Читать книгу «Влюбленные безумны» онлайн полностью📖 — Натальи Андреевой — MyBook.
cover

Наталья Андреева
Влюбленные безумны

Amantes amentes[1]


Санкт-Петербург

Прошло три года…

Глава 1

Вечером хмурого осеннего дня к неприметному одноэтажному особнячку с деревянной мансардой, притулившемуся где-то на задворках, на Васильевском острове, подъехала богатая карета. Само наличие такого экипажа, да еще и запряженного шестеркой сытых рысаков, говорило о том, что его владелец либо богатый помещик, за которым числится не менее тысячи душ крепостных, либо имеет высокий чин, не ниже генеральского, и доходное место. И что бы ему делать здесь, на Васильевском, у ворот дома, который никак не может являться местом его жительства? Шторки на окнах кареты были опущены, сам ход лошадей неспешный, казалось, что путники, а их было двое, мужчина и женщина, сторожатся. Да так оно и было на самом деле.

Погода была самая что ни на есть «петербургская»: сыро, промозгло и ветрено. Шел дождь вперемешку со снегом, который, ложась на землю, тут же и таял. Прохожих было мало, да и те спешили домой, к теплому очагу, к горячему самовару, коротать вечер одному или в приятной компании, за чтением или картами, при свете чадящей сальной свечи. Сиятельная столица, как огромная хищная рыба на глубину, погрузилась в осень, и над ней крепко сомкнулась набухшая водою толща облаков.

Едва карета остановилась, от дверей дома к ней кинулся слуга, который со стуком откинул подножку, и, распахнув дверцу, склонился в низком поклоне:

– Добро пожаловать, ваше сиятельство. Все готово.

При этих словах из кареты вышел высокий господин, закутанный в плащ, и оглянувшись в поисках случайных прохожих, ласково сказал, обращаясь к сидящей там женщине:

– Мы приехали, Сашенька. Изволь, я провожу тебя в дом.

Молодая женщина в ротонде с белоснежной меховой оторочкой и в капоре, из-под которого выбивались светлые локоны, легко опираясь на его руку, выпорхнула из кареты. Казалось, дорога ее ничуть не утомила. Сопровождаемые слугой, освещавшим им путь, граф и графиня Ланины, а это были они, прошли во внутренние покои.

– Скоро прибудет наш багаж. Пойди, встреть, – отдал распоряжение граф своему камердинеру.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – низко поклонился тот и тут же исчез, словно его и не было.

– Ну вот, Сашенька, – грустно сказал Алексей Николаевич, – мы и дома. Я знаю, это не то, к чему ты привыкла, но на сегодняшний день это все, что я могу тебе предложить. Здесь, в Петербурге, – добавил он. – Высочайшим предписанием нам назначено жить в деревне, в одном из моих имений, если мы вдруг задумаем вернуться на родину.

– Но ведь мы же здесь! – горячо сказала Александра. – В Петербурге!

– Не забывай, что у нас подложные паспорта на имя графа и графини де Ламот. Здесь мы французы, иностранцы. Я снял этот дом, не имея возможности въехать в свой особняк на Фонтанке. Если об этом станет известно государю, меня возьмут под арест. Поэтому какое-то время мы будем жить в Петербурге тайно, пока наши дела не устроятся.

– Так поедем домой, Алексей Николаевич!

– Домой? – удивился граф.

– Я так соскучилась по дому, по сестрам… Жюли писала в конце лета, что родила вторую девочку. И уже опять беременна. Как же она, должно быть, счастлива со своим мужем! – вырвалось у нее. – Алексей Николаевич, я хочу домой.

– А еще три года назад ты так мечтала вырваться из Иванцовки и готова была заплатить за это любую цену, – напомнил граф.

– Какая же я была глупая! Боже мой! Я как увидела родные березки, эти лица, тоже родные, потому что русские…

– Жандармов на границе? – усмехнулся граф. – Ничего не скажешь, приятные лица! Они все допытывались, в самом ли деле мы иностранцы?

– И пусть! Главное, что мы вернулись, наконец, на родину! Я помню степь, с ее пряными травами, этот дурманящий запах, бешеную скачку, ветер в лицо… Ах, как же я хочу домой! – Александра разволновалась и раскраснелась.

– Ты готова подчиниться воле государя? – тихо спросил ее муж.

– Что же в этом плохого? У нас там прекрасный дом, милые соседи и рядом будет моя любимая сестра.

– Ты забыла о ее муже. О господине Лежечеве. Его тебе тоже придется видеть и довольно часто.

– Ах, я уже все забыла! – беспечно сказала графиня. – И он, конечно же, все позабыл.

– «О память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной…» – ей показалось, что муж тихонько вздохнул. – Нет, Сашенька, жить в глуши с твоей красотой, умом и обаянием, которые уже покорили Париж, – это преступление. И главный преступник – я. Чтобы удержать при себе молодую красавицу жену, надо окружить ее блеском, ее достойным. Балы, приемы, ложа в театре, блестящее общество лучших людей, наряды, наконец… Твои парижские туалеты дожидаются своего часа, – вкрадчиво сказал граф. – Наш багаж прибудет с минуты на минуту.

– Я вовсе не пустышка! – вспыхнула Александра. – Меня не только балы занимают! Что ж, если надо ехать в деревню – я готова!

– Ты еще очень молода, Сашенька. Сейчас ты скучаешь по родным. Тебе хочется увидеть места, где ты была так счастлива… Не спорь, я знаю, что счастье твое осталось там. Я хорошо знаю жизнь и знаю людей. Пройдет какой-нибудь месяц, возможно, что и два, и ты начнешь тосковать. Кончатся Святки, придет морозный, вьюжный февраль, потом наступит весенняя распутица и все наши визиты, а также визиты соседей к нам прекратятся. Летом тоска на время пройдет, ты погрузишься в сладкие воспоминания, но едва почувствуешь дуновение осенней прохлады, тебе станет страшно. «Как? И это все? – будешь думать ты. – Неужели жизнь кончена? Это в двадцать-то лет?!» Потому что дальше – осеннее ненастье и долгие вечера со старым, скучным мужем… Не спорь, я намного старше и должен казаться тебе, двадцатилетней, глубоким стариком. Мне ведь тоже когда-то было двадцать… И я так же думал о своем отце… Сколько пройдет времени, прежде чем ты меня возненавидишь? Год? Два? И прежде чем я возненавижу себя за то, что не смог исполнить своих обещаний.

– Но ты мне ничего не обещал, Алексей Николаевич! И я счастлива с тобой. Ты дал мне блестящее образование, показал весь мир. Мы жили в Париже, побывали в Италии, я от души повеселилась на Венецианском карнавале, после чего мы путешествовали в Египет, от которого я в восторге, потом на Восток… Господи, сколько всего было! Целых три года счастья!

– Когда путешествие за границу затягивается, это уже не путешествие, а скитание. Нельзя быть человеком без родины, – серьезно сказал граф. – Ты можешь стать первой красавицей Петербурга. Ты должна ею стать. О тебе будут говорить во всех богатых и знатных домах, тебя повсюду будут принимать. Ты сможешь собрать вокруг себя людей просвещенных и думающих, в своем собственном салоне. Это твое предназначение, а вовсе не бесконечные путешествия. Да, мир большой, но он легко умещается в одной-единственной комнате родного дома, где на полках стоят привезенные из долгих странствий безделицы, а в ящике стола лежит дневник с воспоминаниями.

– Но сейчас мы даже не можем жить в нашем собственном доме!

– Да, я совершил серьезный проступок, – нахмурился граф. – Женился на безвестной девушке, бесприданнице, не испросив на то воли императора, и оставил государственную службу. Мы вынуждены были бежать за границу. Но я списался с кузиной, Аннетой Головиной, гофмейстериной императрицы, и она готова нам помочь. Таинственность, с которой я все обставил, ее привлекает как нельзя более. Ей, как и всем, живущим при дворе, не хватает остроты ощущений. Двор нынче скучен. Поэтому Аннета с радостью согласилась за меня похлопотать. Она передаст мое письмо императрице, а та – государю.

– И ты надеешься на успех?

– Есть говорить начистоту, не слишком надеюсь, – признался граф. – Наш государь, Николай Павлович, чрезвычайно злопамятен, это известно всем. Все случаи, когда идут против его воли, а это, надо признать, случается не часто, он отлично помнит. При дворе ходит один анекдот. Лет десять тому назад некая дама, особого расположения которой государь добивался, ему отказала. Мало того, предпочла его же флигель-адъютанта, малого красивого, но глупого, хотя бы потому, что он эти знаки внимания принял. Прошло десять лет, дама эта оказалась, как говорится, на бобах и впала в глубокую бедность. Она обратилась с прошением к Николаю Павловичу. Когда государь узнал, от кого оно, то, как говорят, переменился в лице. И воскликнул: «Этой блуднице?! Ничего и никогда!» После чего порвал прошение.

– Но ведь прошло уже десять лет! – удивилась графиня. – Бедная женщина! И что же с нею стало?

– Этого не знает никто, само ее имя забыто. Я рассказал тебе это, чтобы ты знала, как опасно идти против воли государя. И какие трудности нас ждут здесь, в России. Аннета приедет завтра вечером. Ступай спать, Сашенька, – мягко сказал граф. – Тебе надо отдохнуть с дороги. А я сяду писать прошение. Даст Бог, все образуется.

В его кабинете долго еще горел свет. Александра тоже все никак не могла уснуть. «Зачем же мы вернулись? – думала она и чувствовала приступ легкой дурноты, как у нее всегда бывало от сильного волнения. Хотелось глотнуть свежего воздуха. – Зачем мы вернулись?»

У них с мужем не было друг от друга тайн. В первый месяц их совместной жизни граф то и дело задавал своей юной жене вопрос: не противен ли он ей?

– Нет, – отвечала она и ничуть не кривила при этом душой.

Она не чувствовала к своему мужу физического отвращения, но и не могла переступить ту грань, за которой огромное уважение, можно даже сказать почитание, уступает место безудержной страсти. Когда в вихре поцелуев, ливне жарких ласк тонут любые условности, а мужчина и женщина забывают все: и разницу в возрасте, и сословные предрассудки, и прошлое, если оно у них есть. Как это было у нее с Сержем, бездумно, безрассудно. И как, она была в этом уверена, не будет больше никогда.

Она любила мужа ровной, бестрепетной любовью. Да, есть и такая. Ей нравились его походка, голос, манеры истинного вельможи, которые даются только если человек с рождения живет в кругу избранных и какие невозможно приобрести ни учением, ни страстным желанием, ни огромными деньгами. Она чувствовала гордость, когда все прочие невольно перед графом заискивали, ловили его взгляд и каждое слово, которому и он прекрасно знал цену. Поэтому говорил неспешно, размеренно и всегда очень умно. Александра с удовольствием принимала знаки внимания мужа, ровно до того момента, когда приходило время идти в спальню. И тут на нее наваливался страх. Руки и ноги холодели, сердце начинало бешено стучать, она не могла собраться с мыслями. Голова была пустой, в груди, там, где сердце, тоже пусто. Пусто и печально. Потому что она не могла ответить на страсть мужа, она могла ее только принять. И тут уже не она, а он оказывался в подчиненном положении, что само по себе было неправильно. И каждое утро ей было от этого невыносимо стыдно.

Тем не менее, Александра называла это счастьем, потому что ее яростная страсть к Сержу Соболинскому измучила их обоих, и все закончилось трагедией. Эту ее любовь уж никак нельзя было назвать спокойной. Александра вспоминала о ней с болью и чувствовала себя при этом глубоко несчастной.

«Где он? Что с ним? Жив ли он?» Она старалась об этом не думать. Вести из России приходили часто, но писали в основном графу, у которого, как и у всех потомков древнего дворянского рода, было огромное количество родственников в Москве и Санкт-Петербурге. Казалось, вся знать обеих столиц находится с графом Ланиным в близких отношениях, нет ни единого дома, где он не смог бы счесться родней. Но о Соболинском граф не говорил жене ни слова, а она сочла бы за унижение о нем спросить. Самой же Александре писала только Жюли. Но и Жюли ни слова не писала о Серже. Как будто ничего и не было. Ни истории с алмазом, ни смерти Долли…

Алмаз… Это была единственная тайна Александры от мужа. Она повсюду возила его с собой, но никому не показывала. Даже сама старалась на него не смотреть. Но сейчас ей не спалось. Повинуясь какому-то слепому чувству, она встала с постели и нашла среди прочих вещей, пока еще не разобранных камеристкой Верой и не разложенных по своим местам, шкатулку с драгоценностями. Алмаз «Сто солнц в капле света» лежал там, на самом дне. В черном бархатном футляре, местами истертом, под грудой других украшений, гораздо менее красивых и ценных. Так она старалась его наказать, а заодно и спрятать.

Но сегодня ей невыносимо захотелось взглянуть на камень. В доме было тихо, граф что-то писал в своем кабинете, видимо это было для него крайне важно. Александра открыла шкатулку и нашла в ней футляр с алмазом. Камень удобно лег в ее ладонь, словно соскучился, и она почувствовала холод. По спине пробежал озноб. Она поднесла ладонь к свече, к самому пламени. И вдруг ей показалось, что камень порозовел! Да-да! Он словно ожил! Будто в сияющую бездну огромного алмаза упала капелька крови и отразилась всеми его гранями. Он вдруг сверкнул, словно подмигнул ей. Александра испугалась.

«Нет! Этого не может быть! Это мне только кажется!» Она поспешно сжала ладонь. С чего бы это алмазу порозоветь? Это все усталость, дальняя, утомительная дорога, неверный колеблющийся свет. Это все ее фантазии. Она поспешно убрала «Сто солнц» обратно в ларец и легла в постель.

Под дверью показалась полоска света: муж шел к ней. Как всегда, тревожно забилось сердце, она попыталась придумать, как бы сделать так, чтобы он понял ее любовь, но, как всегда, сбилась и потерялась. И уже хотелось, чтобы все это поскорее закончилось…

Разбудил ее странный и давно забытый звук: мычала корова. Александра подняла голову и удивленно посмотрела на мужа:

– Что это?

Небо за окном едва серело, время было раннее, и граф еще не вставал.

– Корова, – улыбнулся он.

– Но… откуда?

– Здесь, на Васильевском острове, многие семьи с маленькими детьми держат коров. Хотя у них есть определенные трудности: надо запасти на зиму корм, нанять скотницу, приискать место в коровнике. Но зато… Зато у нас сегодня к завтраку будет свежее масло и сливки! Таких ты, мой друг, давно уже не ела, уверяю тебя.

Александра счастливо улыбнулась. Подумать только: корова! Ощущение чего-то большого, теплого, сытного, пахнущего молоком. Ощущение дома.

– Я дома! – радостно сказала она. – Наконец-то я дома!

– Здесь, к сожалению, нет ванной комнаты, – вдруг нахмурился граф. – Дом маленький, не слишком приспособленный для жизни. Но нам какое-то время придется потерпеть.

– Ты так говоришь, Алексей Николаевич, будто я выросла во дворце, а не в деревне, в доме разорившегося помещика Иванцова, – лукаво улыбнулась Александра. – В своем детстве я и не такое видала!

– Но теперь ты моя жена, ты графиня Ланина. И ты должна жить в столице так, как подобает даме твоего положения и состояния. Я должен заняться этим как можно скорее…

Гофмейстерина императрицы Головина, или, как по-свойски называл ее граф, Аннета, приехала на следующий день, под покровом темноты. Она стремительно вошла в гостиную, высокая, как гренадер, и невыносимо смешная в своем желании окутать этот визит тайной. Казалось, в ней самой нет ничего тайного, хотя под подолом ее необъятной юбки мог бы спрятаться не один придворный секрет. Граф тоже понимал это, потому улыбнулся и поспешил навстречу кузине с раскрытыми объятиями. На вид Аннете было лет сорок, но могло быть и больше. На голове у нее красовался огромный чепец, обшитый широкой синей лентой, глаза были глубокие, карие, уголки их опущены, что выдавало ее возраст, нос прямой, с горбинкой, а губы бледные и узкие. Она производила впечатление дамы значительной и знала это.

– Ну, голубчик, покажи мне ее! – потребовала Головина. В ее голосе было нетерпение.

Александра сделала книксен, стараясь сдержать улыбку.

– Что ж, хороша, – сказала Аннета по-французски. – И очень хороша! Только что ж это за Иванцовы такие?

– Моя мать – урожденная княжна Михайлова-Замойская, – так же по-французски ответила Александра. С некоторых пор она уже не опасалась за свой французский язык. Благодаря ежедневным урокам и тому, что она больше года вращалась в высшем парижском обществе, тот был почти безупречен.

– Не те ли это князья, у которых дом на Тверской, и которые в родстве с Орефьевыми? – голос Аннеты слегка потеплел.

– Через Полин Михайлову, кузину моей покойной маман.

– Ах, вот как! Ну, так и мы, Головины, с Орефьевыми родня. Двоюродная племянница первой жены моего мужа, урожденная Саврасова, во втором своем браке замужем за Китаиным. А тот Орефьевым ближайший родственник. Его двоюродный брат женат на кузине Аркадия Михайловича Орефьева, Софи, – явно гордясь своей прекрасной памятью и отличным знанием дворянских родословных, сказала Аннета.

...
7

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Влюбленные безумны», автора Натальи Андреевой. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанрам: «Современные детективы», «Исторические детективы». Произведение затрагивает такие темы, как «авантюрные приключения», «роковая страсть». Книга «Влюбленные безумны» была написана в 2010 и издана в 2010 году. Приятного чтения!