Цитаты из книги «О чём молчит снег»

Снег молчал, потому что о счастье, которое видел, пролетая мимо окон квартиры на Васильевском острове, не говорят вслух. И мы, пожалуй, помолчим…

– Привет, прости, я без цветов, – выпалил Георгий, не придумав ничего другого. Речь у него была заготовлена, большая, лекция часов на пять без перерыва на обед, но увидел Анюту – все слова вылетели из головы. Загулял ветер, болтая одну-единственную мысль, повисшую на резинке между ушами: «Моя!»

Взял в руки телефон и сделал то, что хотел целый день, не забывая и на минутку, как о чесотке. Через несколько бесконечных минут на экране появилось личико Анюты, Георгий растянулся в улыбке умиления. Смешной пучок на голове, торчащий во все стороны мира, широкая футболка, к отдельному удовольствию, его. Однажды случайно оставил, когда она жила этажом ниже, забыл о ней, и вот – неожиданно нашлась на желанном теле. Не он, так футболка.

Интересно, его дети будут похожи на него? Будут ли у него дети, учитывая состояние здоровья Анюты? – Как считаешь, Аня сможет родить? Не сейчас, естественно, – спешно добавил он, увидев удивлённый взгляд матери. – Вообще. – Даже так… – приподняла она бровь. – Думаю, этот вопрос тебе лучше обсудить с Аней, как врач я не имею права обсуждать с посторонними состояние здоровья пациента, как человек не считаю себя вправе. Уверен, ты это понимаешь. – Да понимаю я, – отмахнулся Георгий. – Ты что, меня не знаешь? Начну обсуждать, спрашивать, сморожу ерунду, Аня не на шутку загонится, она дока в этом деле. Скажу, что хочу детей, а вдруг она не может, или наоборот, что не хочу, а она может и хочет. Или… да откуда мне знать, что в таких случаях говорят нормальные люди?! – А ты хочешь детей? – Хочу, но только от неё. Понимаешь? Мне какие-то гипотетические дети не интересны, не нужны. Окажется, что не может, нам хватит Василька – отличная девчонка, познакомишься, уверен, тебе понравится, – засиял он. Вспомнив, как пускали мыльные пузыри, сидя на полу в кухне, а потом растянулись оба, поскользнувшись на лужах и смеялись, собирая животами воду. – А если может и хочет – отлично же. – Вот так и скажи, – улыбнулась мама. – По-моему, доходчиво получилось. – Маа-ам, – проныл Георгий, как в детстве. – Я всё равно увижу выписки, разберусь, не дурак, но хочу мнение практикующего врача, а не сухую статистику.

– Я правильно понимаю, Аня тебе не чужой человек? – спросила она прямо, пытливо разглядывая родное, бестолковое чадо. – Правильно, – кивнул Георгий. – То, что этот не чужой человек замужем, тебя, конечно, не волнует? – Волнует, но сам человек волнует больше, – отрезал Георгий, предвидя очередное родительское недовольство.

Это важно для Анюты, кто он такой, чтобы лишить человека мечты? Тем более – любимую женщину. Да он в лепёшку расшибётся, чтобы она была счастлива. Если для счастья его жене необходимо отделение гинекологии в рядовой городской больнице – пусть.

Через девять часов Васильевский остров огласил первый крик Сабурова Давида Григорьевича. Три килограмма восемьсот пятьдесят граммов, пятьдесят четыре сантиметра ростом. Твёрдая девятка по шкале Апгар.

До конца понять выбор бывшего мужа Аня не могла, зато искренне радовалась за некогда близкого человека, и ещё сильнее за то, что Василисе было кем гордиться. Василиса постоянно была на связи с отцом, писала ему, звонила, он отвечал взаимностью.

Впервые в жизни за ней ухаживал мужчина. Красиво ухаживал, со вкусом, не стесняясь никого и ничего, не упрекая, не делая из собственных жестов подвиг.

В личной же жизни вечно всё кувырком катилось, через одно место. Собственно – это самое место тому виной. Мозги отказывали, тормоза слетали, всё что видел, понимал – улётный, убойный секс с Кристиной, приправленный запредельными эмоциями, которые подарить больше никто не мог, уж ему-то было с чем и кем сравнивать. Пока однажды не осточертело до блевоты, надоели бесконечные, бессмысленные связи, которые перестали заводить. Выработался стойкий иммунитет.