителем, правда, уже после смерти, – бесконечный диалог Натан не прекращался ни на минуту, – а от кого надо спасать нас? От самих себя. Никто не в силах причинить столько вреда планете и ее обитателям, как те, кто решил – они венец творения Бога и Вселенной. Хотя дети часто безжалостны и склонны к разрушению, особенно плохо воспитанные и недолюбленные.

Все-таки склероз страшен тем, что стирает важное из прошедшего, запутывая человека. Единственно, что иногда радовало, а подчас пугало ее: не могла отделить воспоминания от своих фантазий или прочитанного. Подчас казалось, что сотворяет мир заново. Хотя это уже, наверное, скорее привет от маразма. Можно, конечно, вставить какой-нибудь новый чип, но станет ли она от этого счастливее и здоровее? Один чип уже есть: помогает в каждодневных делах – не спалить квартиру и не умереть с голоду, забыв поесть. Хватит ей для того, чтобы прожить остаток жизни. И потом, все гении были немного не в себе, со своими причудами. Она не претендует на гениальность, но хотелось хотя бы сейчас быть самой собой.

– Ладно, пусть будет. И взгляд жалостливый, и все мои страхи сплошные глупости, – приняв решение, старушка успокоилась. Она с молодости страдала от того, что ни когда не могла сделать выбор. В погоне за идеальным решением, все время ошибалась, портя жизнь себе и окружающим.

Размышляя, Натан подошла к часовне и с удивлением обнаружила отсутствие медвежонка в тележке. Оказывается, он уже открывал ей дверь в часовенку, почти окаменев от натуги.

"Помощник" – мысль раздвинула губы в улыбке, старушка, покряхтывая, двинулась в сторону алтаря. Достала свечку, принесенную из дома, поставила ее в напольный семисвечник, зажгла и начала молиться. Внезапно она поняла, что кто-то повторяет за ней слова молитвы. Скосив глаза вбок, увидела Тедди. Он старался копировать все ее движения, смешно размахивая лапами в попытке осенить себя крестным знамением.

– Святотатство, – хотела возопить Натан, но медвежонок был таким милым и беззащитным, – и потом ему действительно есть, что просить у Бога. Люди, создавшие его, покинули. Может в нем больше боли и любви, чем в некоторых современных праведниках.

И старушка промолчала. Она помнила слова: "… кто без греха, тот может кинуть камень…"

В компании день пролетел незаметно. Натан как то повеселела и даже испекла фирменную творожную запеканку. На ночь она попросила Тедди почитать ей книгу, разрешив самому сделать выбор. Он нашел старенькую Библию, бережно открыл и почему то нараспев начал чтение. Это было похоже на колыбельную, потому что медвежонок выбрал "Псалмы Соломона". Натан в детства верила, что вокруг все живое, даже камни. Поэтому происходящее сейчас, вызвало жгучие слезы – то ли радости, то ли умиления.

Следующий день стал началом новой жизни. Утром Тедди уговорил ее пойти во двор, там уже ждали два робота-доставщика мелких грузов, каркасами похожие на двух борзых собак.

"Белка и Стрелка" – решила Натан, вспомнив историю покорения космоса. Между роботами-доставщиками, появилась платформа, на которую взгромоздилась Натан с тележкой и медвежонком. Все они буквально помчались к монастырю. Старушку радовали изменения, но ее терзал страх: зачем это все роботам? Когда человек что-то не понимает, на место сомнений часто со временем приходит страх.

Бог для женщины был не просто всесильным существом, это было воплощенная душа и совесть Земли. Когда то давно Натан слышала легенду, что Бог создал Вселенную, страдая от одиночества. А потом устав от безверия людей, ушел куда-то. Может вера этих созданий – творений человеческого разума поможет вернуть Бога? И если люди оправдывают слабости своей души искушением бесов, то био-роботы будут честнее в своей вере в Бога и милосердную любовь. Не будут перекладывать ответственность за свои поступки на воздействие мистических сил.